Целитель 12 (СИ)
Зато поймал одобрительный взгляд Лизы Пуховой — та ревниво относилась к «молодой смене».
— Наташ, — пользуясь служебным положением, я вклинился между модниц, — что там со вчерашним образцом?
— А вот! — Киврина бойко повернулась, цепляя распечатку и протягивая мне. — Всё, как в той серии с недельной дистанцией.
— Вырожденность материи минимальна, — подала голос Томилина.
— Угу… — глубокомысленно выразился я, просматривая сухую цифирь.
— Вот бы на месяц тому вперед! Хотя бы в будущее… — вздохнула Ядвига мечтательно. — А то тянут с этой АЭС, тянут… Сколько можно?
— Сколько нужно, — я вернул листки Наташе. — К лету раскочегарят реактор, и будет нам счастье!
— Миш, а ты читал статью Боуэрса? — резко выпрямилась Лиза, пряча вязание в стол.
— Володька ее на сайт выложил! — похвасталась Киврина.
— Да у меня комп глючит, — я горестно задрал брови. — Отдал его «Бублику» на поток и разграбление… И кого там Лит наш Боуэрс посылает далеко и надолго?
— Тебя! — хихикнула Наташа. — И твою теорию совмещенных пространств. Говорит, что она противоречит постулатам Эйнштейна!
— На костер меня, еретика… — пробормотал я. — Лизочка, а у тебя можно глянуть?
— Конечно, конечно! — подхватилась Пухова, освобождая мне место.
«И чего Володька жалуется на свой отдел? — пришло мне в голову. — Прекрасный коллектив! Во всех смыслах. Но, с другой стороны, при таких делах…»
Я оценивающе скользнул взглядом по кипенно-белому Лизиному халату, по всем его роскошным округлостям и западинам — и мои пальцы нервно зажали «мышу», кликая по иконке Интерсети.
«…Столько бед и забот, — додумал я, — ах, спаси, Аллах!»
Как успокоительное, на меня сошло воспоминание о первом пробном запуске. Это было в конце прошлого лета.
Вообще, «Интерсеть» зачиналась, как один из проектов СЭВ, вроде «Интеркосмоса» или «Интератомэнерго», а мы со «старосятами» всего лишь развили начатое не нами. Вначале было слово…
Ровно в пол-одиннадцатого вечера двадцать девятого октября шестьдесят девятого года Чарли Клейн из Калтеха подключился к компу Билла Дюваля в Стэнфорде, и передал слово «LOGIN».
А мы, если можно так выразиться, перехватили эстафету. Сразу зарядили наши ЭВМ всем, что нужно для зачина — советской моделью интернет-протоколов, вроде стека TCP/IP, протоколами чата и HTTP, браузером «Мозаика» (да простит меня Маркуша Андерссен)…
«Ура! — сказал Шарик. — Заработало!»
Сорок с чем-то тысяч компьютеров СССР, Чехословакии, ГДР, Венгрии, Югославии, Польши и даже Кубы «попались» в «Интерсеть». Поговаривают, что американские ARPANET и NSFNet тоже не прочь в нее угодить, и терпеливо ожидают, когда же КГБ даст «добро»…
Сайт институтской «локалки» открылся, зарябив буквами, цифрами и причудливыми значками. Ага… Вот, Володька специально выделил абзац красным:
«Г-н Гарин настаивает на том, что с 23-го по 25-е декабря прошлого года якобы наблюдал локальное возмущение неких „межпространственных четырехмерных полей“, трактуя его, как резонанс явлений типа „прокол“ или „переход“. Самое забавное заключается в том, что в указанное время нами действительно фиксировался линейный ретросдвиг с шестиминутным радиусом. Однако г-н Гарин на полном серьезе утверждает, что данный ретросдвиг имел место не на территории США или СССР, а в так называемом пространстве „Бета“ (максимально приближенном к нам „сопредельном“ пространстве)! Г-ну Гарину следовало бы знать, что общепринятая модель пространственно-временных структур отвергает существование гипотетических „совмещенных (взаимопроникающих) пространств“, поскольку оно нарушает признанные эйнштейновские постулаты…»
— Как мне только не стыдно… — пробормотал я, живо уступая место сладко улыбнувшейся Лизе. — Кощунствую, хулу возношу на Святого Альберта…
— Михаил Петрович! — мелодично воззвала Аллочка. — Ой, я совсем забыла… Вас же Браилов искал!
— Что опять не слава богу? — заворчал я по-стариковски, огибая лабораторные камеры, и восхитился девичьей находчивостью.
Томилина низко прогнулась, задумчиво пялясь в экран дисплея — и выставив «нижние девяносто», соблазнительно обтянутые халатиком. Этакий озорной посыл с толстым намеком — не видишь, что ли, чего лишаешься?
«Вижу», — подумал я, шагая мимо, и ущипнул коварную.
Аллочка радостно взвизгнула…
* * *Я спокойно стоял, прислонившись спиной к хронокамере, а Мишка Браилов метался по лаборатории, заложив руки за спину и сильно сутулясь. В этой позе он напоминал мне Адольфа Алоизыча, психующего после неудач на Восточном фронте. Кадры из киноэпопеи «Освобождение» — генералы с фельдмаршалами тянутся во фрунт, а фюрер бегает перед ними в неадеквате…
— Не мельтеши, — посоветовал я, тотчас же поняв, что выдернул чеку.
— Не мельтешить⁈ — взорвался «иномирец». — Ты что, не понимаешь? Всё пропало! Президент приезжает, установка не фурычит…
— Ты неправильно цитируешь Козодоева, — хладнокровно сказал я, отталкиваясь от гладкой панели. — Как говорит наш дорогой шеф, в нашем деле главное — социалистический реализьм!
Отшагнув, оглядел огромный преобразователь пространства. Величиной он был с силосную башню. Спаренную. Густо обмотанную кабелями, медными жилами, утыканную блестящими пластинами… Мега-сайенс.
Браилов глубоко вдохнул, медленно выдохнул — и будто сдулся. Поник и увял.
— Помнишь, как вы нас… туда? — глухо вытолкнул он. — Хватило одного бета-ретранслятора, ведь с той стороны работала вот такая вот бандура, — Мишка кивнул на преобразователь. — А теперь — всё! Халява кончилась. Они там понаставили вышек с отражателями, и… Да сам же видел! Возмущения четырехмерных полей не прекращаются пятый год подряд. И если б локальные, а то на весь Советский Союз!
— И что теперь? — послышался голос от двери.
Мишка застыл столбом, а я учтиво поклонился.
— Здравствуйте, Юрий Владимирович.
— Здравствуйте… Миши! — мягко улыбнулся президент СССР.
Он сделал нетерпеливый жест, и «другие официальные лица» остались за порогом-комингсом. Прикрепленный тихонько лязгнул стальной дверью.
— И что теперь? — повторил Андропов, блеснув очками. — Вход в «Бету» закрыт?
— Только в пределах тамошнего СССР! — поспешно ответил Мишка
— А за пределами?
— Межпространственная «буря» спадает до нуля, не достигая побережья Турции, — взбодрился «брат-близнец». — На западе гаснет примерно посередине Балтики, а на юге выходит к границам Пакистана. Но! Выстроить преобразователь за границей… — он озабоченно покачал головой. — Ненадежно как-то… Ну, если только где-нибудь в Чехословакии, в расположении Центральной группы войск!
Я слушал его рассеянно, поглядывая за огромное окно на длинные плоские здания института. Их стены темнели, словно впитывая тень — просветлевшие небеса вновь затягивались хмарью.
— Мне кажется, есть вариант попроще, — вырвалось у меня. — Корабль в океане.
— Корабль⁈ — вытаращился Мишка.
— Вернее, судно, — я неопределенно повертел кистью. — Какой-нибудь, там, балкер-сухогруз под флагом Либерии! Не маленький, и не большой — средний. Таких по морям, по волнам — сотни, затеряться среди них — нечего делать. Ну, конечно, подшаманить посудину придется. Скажем, заховать в трюм преобразователь пространства, плюс атомный реактор. Не от ДЭСки же запитываться… — и пояснил для Ю Вэ: — Проникновение из нашего пространства в соседствующее происходит тем легче, чем больше концентрация энергии.
— Сто-оп… — в Мишкиных глазах блеснуло понимание. — Так это же… Слушай, тогда можно весь корабль туда перебросить, в «бету»!
— Так, а я о чем? Отплываем из Одессы, по пути измеряем телегенность… э-э… пространственную проницаемость, и следуем… Не знаю… Подальше куда-нибудь, чтобы никого на тысячу километров вокруг, и спутник-шпион не высмотрит с орбиты… Южная Атлантика лучше всего подходит. Там перемещаемся в «бету» — и возвращаемся в Черное море. А дальше… — я усмехнулся. — Ночная высадка нелегалов на берег.