Сочинения великих итальянцев XVI века

Щедрость обоих была чрезвычайно велика, но направлена на разное: Козимо возводил дворцы, церкви на родине и за ее пределами, строил то, чему суждена была вечность и что всегда должно было являть его славу; Лоренцо начал грандиозное строительство в Поджо а Кайано[213], но не закончил его — помешала смерть; начатое строительство было весьма замечательным, но по сравнению с огромным числом прекрасных построек Козимо[214] можно сказать, что Лоренцо вовсе ничего не построил; зато он был щедрым дарителем и снискал своими богатыми дарами немалую дружбу государей и приближенных. Взвесив все это, можно, полагаю, заключить, что Козимо был способнее; и тем не менее доблесть и судьба обоих были столь велики, что, наверное, со времен упадка Рима не было в Италии частного гражданина, равного им.
Когда во Флоренции узнали о смерти Лоренцо — а умер он на своей вилле в Кареджи[215], — туда стеклось множество граждан, чтобы увидеть его сына Пьеро, которому как старшему по праву надлежало управлять государством. Лоренцо похоронили во Флоренции без пышности и великолепия, при большом стечении народа; на каждом был какой-нибудь знак траура, так что было видно, что хоронят отца и властелина города, города, который благоденствовал при его жизни, когда все были объединены, а после его смерти подвергся стольким бедам и несчастьям, что тоска по временам Лоренцо и его слава возросли бесконечно.
 X. Правление Пьеро ди Лоренцо. Его характер и политика.
 Смерть Иннокентия VIII и избрание Александра VI51. Пьеро
 объединяется с Орсини52 и с королем Неаполя и порывает с
 Лодовико Сфорца, который начинает переговоры, чтобы призвать Карла VIII53 в Италию. Смерть короля Фердинанда54
После смерти Лоренцо граждане государства, объединившись, решили передать Пьеро управление городом и в постановлениях закрепили за ним почетные титулы и прерогативы, которыми обладал его отец Лоренцо, предоставив Пьеро власть и высокое положение отца. Папа, Неаполь, Милан и другие государства и государи Италии глубоко скорбели в связи со смертью Лоренцо и отправили послов во Флоренцию с выражением соболезнования, а также чтобы ободрить и утешить детей Лоренцо и укрепить их в мысли, что для блага государства необходимо сохранить за Пьеро положение отца; послы пытались, соревнуясь друг с другом, завоевать благосклонность Пьеро. Больше всех старался синьор Лодовико. Он отправил в качестве посла мессера Антонио Мария да Сансеверино, сына синьора Роберто — человека, пользовавшегося его особым расположением и любовью, — и расточал в избытке всевозможные знаки любви и благоволения. Столь сильны были основы, на которых зиждилась власть Пьеро — все во Флоренции были единодушно к нему расположены, и государи осыпали его милостями, — что если бы этому и богатству хотя бы отчасти соответствовало благоразумие с его стороны, то власть его была бы столь крепка, что почти наверняка он смог бы ее не потерять; но его слабоумие и несчастная судьба города сделали чрезвычайно легким то, что казалось невозможным. Я постараюсь показать не только общие причины и следствия последовавших несчастий, но также, насколько смогу, обстоятельно покажу их начала и истоки.
Когда огромная власть отца была передана Пьеро, или, скорее, увековечена в нем, и он, судя по всему, советовался вначале с друзьями отца и государства — к этому, говорят, его призывал перед смертью отец, — случилось так, что Бернардо Ручеллаи, женатый на сестре Лоренцо, и Паолантонио Содерини, двоюродный брат Лоренцо, сын сестры его матери (которые при Лоренцо были приближены к власти, но действовали с осторожностью, потому что были и другие, не обладавшие нравом Лоренцо и способные обычными средствами завоевать репутацию во Флоренции), вошли в сговор, полагаю, хотя и с желанием поддерживать власть Пьеро, но с намерением способствовать тому, чтобы он уменьшил и ограничил некоторые налоги, невыносимые для граждан и порицавшиеся не раз еще при жизни Лоренцо со стороны Бернардо Ручеллаи. Они стали убеждать Пьеро пользоваться властью умеренно и, насколько это позволяло его положение, вести жизнь обыкновенного гражданина, не вызывая подозрения в тирании, из-за которой многие флорентийцы ненавидели Лоренцо; они доказывали Пьеро, что таким образом, приобретя любовь и благоволение города, он укрепит свое положение.
 
По своей природе Пьеро был не способен понять все это, ибо, как показали все его поступки, характер у него был тиранический и надменный; к этому прибавилось то обстоятельство, что сер Пьеро да Биббиена, его секретарь, и некоторые граждане, среди которых, говорят, большую роль играл Франческо Валори, сказали ему, что подобные советы не принесут ему добра и кто советует такое, хочет, чтобы он лишился власти; поэтому он не только не послушался Бернардо и Паолантонио, но, втайне питая к ним подозрение, начал даже их сторониться. Они же, заметив это, стали недостаточно разумны в поступках; вскоре они породнились со Строцци[217], сообщив об этом Пьеро лишь задним числом: Бернардо отдал свою малолетнюю дочь замуж за Лоренцо, сына Филиппо Строцци, тогда еще ребенка, а Паолантонио женил своего старшего сына Томмазо на дочери Филиппо Строцци, получив большое приданое.
Для Пьеро не было ничего более неприятного, чем это родство, поскольку он считал, что объединение двух столь влиятельных людей с многочисленным и недовольным режимом семейством, пусть не имевшим еще власти, но игравшим большую роль благодаря благородству происхождения и богатству, — это первый шаг к тому, чтобы оказать ему сопротивление и отнять власть; поэтому, имея перед глазами в основном этот их поступок, он стал в их прежних советах усматривать дурные цели. Итак, подозревая их и гневаясь на них, подстрекаемый к тому же сером Пьеро и другими, которые разжигали эти подозрения, чтобы завоевать его расположение, он порвал с Бернардо и Паолантонио и, отстранив их от всех государственных дел, открыто показал, что считает их своими врагами. Они же, увидев, что отстранены, повели себя по-разному: Паолантонио, делая вид, будто раскаивается в совершенном, склонил голову и с помощью своего родственника Никколо Рифольди попытался снова войти в милость к Пьеро; Бернардо же, склонный от природы скорее потерпеть поражение, чем склонить голову, с каждым днем все больше разжигал ненависть к себе Пьеро, ясно показывая, что существующее правление ему не нравится.
Разрыв Бернардо и Паолантонио с Пьеро заставил последнего подозревать не только их, а чуть ли не всех знатных людей в том, что они придерживаются подобных взглядов; это дало повод серу Пьеро, мессеру Аньоло Никколини и другим нечестным людям убедить Пьеро Медичи не доверять друзьям отца; в результате чего, хотя он никого не отстранил открыто и даже сохранил за всеми, кроме Бернардо и Паолантонио, почести и должности, тем не менее, не доверяя им в полной мере, он с ними не советовался, управлял по собственному разумению и следовал советам мессера Аньоло и сера Пьеро. В итоге те заправляли всеми делами и приобрели огромную власть, на что с самого начала в злобе своей и рассчитывали и что впоследствии обернулось большим вредом для Пьеро, ибо кто хорошо в это вникнет, поймет, что их власть над Пьеро и его недоверие к мудрым гражданам и друзьям государства стали причиной его гибели.
В том же году, месяце... умер папа Иннокентий и на папский престол был избран Родериго Борджа[218], валенсиец, вице-канцлер, племянник папы Каликста[219]; Родериго так возвысился с помощью синьора Лодовико и монсиньора Асканио[220], получившего в благодарность должность вице-канцлера; но в' основном он достиг этого благодаря симонии, потому что всевозможными средствами, деньгами, должностями, бенефициями, обещаниями он купил голоса коллегии кардиналов — дело ужасное и отвратительное, достойное начало всех его позднейших низких дел и поступков. Сразу же по христианскому обычаю для изъявления послушания были назначены городом ораторы[221]: мессер Джентиле, епископ Ареццо, по происхождению урбинец (учитель Лоренцо, ученый и добродетельный человек, с помощью Лоренцо столь высоко поднявшийся); кроме того, были назначены мессер Пуччо ди Антонио Пуччи, доктор права, Томмазо Минербетти (который отправился, чтобы получить, как это и произошло, посвящение в рыцари от папы), Франческо Валори, Пьерфилиппо Пандольфини и Пьеро де'Медичи*-. Когда они уже собрались ехать, то было получено предложение от синьора Лодовико: поскольку Неаполь, Милан и Флоренция в союзе, то .для их лиги будет лучше, если все послы соберутся в каком-нибудь месте недалеко от Рима и затем вместе явятся и от имени всех троих изложат цель своего посольства. Во Флоренции и Неаполе на это дали согласие; но затем мессер Джентиле, желая выступить с речью, честь которой при согласии прочих досталась бы оратору короля, убедил Пьеро, что будет лучше, если они явятся раздельно. Написали королю в Неаполь, чтобы он убедил в этом синьора Лодовико, это и сделал король, намекнув, однако, тому, что он делает это, чтобы доставить удовольствие флорентийцам; однако синьор Лодовико рассердился, так как ему не нравилось это изменение и он опасался объединения Пьеро с королем. И когда все уже разворачивалось по этому, второму, плану, добавилось еще одно неприятное обстоятельство: в то время как ораторами Милана были назначены мессер Эрмес, брат герцога, и некоторые другие знатные люди, образовавшие пышный кортеж, они заметили, что еще пышнее и великолепнее был кортеж Пьеро, который всех их затмил; это весьма опечалило синьора Лодовико, ибо он решил, что Пьеро желает не только соперничать и сравняться с ним и с другими государями Италии, но даже превзойти их. Все эти мелочи хотя и не отдалили его от Пьеро, однако открыли путь к более серьезным разногласиям, что привело в конце концов к общему поражению.