Танцующий в темноте (ЛП)

Я по-прежнему не двигаюсь.
Наконец он качает головой, его губы сжимаются в твердую линию, и он выдыхает.
Больше не взглянув в мою сторону, он поворачивается и идет к выходу.
— Не слабая, — невнятно хриплю я.
Слова слетают с моих губ прежде, чем я осознаю, что говорю. Адам останавливается, но остается ко мне спиной.
— Просто пытаюсь почувствовать братьев, с которыми я буду проводить так много времени.
Он поворачивает голову ровно настолько, чтобы я могла увидеть острый угол его подбородка, то, как более длинные пряди его волос упали на часть лба, и то, как сузились его глаза.
Он провоцирует меня сделать шаг.
Я отталкиваюсь от стула и морщусь, когда меня охватывает тошнота. Мои ноги подкашиваются, кожа покрывается свежим потом. Я не знаю, сколько у меня есть времени, пока мои колени не подогнутся. Позволив себе упасть, я переношу вес на руки и колени, затем съеживаюсь. Я проясняю выражение лица, прежде чем посмотреть на Адама сквозь тяжелые веки, сбрасываю каблуки и ползу к нему.
Я придумываю это по ходу дела, но им не обязательно это знать. Ему это знать не обязательно.
— Ты хочешь знать, чему я научилась на данный момент? — спрашиваю я, замедляя шаг, чтобы мои дрожащие руки не подогнулись.
Наконец, Адам поворачивается ко мне лицом. Он засовывает руки в карманы, наклоняет голову, но не отвечает.
— Для начала…
Я позволяю своему голосу повиснуть, затем резко поворачиваюсь вправо и вместо этого ползу к Райфу.
Брови Райфа взлетают вверх.
Я борюсь с раздражающим желанием оглянуться через плечо и увидеть выражение лица Адама. Холод пробегает по мне, когда низ платья задирается выше бедер. Добравшись до Райфа, я останавливаюсь и сажусь на ноги. Мое дыхание тяжелое, а кости дрожат, но я пытаюсь не обращать на это внимания, как будто я только что завелась.
Я останавливаю взгляд на карих глазах Райфа.
— Я научилась. — мой фокус расплывается, лицо Райфа двоится, троится.
Я качаю головой и пытаюсь снова.
— Я поняла, что некоторые из вас действительно знают, как подразнить бедную девочку.
Желчь подступает к моему горлу, но даже наркотик не заглушает голос глубоко внутри, связывающий Райфа с Фрэнки. Райф, тот, кто, повидимому, руководит этой операцией. Прямо сейчас, в особняке, наполненном черными стенами и неизвестностью, единственное, в чем я уверена, это в том, что я не покину эту комнату, пока не продам себя дьяволу.
— И никому не нравится, когда его оставляют в подвешенном состоянии…
Я хмурюсь, не уверенная, закончила ли я свое предложение или это последнее слово было произнесено только в моей голове.
Райф косится на меня сверху вниз, поправляет галстук.
— Феликс? Грифф?
Выставив напоказ руку, он дважды щелкает, как будто подзывая дрессированных собак.
— Я полагаю, девушка просит о некотором облегчении.
Он гладит меня по голове.
— Я ничто иное, как самоотверженность.
Мои внутренности переворачиваются, когда тяжелые шаги приближаются сзади меня. Рядом с Райфом появляется Грифф широкого, могучего телосложения, и мое горло сжимается. Он хрустит костяшками пальцев, вытягивает шею, затем делает один длинный шаг ко мне и останавливается.
— Феликс?
Райф смотрит через мое плечо, и я повторяю его движение. Что угодно, лишь бы избежать встречи с Гриффом. Адам все еще стоит позади, засунув руки в карманы, неприятно выглядя таким же спокойным и непринужденным, как всегда, но я стараюсь не смотреть на него.
— Ты меня удивляешь, — продолжает Райф. — Разве ты не хочешь попробовать?
Феликс, все еще прислонившись к стене, только пожимает плечами.
— Нет, не сегодня. Что бы это ни было, — он указывает на меня, делая круговое движение рукой, — я почти уверен, что не хочу в этом участвовать.
Он встречается со мной взглядом и подмигивает.
— Семейная драма. Ничего личного.
Его слова звучат у меня в ушах, как косяк рыб, мчится бесконечными кругами.
Райф раздражается.
— Поступай как знаешь.
Огромная рука сжимает мою шею, и меня дергают в вертикальное положение. Я задыхаюсь, боль пронзает меня, но звук застревает в горле. Колени подгибаются от собственного веса, и Грифф подходит ближе, затем переворачивает мое тело так, что он оказывается прямо у меня за спиной. Что-то длинное и толстое трется о мою спину, и я зажмуриваю глаза. Этот ублюдок возбуждается из-за этого.
 
Когда я открываю глаза, Райф устраивается на единственном стальном стуле в центре комнаты. Он вытягивает ноги, затем откидывается назад и сцепляет руки за головой.
Он улыбается мне.
— Места в первом ряду и все такое.
Жар поднимается по моей груди, шее, щеках. Я не могу заставить себя посмотреть на Адама. Не знаю почему — я уверена, что ему это нравится так же, как и остальным, если не больше. В конце концов, он один из них. Но по какой-то нелепой причине мне неловко сознавать, что он смотрит. Мужчина, который так сильно хочет увидеть, как я сломаюсь.
Грифф сжимает крепче, затем еще крепче, пока я не начинаю с трудом втягивать воздух, тогда он наклоняется вперед и снова прижимается ко мне.
Я стискиваю зубы, но не сопротивляюсь. В любом случае, в таком состоянии у меня не было бы шансов. Я подписалась на это не просто так, и я никуда не уйду, пока не найду свою сестру — даже если это означает позволить им думать, что они опозорили и сломали меня в процессе.
Наслаждайся шоу, Адам Мэтьюзз.
Наконец, я перевожу взгляд на мужчину, о котором идет речь. Обманываю я себя или нет, но есть что-то вдохновляющее в том, чтобы сказать себе, что я позволяю этому случиться.
Адам ничего не выдает, выражение его лица — твердая стена, но я получаю некоторое удовлетворение, зная, что он видит вызов в моих глазах.
Грифф отпускает мое горло, чтобы обхватить за талию, и я задыхаюсь, когда прохладный воздух наполняет легкие. Прежде чем я успеваю перевести дыхание, он задирает платье и сжимает мою голую задницу достаточно сильно, чтобы оставить синяк. Я издаю болезненный звук, но быстро превращаю его в стон.
— Тебе это нравится, да? Немного боли в дополнение к твоему удовольствию.
Это первые слова, которые Грифф когда-либо произносил при мне, и от их грубого звука у меня по коже бегут мурашки.
Я подавляю отвращение, небрежно прижимаясь к нему задницей.
— Мне нравится все, что ты мне даешь, — искажаю я.
Грифф стонет, затем сжимает мою грудную клетку своими руками. На этот раз я не могу сдержать вздрагивания, но требуется всего секунда, чтобы восстановить выражение лица. Он прижимается носом к изгибу моей шеи, затем кусает. Сильно. Я прикусываю язык, прежде чем сорвусь с визгом.
Ублюдок.
— И это? — бормочет Грифф, его дыхание становится тяжелым, когда он слизывает свежую боль своим слизистым языком. — Я, блядь, знаю, что тебе это нравится.
— Мммм.
Кажется, я начинаю раскачиваться, но затем появляются его пальцы, когда он грубо потирает мои плечи, поддерживая меня в процессе. Я наклоняю голову, чтобы получше рассмотреть его руку, желая вонзить зубы в кожу и посмотреть, как ему это нравится. Желая увидеть, как он корчится от боли. Корчиться на полу. Умоляет меня остановиться.
Он сдвигает мои стринги в сторону и проводит пальцами по обнаженной щели, затем останавливается между ягодицами.
— Черт, я собираюсь насладиться этим.
Он прижимает два толстых пальца к единственному месту, к которому я никогда не позволяла прикасаться мужчине.
Как только я набираю полные легкие воздуха, чтобы подготовиться к боли, Адам направляется ко мне. Грифф замирает, но не отпускает меня.
Каждый медленный, размеренный шаг сделан намеренно — то ли для того, чтобы помучить мои нервы, то ли разозлить Гриффа, я не могу быть уверена. Вероятно, и то, и другое. Адам останавливается, когда оказывается достаточно близко, моя грудь касается тепла его рубашки. Я поднимаю подбородок, сжимаю челюсть, и он опускает голову, когда его взгляд опускается к моим губам.