Сети Поднебесья (СИ)

— Ты что-то плел о глазах, видимо, сильно ударился! Уж не о Лиле ли ты вздыхал?! — хохотнул огненный Лил.
— Ясно дело! — Возмутился Алион, а Лила фыркнула.
— Идти сможешь? — Участливо спросила Лила.
— Да, наверное, — Алион поднялся с земли, громко и пронзительно свистнул, через минуту на него почти что упал огромный зверь, удивительно похожий на летучую лисицу. — Тише, тише! Да, здесь я, здесь! Не бойся!
Крылан заластился к хозяину, явно чувствуя вину за падение. Юноша почесал за огромным ухом зверя.
— Ладно, делать нечего, надо возвращаться домой, нас заждались, — махнула рукой Лила. — Все равно лань ускакала…».
Лорд-протектор очнулся. Воспоминания отпустили мысли, но вернули к заброшенной усадьбе. От неожиданности он вздрогнул. Крылан, его старый союзник и друг, прилетел сюда по привычке, старой памяти…
Острая мысль снова кольнула Лорда… Кто же виноват?
Он посмотрел на двухэтажный особняк, много лет бывший ему домом. Темные окна зияли пустыми глазницами, мелкая расстекловка окон местами выпала, а карнизы и пороги поросли травой и мхом.
Не таким был дом его детства в воспоминаниях. Крупные капли дождя заставили гостя искать убежище в заброшенном жилище. Алион открыл незапертую дверь, почти ласково проведя по косяку рукой…
«Резиденция Аэлы и Эола, огненных эльдаров, располагалась прямо посреди леса, неподалеку от Врат в межмирье, или, как их здесь еще называли, Грани. Двухэтажный особняк — с широкими окнами, черепичной крышей, духом пирогов и звонким колокольчиком двери — всегда был рад даже самым внезапным гостям.
Кроме того, коттедж окружал чудесный яблоневый сад. Теплыми вечерами высокая трава сада отдавала пряный аромат, стоило только коснуться ее рукой. А по осени трава прятала душистые плоды яблонь.
Хозяева дома, Эол и Аэла, приходились, дедушке Алиона, Алерону Темному, старинными друзьями. В детстве Алион считал их дом своим, как и семью, в нем жившую — свой.
Он знал Аэлу и Эола с первых дней жизни, совсем еще коротенькой, в глазах вечных эльдаров. Аэла заменила ему мать. Теплая и ласковая, лесная дева была доброй эльдарийкой и не делала разницы между кровными детьми и «лесным подкидышем», как ласково любили называть внука Алерона Темного. Ее муж, Эол, считал, что чем больше друзей в его доме, тем лучше!
Рыжие эльдары, не в пример ветви Темных Старших, отличались легкостью характера, веселостью и крайним жизнелюбием. Быть может, эти черты и роднили лесную братию с его дедом, про которого говорили, что он должен был родиться огненным, да вот, Творец ошибся… Алерон был бы только рад сменить масть!
При одной мысли о дедушке на душе у Алиона всегда становилось теплее, дед был его лучшим другом. Именно на него когда-то легли тяготы ухода и о малыше, почти человеке, и его отце, тогда абсолютно больном и безумном… Но Алерон не видел в этом горя или заботы. Как «истинный» рыжий, он радовался: это же чудо — и сын, и внук живы, а тяготы — это необходимая часть счастья!
Так и сейчас, пока Алион досадовал на себя из-за неудачи на охоте, у рыжих эльдаров все уже было отлично! Юноша невольно позавидовал легкости бытия, присущей огненной ветви. Лим и Лила позабыли об упущенном олене и вовсю обсуждали планы на вечер. Домочадцы готовились к празднику — Весеннему пробуждению Озера.
Шумный гомон обеда сменился отдыхом перед торжеством. Лила музицировала у себя в комнате. Она умела неплохо петь и сегодня хотела показать талант на публике. Ее мать готовила для всех праздничную одежду. Младшие дети с криками носились по дому, играя в салки или жмурки. Лим ушел к крыланам, надо было почистить и украсить их к празднику.
Алион честно собирался присоединиться к другу, но почувствовал усталость, он на минуту присел на кровать и вперил взгляд в окно, очень боясь уснуть. Увы, ему, как молодому эльдару, тем более с примесью человеческой крови, крови Младших, сон был необходим.
Юноше часто бывало жаль тратить время на ерунду, вроде сна или отдыха, и он думал: «вот бы уметь, как отец… Лорд Алеон никогда не спит! Даже дедушка иногда спит, говорят, спит даже Владыка, а Лорд Алеон никогда».
 
Алион нечаянно смежил веки… И снова увидел себя летящим за легконогой ланью среди ветвей вечнозеленого леса. И снова показалось, что он падает. Только теперь он падал в сон.
И снова… взгляд темных, глубоких глаз. Взгляд-воспоминание.
Алион резко очнулся. Темнело. Юноша понял, что уснул. И снилась она. Алион потер виски, досадливо морщась мыслям: «Она…Опять Она!».
Отец не терпел даже мысли о ней. Однако, когда в Мире Младших умер конунг, ее конунг, Лорд Алеон не находил себе места. Он рычал и метался, как раненый зверь, но не покидал дома Эола и Аэлы, словно бы ожидая, готовясь к рывку, но не решаясь его сделать. Трудно представить, чтобы герой боев Разлома, молодой генерал Владыки Элладиэля Светлого, Лорд-Протектор Аэр’Дуна не мог на что-то решиться. Но Алион готов был поклясться, что так оно и было…
А потом вдруг ушел — Владыка велел вернуться к Бельму. Алион никак не мог забыть взгляда отца: как будто его отрывали от постели умирающего, не давая проститься. Но клятва есть клятва, а Слово эльдара нерушимо. Отец поклялся служить Владыке Элладиэлю всю Вечность, исполняя любую Волю монарха. Отчего-то Алион ненавидел в тот день и отца … и, к своему стыду, Светлого Владыку Элладиэля. Неужели нельзя было отказать?! Или хотя бы повременить? Алион, как, по всей вероятности, и его отец, тоже чувствовал страх Младшей. Хотел помочь, но не смел, не знал, как…Как помочь тому, кто добровольно согласился прыгнуть в Ад?
— Ты все еще дрыхнешь!? Давай, вставай! Все уже улетели! — Вернувшийся Лим по-дружески толкнул Алиона в бок.
— Что, без нас? — Не поверил Алион. — Чего ты меня не разбудил?!
Лим усмехнулся, все в доме знали слабость Алиона к сновИдению.
— Ха, да ты дрых без задних ног! Короче, не парься, о нас вообще забыли. Все были заняты Лилой. Она так дергалась: "ой, да ай!" Вроде, нормальная девчонка, а как дело доходит до пения…все! Как подменили! Все девчонки — дурные!
— Ну…Лила уж точно меньше других… — заметил Алион, потирая глаза и разгоняя так остатки дремы. Лила была их товарищем во всех шалостях и играх еще с раннего детства, детства Алиона — Лила и Лим были подростками уже много лет…
Когда Алион и Лим добрались до места, праздник был в самом разгаре. Вокруг огромного озера собралось такое количество огненных эльдаров, что от ярко-рыжих голов сумрак вечера расступался, как и от залихватского веселья. Лес звенел и гудел, словно улей диких пчел.
Алион отплясывал кадриль, когда чужое «воспоминание» поразило уже не во сне, а наяву. Сбившись, он едва не кубарем полетел с деревянного настила под шумный хохот огневок — все решили, что мальчишка перебрал хмеля.
Юный эльдар очнулся в траве. Пытаясь отдышаться, юноша смотрел в прозрачное, вечернее небо, где летали стрижи.
Воспоминание было таким отчетливым… явным. Он «увидел» поляну, полную крылатых фей, а сейчас, несмотря на грохочущую музыку и шум, слышал только стрижей.
Юноша крепко зажал уши руками, силясь выкинуть непрошенный образ из головы. И тут с остервенением понял, так больше продолжаться не может! Он пойдет к ней прямо сейчас! В конце концов, он имеет на это право.
Алион ушел с праздника, рассчитывая, что его никто не хватится. Отец, как всегда, был на передовой, воюя с Бельмом. Дед странствовал по мирам.
Старыми Вратами давно не пользовались, потому там не было пограничного кордона, кому нужен стоящий на отшибе Мир Младших с погибшими камнями?! В такие миры сложно добираться даже Перворожденному, что говорить об обычных эльдарах… Для них эта задача почти непосильна. Но сам Алион неожиданно легко преодолел Грань, прошел единственной тропой междумирье и очутился в зимнем лесу.
Он зябко поежился: в Поднебесном уже давно весна, а здесь балом правила зима. Впрочем, чего ожидать от мира без камней?