Месть Нофрет. Смерть приходит в конце

- Ты думаешь, что ее убили?
- Да, Ренисенб… Но это всего лишь предположение. Доказательств у меня нет. И я сомневаюсь, что доказательства найдутся. Поэтому и посоветовал Имхотепу считать ее смерть несчастным случаем. Кто-то столкнул Нофрет со скалы, но кто, нам не узнать.
- Ты хочешь сказать, что это может быть и не Себек?
- Возможно, и не он. Но нам, как я уже сказал, скорей всего не узнать этого. Так что лучше об этом не думать.
- Но, если не Себек, кто же тогда?
Хори покачал головой.
- Хоть у меня и есть мысли на этот счет, я могу ошибаться. Поэтому не буду их высказывать…
- Но в таком случае мы никогда не узнаем?
В голосе Ренисенб звучало смятение.
- Может… - Хори помолчал. - Может, это и к лучшему.
- Не знать?
- Не знать.
Ренисенб вздрогнула.
- Но тогда, о Хори, мне страшно!
 

 ГЛАВА XI 

 Первый месяц Лета, 11-й день 

 I 
Завершились последние церемонии, были прочитаны положенные заклинания. Прежде чем навсегда замуровать вход в погребальный грот, Монту, верховный жрец храма богини Хатор, произнеся нараспев слова заговора, подмел грот пучком священной травы, дабы вымести из него следы злых духов.
Затем грот замуровали, а все, что осталось после бальзамирования: горшки с окисью натрия, притирания и длинные лоскуты холста, которыми пеленали тело усопшей, - все это поместили в нишу рядом, и ее тоже замуровали.
Имхотеп, расправив плечи, облегченно вздохнул и согнал с лица подобающее случаю выражение грусти. Все было сделано достойным образом. Нофрет погребли, соблюдая предписанные обряды, не жалея затрат (кое в чем лишних, по мнению Имхотепа).
Имхотеп поблагодарил жрецов, которые, завершив свои ритуальные обязанности, вновь превратились в обычных, наделенных земными заботами людей. Все спустились в дом, где жрецов ждало обильное угощение. Имхотеп обсудил с верховным жрецом недавние перемены в политике. Фивы превращались в могущественный город. Возможно, скоро снова произойдет объединение Египта под властью одного правителя, и тогда опять наступит золотой век, как во времена строителей пирамид27.
Монту с уважением и похвалой отзывался о царе Небхепете-Ра. Отважный воин - и вместе с тем человек благочестивый. Вряд ли Северный Египет, где процветают корыстолюбие и трусость, сумеет оказать ему сопротивление. Единый Египет, вот что нам нужно. И в этом, несомненно, великое предназначение Фив…
Они прогуливались, рассуждая о будущем.
Ренисенб оглянулась на скалу, в которой навеки была замурована Нофрет.
- Вот и все, - сказала она себе и почувствовала облегчение. Она, неизвестно почему, все время опасалась, что в последнюю минуту вдруг вспыхнет ссора и начнут искать виноватого! Но погребение Нофрет было совершено с достойным одобрения благолепием. - Все кончилось, - прошептала Ренисенб.
- Надеюсь, да, - едва слышно откликнулась Хенет.
Ренисенб повернулась к ней.
- О чем ты, Хенет?
Но Хенет отвела взгляд.
- Я только сказала, что надеюсь, все кончено. Бывает ведь и так: думаешь, все кончилось, а оказывается, это только начало. Чего ни в коем случае нельзя допустить.
- О чем ты, Хенет? - сердито повторила Ренисенб. - На что ты намекаешь?
- Я никогда ни на что не намекаю, Ренисенб. Я не могу себе этого позволить. Нофрет погребли, и все довольны. Теперь все стало на свои места.
- Мой отец интересовался тем, что ты думаешь про смерть Нофрет? - спросила Ренисенб. Голос ее звучал требовательно.
- Конечно, Ренисенб. И очень настойчиво. Он хотел, чтобы я доложила ему все, что думаю по этому поводу.
- А что ты ему сказала?
- Что это был несчастный случай. Что еще я могла сказать? Уж не думаешь ли ты, что я предположила, будто несчастную девушку мог убить кто-нибудь из членов нашей семьи? "Никто бы не осмелился, - уверяла я его, - хотя бы из великого почтения к тебе. Они могли роптать, но не более того, - сказала я. - Можешь мне верить, - сказала я, - что ничего подобного не произошло!" - усмехнулась Хенет и кивнула головой.
- И мой отец поверил тебе?
И снова Хенет с удовлетворением кивнула головой.
- Твой отец знает, как я блюду его интересы. Он всегда верит старой Хенет. Он ценит меня, чего не делают все остальные. Пусть так, моя преданность вам служит мне наградой. Я не ищу благодарности.
- Ты была предана и Нофрет, - заметила Ренисенб.
- С чего ты это взяла, Ренисенб, не понимаю. Я обязана, как и все другие, выполнять приказания.
- Она считала, что ты ей предана.
Хенет вновь усмехнулась.
- Нофрет не была так умна, как ей казалось. Она была чересчур гордой и решила, что ей принадлежит весь мир. Что ж, сейчас ей предстоит держать ответ перед судом в Царстве мертвых - там ей вряд ли поможет ее хорошенькое личико. Мы, во всяком случае, от нее избавились. По крайней мере, - еле слышно добавила она, дотронувшись до одного из висящих у нее на шее амулетов, - я на это очень надеюсь.
 

 II 
- Ренисенб, я хочу поговорить с тобой о Сатипи.
- А в чем дело, Яхмос?
Ренисенб с участием смотрела на встревоженное лицо брата.
- С Сатипи что-то случилось. Я ничего не могу понять, с трудом выдавил из себя Яхмос.
Ренисенб согласно кивнула головой, не найдя так сразу слов утешения.
- Последнее время она очень переменилась, продолжал Яхмос. - При малейшем шорохе вздрагивает. Плохо ест. Ходит так, будто опасается собственной тени. Ты, наверное, тоже заметила это, Ренисенб?
- Да, конечно, мы все заметили.
- Я спросил ее, не больна ли она, не послать ли за лекарем, но она ответила, что не нужно, она совершенно здорова.
- Я знаю.
- Значит, ты тоже ее спрашивала? И она ничего тебе не сказала? Совсем ничего? - обеспокоенно допытывался он.
Ренисенб понимала озабоченность брата, но ничем не могла ему помочь.
- Она упорно твердит, что совершенно здорова.
- И плохо спит по ночам, - пробормотал Яхмос, - кричит во сне. Может, ее что-то мучает, о чем мы и не догадываемся?
Ренисенб покачала головой.
- По-моему, нет. Дети здоровы. В доме ничего не произошло, кроме, конечно, смерти Нофрет, но вряд ли Сатипи будет горевать по этому поводу, - сухо заключила она.
- Да, конечно, - чуть улыбнулся Яхмос. - Скорее, наоборот. Кроме того, это началось не после смерти Нофрет, а до нее.
Сказал он это не совсем уверенно, и Ренисенб быстро взглянула на него. Тогда Яхмос тихо, но настойчиво повторил:
- До смерти Нофрет. Тебе не кажется?
- Я заметила это только после ее смерти, - задумчиво ответила Ренисенб.
- И Сатипи тебе ничего не говорила? Ты твердо помнишь?
Ренисенб опять покачала головой.
- Знаешь, Яхмос, по-моему, Сатипи и вправду нездорова. Мне кажется, она чего-то боится.
- Боится? - не сумел сдержать удивления Яхмос. А чего ей бояться? Кого? Сатипи всегда была храброй, как лев.
- Я знаю, - беспомощно призналась Ренисенб. - Мы все так считали. Но люди, как ни странно, меняются.
- Как, по-твоему, может, Кайт что-нибудь известно? Не говорила ли Сатипи с ней?
- Разумеется, Сатипи скорей бы сказала ей, чем мне, но, по-моему, такого разговора между ними не было. Нет, не было, я уверена.
- А что думает Кайт?
- Кайт? Кайт никогда ни о чем не думает.
Зато Кайт, вспомнила Ренисенб, воспользовавшись необычной кротостью Сатипи, забрала себе и своим детям лучшие из вновь вытканных полотнищ льна, на что никогда бы не решилась, будь Сатипи в себе. Стены дома рухнули бы от ее крика! То, что Сатипи безропотно стерпела это, по правде говоря, просто потрясло Ренисенб.