Порода убийц

– Я так и подумал. Ты хочешь знать, почему я послал к тебе Рэйгла, почему меня интересует этот тип, который называет себя Падд? Может быть, прикидываю, я могу чем-то помочь Чарли Паркеру, чья жизнь превратится в дерьмо, если он там покрутится вокруг?
Я ждал. Я не вполне понимал, к чему он клонит, но этот поворот в теме удивил меня.
– А может, здесь что-то другое, – продолжал он, и тон его голоса слегка изменился. В нем появились стариковские нотки. Аль Зет отвернулся от окна, подошел к дивану и сел рядом со мной. Мне показалось, у него были испуганные глаза.
– Как ты думаешь, один хороший поступок может уравновесить жизнь, полную злых дел? – спросил он.
– Это не мне судить, – ответил я.
– Дипломатичный ответ, но не правдивый. Ты судишь, Паркер. Вот что ты делаешь, и я уважаю твое мнение, как свое. Мы с тобой одной породы, ты и я. Попробуй еще раз.
Я пожал плечами:
– Может быть и так, если это поступок действительно продиктованный раскаянием, но я не знаю, как работают весы Божьего правосудия.
– Ты веришь в спасение?
– Я на него надеюсь.
– Тогда ты должен верить в искупление вины. Искупление – это неотъемлемая составляющая спасения.
Он сложил руки на коленях. У него были очень чистые и очень белые руки, как будто он часами каждый день промывал каждую складочку и трещинку на коже.
– Я старею. Сегодня у могилы я увидел много мертвых мужчин и женщин. Им всем недолго осталось жить. Очень скоро нам всем предстоит Суд, за нами придут. Все, на что мы можем надеяться, это милосердие, и не верится мне, что в другой жизни ты встретишь милосердие, если в этой не проявлял его. А я не человек милосердия, – заключил он, – никогда им не был.
Я ждал, наблюдая, как он крутит обручальное кольцо на пальце. Его жена умерла три года назад, детей у него не было. Интересно, надеялся ли он встретиться с ней в той жизни когда-нибудь.
– Каждый заслуживает шанса поправить свою жизнь, – мягко произнес он. Этот шанс нельзя ни у кого отнять.
Его глаза снова устремились к окну, залитому светом.
– Мне кое-что известно о Братстве и о человеке, которого они посылают творить то, что он делает.
– Мистер Падд. Он просто кудесник.
– Ты с ним встречался? – в голосе Аль Зета слышалось неподдельное любопытство.
– Да, я с ним встречался.
– Тогда твои дни могут быть сочтены, – сказал он просто, – Я знаю о нем, потому что это мое дело – знать. Я не люблю непредсказуемость, если, конечно, не считаю, что могу использовать ее в собственных целях. В общем-то, поэтому ты до сих пор жив. Поэтому я не убил вас с Луисом, когда вы пришли сюда в поисках Тони Чистюли, и даже после того, как вы взяли большую часть его людей в том засыпанном снегом городке позапрошлой зимой. Нам обоим это было выгодно, – он сделал неопределенный жест рукой. – Плюс вы нашли деньги и тем самым спасли себе жизнь. Сейчас мне кажется, что наши взгляды на мистера Падда расходятся. Мне все равно, убьет он тебя или нет. Конечно, мне будет тебя не хватать, Паркер: ты способен сделать жизнь интересной, но не более того. Но, если ты убьешь его, безусловно, это будет добрым делом для всех нас.
– А почему вы не сделаете этого сами?
– Потому что пока он не предпринимал никаких действий против меня и Семьи, – он наклонился вперед. – Но рассуждать так – все равно что заметить «черную вдову» у себя в постели и не обратить на это внимания: она же еще никого не укусила.
Я был уверен, что аналогия с пауком была неслучайной. Аль Зет привел ее намеренно.
– И еще. Помимо Падда есть и другие. От них тоже нужно избавляться. Но, если я выступлю против Падда только по причине того, что он опасен (при этом его еще нужно выследить, а это не так-то просто), те, кто скрываются в тени, выйдут на меня. И они убьют меня, в этом я не сомневаюсь ни на секунду. Мне кажется, что, как только я займусь им, он разделается со мной. Вот насколько он опасен.
– Поэтому вы используете меня, чтобы найти его.
Аль Зет рассмеялся.
– Тебя никто не использует, пока ты сам этого не захочешь. У тебя есть свои причины достать его, и никто из моей организации не будет тебе в этом мешать.
  
Глава 11
Мики Шайн был человеком среднего роста с седым хвостиком и седой бородой, которые отвлекали внимание от его лысины. Что ж, если вас зовут Мики Шайн и яркие огни вашего магазина отражаются в вашем полированном черепе, то отращивание козлиной бородки и желание отпустить волосы не кажутся таким уж нелогичными.
– Вы слышали шутку о двух легионерах, идущих по пустыне? – спросил я его, после того как колокольчик над входной дверью перестал звенеть. – Один поворачивается к другому и говорит: «Знаешь, если бы я не называл свою девушку Песчинкой, то давно бы ее забыл».
Мики непонимающе смотрел на меня.
– Песок. Пустыня. Девушка... – начал объяснять я.
– Вы будете что-нибудь покупать или нет? – спросил он нетерпеливо. – Может, вас прислали, чтобы меня развлекать?
– Думаю, именно для этого я здесь. Ну как, у меня получилось?
– По-вашему, мне весело?
– Думаю, нет. Аль Зет говорил мне о вас.
– Знаю, мне звонили. Правда, они не предупредили, что придет клоун. Можете запереть дверь и повесить табличку «закрыто».
Сделав, как меня просили, я проследовал за Мики в глубь магазина. Там стоял стол, на котором лежала пробковая доска объявлений. На ней были прикреплены сегодняшние цветочные заказы. Шайн принялся разбирать букет черных орхидей и выкладывать их на пластиковую поверхность.
– Вы не против? – спросил он. – У меня есть заказы, но они могут подождать.
– Нет, не стоит, – ответил я. – Все в порядке.
– Сделайте себе кофе, – предложил он.
На полке стояла кофеварка «Мистер кофе», а рядом с ней – емкость со сливками и пакетики с сахаром. Кофе пах так, словно какое-то ужасное существо выбрало чайник, чтобы медленно там умирать.
– Вы здесь по поводу Падда? – спросил он. Казалось, Мики был занят орхидеями, но его руки опустились, когда он произнес это имя.
– Да.
– Значит, время пришло, – сказал он, обращаясь скорее к самому себе.
Какое-то время он продолжал заниматься цветами, но вскоре забросил это занятие. Его руки тряслись. Он посмотрел на них, подержал их так, чтобы я мог видеть, и засунул в карманы, забыв об орхидеях.
– Это ужасный человек, мистер Паркер, – начал он. – В последние пять лет я много думал о нем, о его руках, о его глазах... О руках, – продолжил он, содрогаясь. – И, когда я думаю о нем, мне кажется, что его тело – это пристанище злого духа, который живет в нем. Наверное, это звучит дико?
Я покачал головой, вспоминая свое первое впечатление о мистере Падде, то, как его взгляд пронизывал меня, как суетливо двигались его пальцы с волосами на сухожилиях. Я прекрасно понимал, что Мики Шайн имел в виду.
– Полагаю, мистер Паркер, что он дайбук. Вы знаете кто такой дайбук?
– Боюсь, что нет.
– Дайбук – это дух умершего, который поселяется в теле живого человека и овладевает им. Этот Падд, он дайбук, злой дух, но не человек.
– Откуда вы его знаете?
– Мне его заказали, вот как. Уже после того, как я отошел от дел, когда старые порядки перестали существовать. Я еврей, а евреи были на плохом счету, мистер Паркер. Дела у меня шли не так уж хорошо, и я решил, что должен отойти в сторону и позволить им всем перегрызть друг другу глотки. Я оказал им последнюю услугу и позволил разбираться между собой, – он отважился посмотреть на меня, и я понял, что Аль Зет был прав: именно Мики Шайн убил Барбозу в Сан-Франциско в 1976 году – это была его последняя услуга, после которой ему дали уйти.
Он надул щеки и звучно выдохнул.
– Я купил этот магазин, и все шло неплохо где-то до девяносто шестого. Тогда я заболел, и мне пришлось закрыться на год. Открывались новые магазины, клиенты уходили от меня – в общем, все было крайне плохо. Я узнал, что был заказ на одного человека, который убивал по каким-то странным религиозным причинам. Убивал докторов, занимающихся абортами, гомосексуалистов и даже евреев. Я отрицательно отношусь к абортам и гомосексуализму, мистер Паркер, и в Ветхом Завете ясно написано о... таких людях, – он старался не встретиться со мной взглядом. Видимо, Аль Зет порассказал ему об Эйнджеле и Луисе, предупредив следить за своей речью.