Бывшая моего брата. Я ненавижу ее…

Ну конечно!
Я закипаю, чувствуя, как мои пальцы сжимаются с такой силой, что в ладонь врезаются ногти.
Но от очередной глупости меня спасает…
– Вот вы где! – Паша приближается и закидывает руку мне на плечо, в то время как я прожигаю взглядом Айдарова. На самом деле прожигаю. Потому что сейчас он бесит меня как никогда прежде. – Я вижу, вы уже поздоровались. Ну как тебе, Хаким, Аля? – Брат переходит на его сторону. – Ты посмотри, как раскачался, – хлопает ладонью по груди друга, но смотрит на меня. – Еле натянул мои шмотки, Годзилла бизнеса.
– Угу, – бурчу я, на что Хаким лишь дергает уголком губ. Мне нужно как можно скорее уйти от всего этого, поэтому говорю первое пришедшее в голову: – Я так понимаю, будет на одного человека больше?
– Верно мыслишь, мелкая, – Пашка щелкает языком, подмигивая мне.
– Прекрати меня так… – бурчу, – называть.
Паша хохочет и, протянув руку, взъерошивает волосы на моей макушке, за мгновение приводя в бешенство, пока я пытаюсь увернуться от него. Наконец делаю это, изо всех сил шлепая его по руке, а следом и вовсе отталкиваю, раздраженно приглаживая волосы.
– Не будь придурком!
Я просто молюсь, чтобы этот день скорее закончился.
– Ладно-ладно, не злись, лучше приготовь приборы для еще одного гостя.
– И кофе, – добавляет Хаким, а мой взгляд снова оказывается на его дерзких губах. – Если тебя не затруднит.
Затруднит. И очень! Но, разумеется, я этого не говорю, а всего лишь натягиваю улыбку, мечтая провести ногтями по его выступающим скулам. До кровавых борозд, точно таких же, какие он оставил на моем сердце.
– Конечно!
Не дожидаясь провокаций ни от одного, ни от второго, разворачиваюсь и иду к шкафам, улавливая лишь звуки смешков Паши и удаляющихся шагов. А когда разворачиваюсь, убеждаюсь, что парни ушли.
Прерывисто вдохнув, я упираю руки в бока и запрокидываю голову.
Вот почему он передумал?! Зачем остался?
Аля, только не вздумай воображать, что он остался ради тебя. Ты не настолько глупа.
Если только ради того, чтобы испортить вечер. В это я еще поверю.
С этими невеселыми мыслями я варю ему кофе. Налив в чашку, беру ее в руки и вместе с остальной посудой несу на праздничный стол. Надеюсь, он будет сидеть на самом далеком от меня месте.
А когда захожу в беседку, понимаю, что переживать не о чем. Ему есть с кем развлечься. Конечно же, все курицы сразу собрались вокруг главного петуха, и мне требуются все усилия, чтобы не опрокинуть эту чашку прямо ему на голову. Как он сказал? Все такая же неуклюжая? Может, стоит продемонстрировать ему свою неуклюжесть?
Но в этот момент я чувствую, как кто-то сильно толкает меня в спину и происходит непоправимое… Я дергаюсь вперед, спотыкаюсь, руки машинально взлетают вверх, чашка с кофе, благо не таким уж горячим, опрокидывается, жидкость выплескивается мне на грудь и частично на лицо. Реакция тела – защититься, стряхнуть с себя опасность – однозначна и следует незамедлительно, но этим я делаю только хуже, и вся посуда валится из рук на плитку, разбиваясь с дребезгом, подобным чувству стыда у меня в животе. Секунда, и оно подпрыгивает к горлу, вызывая рвотный рефлекс. С трудом сдерживаю порыв, смахивая с груди остатки кофе и улавливая чье-то аханье и даже слова сочувствия. Все это с запозданием доносится до моего растерянного мозга, а затем я сталкиваюсь с холодной насмешкой в глазах Айдарова и мечтаю провалиться сквозь землю. Вот за что мне все это?!
– Аля! Блядь! Прости! Ты не поранилась?
Паша хватает меня за плечи и быстро разворачивает, спасая от минуты позора и начиная осматривать.
– И-извини… – пытаюсь остановить брата. – Я все уберу…
– Ну ты чего как дурочка, Аль? За что хоть извиняешься-то? Иди переоденься. Сильно обожглась?
– Нет, – растерянно мотаю головой. – Наверное…
– Этому столику больше не наливать.
Раздается ехидный голос какой-то сучки, и, стоит мне найти ее взглядом, я не удивляюсь такой реакции. Алабаева. Она всегда таскалась за Айдаровым, а после случившегося даже не скрывала свою неприязнь ко мне, вот и сейчас стоит позади Хакима, наминая его проклятые широкие плечи и прожигая меня своим высокомерием. Стерва!
 
Я чувствую, как мои щеки начинают пылать от стыда, а может, и злости, особенно когда Айдаров, не сводя с меня проницательных глаз, откидывается на спинку стула и позволяет наманикюренным пальцам Алабаевой опуститься на его выдающиеся грудные мышцы. А что я от него ждала? Что он встанет и проявит сострадание? Заботу? Или поможет укрыться за его спиной от минуты позора?
Нет, никакой человечности от этого сноба ждать не стоит.
Глупая обида захлестывает с головой, и, развернувшись на пятках, я пускаюсь прочь, оставляя позади пытающегося задержать меня брата. Ничего. Там есть кому убраться. Будет повод продемонстрировать альфа-самцу свои упругие задницы.
***
– Ты в порядке? – неожиданно раздается чей-то голос, и я тут же поднимаю голову, встречаясь взглядом со стоящей в дверном проходе Лизой. Застуканная врасплох, быстро меняю свою понурую позу, в которой застыла, как только забежала на кухню и вцепилась в край столешницы.
– Мне показалось, что ты расстроилась, – снова начинает она. – Вот решила проверить, как ты. – Лиза разводит руки и, закусив губу, прячет их за спину. Наверное, это от неловкости, и думаю, она у нас одна на двоих. Заочно мы, разумеется, знакомы, но максимум нашего общения: «привет-пока», «как дела?» или «а Паша дома?». Но, если быть честной, эта девушка в их компании мне симпатичнее остальных.
Их компании…
Мой брат старше меня почти на восемь лет, но, пусть я и вне их тусовки, мне хорошо известно, с кем он водится. Молотова, Айдарова и Худякова так вообще знаю давно: раньше они приходили к нам играть в приставку, а еще, когда родители уезжали, Пашка устраивал с ними небольшие вечеринки, или, затарившись пивом и девочками, они уединялись в бане. Это было даже прикольно – когда у твоего старшего брата много друзей. Заступников всегда хватало. Тогда, кстати, и началось то, что в итоге разрушило меня. Но не будем сейчас об этом.
– Да, – прочищаю горло и улыбаюсь. Искренне. – Я в порядке, просто сегодня не мой день. – Наступает неловкое молчание, и я первой прерываю его: – Так что нет причин для волнений, я даже не поранилась, – в шутку отмахиваюсь. – Возвращайся к ребятам… а я чуть позже присоединюсь.
– О, Паша прав, ты та еще скромница, – тихо и по-доброму рассмеявшись, девушка с пониманием кивает, но уходить не торопится. А я ловлю себя на мысли, что Лиза не только милая, но еще и красивая. Не зря меня посещали мысли, что у них с Пашей есть что-то большее, чем просто дружба. Возможно, именно поэтому она всегда хорошо ко мне относилась. И в очередной раз доказывает свое доброе отношение прямо сейчас.
– Вовсе нет. – Мысленно издаю жалобный стон. – Мне просто нужно переодеться.
И побыть одной.
– Ребята в волейбол хотят поиграть. – Ох, нечестный ход, братишка. – Давай с нами? В нашей команде как раз не хватает одного игрока.
Волейбол. Боже… я люблю этот вид спорта самой нежной любовью. И я так давно в него не играла. Кажется, целую вечность, ну полгода так точно. К сожалению, с моей работой нет времени не то что на волейбол – даже на перекус. И упускать такую возможность… ну очень не хочется. Я даже не сразу осознаю, что стою и улыбаюсь как дура.
– Ну же, – Лиза игриво выгибает бровь. – Я вижу, что ты хочешь.
Смутившись, прикусываю губу и пытаюсь заставить себя сказать нет, но… это выше моих сил.
– Ну, если вам действительно не хватает игрока, то я за. – Вскидываю ладони. – Только переоденусь.
Победоносно взглянув на меня, Лиза кивает:
– Тогда поторопись. Ребята уже сетку натягивают.
Улыбнувшись подружке своего брата, я разворачиваюсь на пятках и бегу на второй этаж, практически на ходу снимая футболку, а за ней лифчик. Метнувшись в свою комнату, выдвигаю ящик и, найдя спортивный топ, быстро натягиваю его через голову. Благодаря игре в волейбол я особенно полюбила свою маленькую грудь. Никакого дискомфорта! Джинсовые шорты тоже меняю на более удобные, а телефон оставляю на кровати. Костика все равно сегодня ждать нет смысла, мама до утра не выйдет на связь, так что… незачем таскать с собой вредоносный гаджет.