Порода убийц
Элисон Бэк была известной в обществе фигурой. Дважды в месяц она покидала свой дом на тихой улице Миннеаполиса, чтобы съездить в собственную клинику в Сиукс-Фоллс (Южная Дакота). Она регулярно появлялась на местном телевидении, противостоя тому, что понимала как «постепенную утрату женщинами права выбора». Клиники закрываются, и уже в 83 процентах американских округов нет учреждений, занимающихся абортами, говорила она, выступая по NBC на прошлой неделе. Тридцать шесть конгрессменов, двенадцать сенаторов и четыре губернатора открыто выступили против нее. Между тем Римская католическая церковь стала крупнейшей организацией, предоставляющей медицинские услуги в Америке, и такие вещи, как аборт, стерилизация, контроль над рождаемостью, искусственное оплодотворение, стали труднодоступными.
Встретившись со сладкоречивой девушкой из миннесотской организации «Право на жизнь», которая посвящала большую часть свободного времени просмотру женских журналов на тему здоровья, Элисон начала тяготиться собственной резкостью и нетерпимостью, ощутив, что времена изменились, а она только сейчас это заметила.
Но нечто другое пугало ее. Она вновь видела его, странного рыжеволосого человека, и знала, что он хочет причинить зло ей и не только ей.
– Но они не могли узнать, – пытался ее переубедить Мерсье. – Мы пока ничего против них не предпринимали.
– Говорю тебе, они знают. Я видела его и...
– Да?
– Я кое-что нашла у себя в машине сегодня утром.
– И что же?
– Кожу. Паучью кожу.
Пауки растут, сбрасывая свой прежний экзоскелет и заменяя его более свободным покровом, – процесс, известный как линька. Сброшенная «кожа», или exuvium, которую Элисон Бэк нашла на пассажирском сидении своей машины, принадлежала декоративному тарантулу из Шри-Ланки Poecilotheria fasciata, красиво окрашенному, но темпераментному арахниду. Его тельце около двух дюймов длиной было покрыто серо-черно-кремовым узором, сам же паук вместе с лапками имел в диаметре четыре дюйма. Элисон была напугана, и страх не отпустил ее, даже когда она обнаружила, что рядом с ней лишь пустая оболочка.
Мерсье какое-то время молчал, а потом посоветовал ей уехать на какое-то время, пообещав предупредить их товарищей, чтобы они были осторожны.
Так Элисон Бэк решила взять отпуск впервые почти за два года. Она собралась съездить в Монтану, чтобы навестить старую подругу по колледжу в Бозмане. Оттуда они планировали отправиться в Национальный парк Гласьер, если по дорогам можно будет проехать: стоял апрель, и снег мог еще не растаять.
Когда пунктуальная Элисон не приехала в воскресенье вечером, как обещала, ее подруга начала беспокоиться. А когда к середине вечера понедельника от нее все еще не было никаких вестей, женщина позвонила в штаб полиции Миннеаполиса. Двоим патрульным, Эймсу и Фрайну, знающим Элисон по прошлым инцидентам, было поручено проверить ее дом на 26-й Западной улице, 604.
На звонок в дверь никто не ответил, а въезд в гараж был закрыт. Эймс приложил руки к окну и принялся всматриваться внутрь дома. В дверном проеме, ведущем на кухню, стояли два чемодана, а кухонная табуретка лежала опрокинутой на полу. Секундой позже Эймс натянул перчатки, разбил боковое окно и вошел в дом с пистолетом наготове. Фрайн обошел дом сзади и проник внутрь через черный ход. Дом представлял собой маленькое двухэтажное строение, так что полицейским не понадобилось много времени, чтобы убедиться в том, что он пуст. Сквозь матовое стекло двери, ведущий из кухни в гараж, были отчетливо видны очертания красного «порше» Элисон Бэк.
Эймс глубоко вдохнул и открыл дверь.
В гараже было темно. Он вытащил фонарь, прикрепленный к поясу, и включил его. В первое мгновение, когда луч света пронзил темноту, полицейский не был уверен в том, что увидел. Поначалу ему показалось, будто ветровое стекло разбито: тонкие линии расходились по нему во всех направлениях. Расходились они от точек неправильной формы, напоминающих пулевые отверстия. Когда Эймс подошел ближе к водительской двери, он подумал, что машину каким-то образом наполнили сахарной ватой, потому что стекла изнутри были покрыты чем-то белым и мягким. И, только, когда он направил луч фонаря прямо на ветровое стекло и нечто стремительное и коричневое пронеслось по стеклу, он понял, в чем дело.
Это была паутина, серебрящаяся в свете фонаря. За ее завесой виднелся темный силуэт на водительском сидении.
– Доктор Бэк, – позвал он.
Он взялся за ручку двери рукой в перчатке и потянул ее на себя.
Послышался звук отрывающейся клейкой ленты, и шелковые нити разметались по воздуху, когда дверь открылась. Что-то упало Эймсу на ногу с едва различимым звуком. Опустив глаза, он увидел, как маленький коричневый паук ползет по бетонному полу к его правой ноге. Это была отбившаяся от остальных особь в полдюйма длиной с темной выемкой на спине. Инстинктивно Эймс поднял ногу в окованном железом ботинке и наступил на паука. На какой-то момент он задумался, можно ли было расценить его действие как уничтожение улики, но все сомнения отпали, когда он заглянул в салон. С тем же успехом можно было украсть песчинку с пляжа или каплю воды из океана.
Элисон Бэк была раздета до белья и привязана к водительскому сидению. Ее голову примотали к спинке серой изолентой. Лицо ее было раздуто до неузнаваемости, тело покрыто пятнами разложения, а в области шеи виднелся аккуратный квадрат красной плоти там, где был срезан верхний покров кожи. Телесные повреждения были скрыты фрагментами паутины, словно вуалью; лицо почти закрыто белыми нитями. Вокруг умершей бегали на изогнутых ножках маленькие коричневые пауки. Их конечности задвигались, реагируя на движение воздуха. Некоторые же продолжали копошиться в темных укромных уголках. Там же с паутины свисали оранжевые мешочки с яйцами, похожие на грозди ядовитых фруктов. Останки насекомых и пауков, которые стали добычей собственных сородичей, заполняли развешенные тенеты. Фруктовые мушки роились вокруг сидений, Эймс увидел гниющие апельсины и груши на полу возле ног Элисон Бэк. Где-то еще подавали голос невидимые сверчки, еще одна часть своеобразной и жуткой экосистемы, образовавшейся в машине. Но самая бурная деятельность происходила вокруг лица Элисон: миниатюрные коричневые пауки легко перемещались по ее щекам и векам, продолжая мастерить свои беспорядочные сети, которые и так заполняли чуть ли не всю машину.
Но оставался еще один сюрприз для тех, кто нашел тело Элисон. Когда при вскрытии изоленту убрали с лица и рот освободили, черные с красными пятнами шарики величиной с монету слетели с ее губ и упали на стальной стол, потеряв всякую форму. Точно такие же были найдены в грудной клетке и под языком. Некоторые застряли в зубах, раздавленные, когда ее челюсти конвульсивно сжимались во время укусов.
Только один из них был еще жив. Когда с помощью пинцета его стали вытаскивать из носовой полости, удерживая за брюшко, паук еще слабо сопротивлялся давлению, но время его истекло. И в неестественном свете ламп морга глаза «черной вдовы» [1] мерцали, как маленькие темные звезды.
Наш мир похож на пчелиный улей с сотами. История наполняет его содержанием...
* * *В далеких Северных лесах штата Мэн по дороге движутся силуэты людей. За ними едут бульдозер с отвалом и два грузовика – маленькая процессия, ползущая по глухой дороге на звук плещущейся воды. Слышатся смех и переругивания, и облачка сигаретного дыма спешат слиться с утренним туманом. Этим мужчинам и женщинам хватает места в грузовиках, но они предпочитают идти пешком, наслаждаясь ощущением земли под ногами, чистым воздухом у себя в груди, товариществом тех, с кем скоро вместе будут трудиться, весенним солнцем и ветром, который овеет их во время работы.
Прокладчики линий, нанятые совместно фирмами Main Public Service Company и New England Telephone and Telegraph Company, чтобы расчистить деревья и кусты вдоль дороги, держатся группой. Свою работу они должны были выполнить осенью, когда земля была сухой и чистой, но никак не в апрельскую распутицу. Но прокладчики давно перестали удивляться действиям своих работодателей и просто довольствуются тем, что дождь не льет им на головы.