Библия Раджниша. Том 1. Книга 1

 
Беседа 9. 
ПРОСТО РОДИТЬСЯ - НЕДОСТАТОЧНО, ЧТОБЫ БЫТЬ ЖИВЫМ
7 ноября 1984 года
Бхагаван,
Люди, посещающие коммуну, снова и снова спрашивают нас, почему мы ведем такую богатую жизнь?
Я удивляюсь, как это они не спрашивают, почему мы вообще живем? Это был бы правильный вопрос.
Жизнь означает изобилие, богатство во всех возможных измерениях.
Просто посмотрите на существование. Вы думаете, оно бедно? Посмотрите на миллионы цветов, на их благоухание; посмотрите на миллионы звезд.
Человек еще не смог пересчитать их. И я не думаю, что когда-нибудь сможет пересчитать. Невооруженным глазом вы можете видеть, самое большее, три тысячи звезд — и больше ничего. И эти звезды разбегаются. Все равно, как раскрывается цветок, и его лепестки начинают расходиться от центра, так и вселенная непрерывно расцветает, открывается, цветет — и с потрясающей скоростью.
Звезды разбегаются от центра. Мы не знаем точно, где находится этот центр; но одно известно точно: вся вселенная быстро расширяется, движется, живет.
Эти люди, прибывающие сюда с визитами, не знают, для чего жизнь. Они никогда не жили. Да, они родились; но просто родиться недостаточно, чтобы быть живым. Они будут жить, как растения, и думать, что они живут. И однажды они умрут, совсем не пожив. Эти чудеса постоянно происходят по всему миру; люди, никогда не жившие, умирают — невероятно. Но так случается каждый день. И многие узнают об этом в момент смерти и говорят: «Это странно; впервые я понял, что пропустил жизнь».
Если вы живете, то для чего? Чтобы любить, чтобы получать удовольствие, чтобы испытывать восторг — иначе вообще - зачем жить?
И что такое богатство»? Это просто способ делать жизнь более и более радостной, более и более любовной, более и более удобной, более и более роскошной.
Человек, ничего не знающий о великом мире музыки, беден; он упускает величайшую роскошь жизни. Человек, не знающий, как наслаждаться Пикассо, Ван Гогом, ничего не знает о цвете. Если он не может наслаждаться Леонардо да Винчи, как он может наслаждаться рассветом, закатом? Миллионы людей живут, не осознавая рассветов, не останавливая ни на мгновение взгляда на закатах и всех тех красках, которые закат оставляет на небе. Миллионы людей никогда не поднимают глаз к небу, к его великолепию.
«Жить» может означать только одно: жить многомерной жизнью... музыка, поэзия, живопись, скульптура... но все это роскошь.
Я не поклонник нищеты; я поклоняюсь роскоши.
И существование есть роскошь, изобильная роскошь. Где достаточно одного цветка, расцветают миллионы цветов.
Разве вы когда-нибудь чувствовали, что существование является скупым? Какая нужда в столь многих звездах?
Если эти дураки, которые задают вам вопрос, если они встретят создателя, в которого верят, то они спросят у него: «Какая нужда в столь многих звездах? Зачем эта роскошь? Немного меньше было бы достаточно? Какая нужда в столь многих птицах, животных, человеческих существах?»
А знаете ли вы, что теперь ученые узнали тот факт, что, по крайней мере, на пяти тысячах планет существует жизнь. Мы не знаем, какие краски приняты там — какие формы, какая красота, какого рода создания развились там, — одно точно: существование переливает через край, все роскошно. Это не бедное существование, нет.
Нищета — создание человека.
И люди, приходящие сюда посмотреть коммуну, имеют, должно быть, в своем уме определенную идею. Возможно, они смотрели фильм Ганди. Они слышали об аскетизме Востока. Я не аскет. Я не так глуп. Я не Махатма Ганди. Я абсолютно против него.
Люди, подобные Ганди, несут ответственность за нищету в мире.
Да, никто не может задать такой вопрос в коммуне Ганди. Если вы пойдете туда, то почувствуете просто печаль и жалость. Еще существует маленький ашрам, в котором жил Ганди. Рамдас, сын Ганди, очень интересовался мной и однажды пригласил меня. Я пришел туда — это было после смерти Ганди. Там было тридцать, тридцать пять человек. Там была целая группа, которая жила еще при Ганди, и я сказал Рамдасу: «Зачем вы мучаете этих людей? Это сущий мазохизм и ничего больше. Во имя нищеты, во имя простоты вы совершенно лишили этих людей жизни».
 
То, что они едят, абсолютно безвкусно, поскольку в Индии для религиозного человека вкус — это то, чего нужно избегать. Махавира дал пять великих принципов; один из них - безвкусность. Великие принципы! Вместе с истиной, ненасилием, невладением, неворовстовом... безвкусность.
И, конечно, Махатма Ганди внес в это свои усовершенствования. Пища не только безвкусная, она тошнотворная. В Индии есть дерево, которое называется «ним». Это самое горькое дерево в мире. Его листья настолько горькие, что, однажды попробовав, вы не забудете их никогда, по крайней мере, в течение нескольких жизней. В ашраме Ганди было правилом подавать каждому соус из нима. Другим правилом аскетизма в Индии является то, что на тарелке ничего не должно оставаться. Вы не должны оставлять ничего, вы должны все съесть. Невозможно, чтобы вы оставили такую вот большую чашку, наполненную нимом.
Один американец, Луис Фишер, посетил Махатму Ганди - его очень привлекала философия Ганди; он написал самую прекрасную книгу о нем — и был у него особым гостем, поэтому Ганди взял его с собой на кухню. Это была большая привилегия — сидеть и кушать рядом с Ганди. И он увидел, что Ганди так счастлив, есть это, и что все остальные ели счастливо.
Поэтому он подумал: «Об этом лучше помалкивать, не говорить ничего; это будет выглядеть невежливо». И он подумал, — а все люди вокруг макали хлеб в этот соус и ели его, - и он подумал, что, чем портить всю еду, будет лучше покончить с этим соусом одним глотком, а затем приняться за еду, так будет лучше. И он сделал глоток, с закрытыми глазами, сдерживая дыхание, — просто чтобы покончить с этим, поскольку ничего другого не оставалось. И вы знаете, что сделал Ганди? Он позвал повара и сказал: «Посмотри, как ему нравится это! Принеси еще чашку; он любит этот соус!» И чашка была наполнена снова.
Чтобы жить жизнью бедных, Ганди не разрешал никому пользоваться противомоскитной сеткой; это роскошь. А место, где он жил, Варда, — самое жаркое место, точно посередине Индии, точно в центре — одно из самых жарких мест. И вокруг так много москитов, что если вы хотите делать какую-нибудь работу, читать, писать или что-нибудь еще, вы даже в дневное время вынуждены пользоваться противомоскитной сеткой и сидеть в ней. Даже в дневное время сотни москитов садятся на все ваше тело; как же можно спать ночью? Но идея нищеты... разве можно пользоваться противомоскитной сеткой? Это великая роскошь.
И Ганди открыл — он был великим мастером открывать такие вещи, — он открыл, что керосиновое масло, если вы нанесете его на лицо, руки, своим запахом отпугивает москитов и они даже не приближаются к вам. Конечно, они не приблизятся, они не такие дураки, как вы, — но из-за этого запаха невозможно спать! Я просто отказался оставаться там. Я сказал Рамдасу: «Это место не для меня. Что за чушь творится здесь? Во имя аскетизма вы мучаете этих тридцать пять человек. Вы прославляете все это».
Ганди делал все это на протяжении всей своей жизни. Он был абсолютным мазохистом, который наслаждается, мучая себя, и, кроме того — садистом. Это редкая комбинация, весьма уникальная. Есть мазохисты, есть садисты, но быть и мазохистом, и садистом — весьма уникальное явление. Есть очень мало людей — но они есть, — которые получают удовольствие и от того и от другого: мучая себя и мучая других. Во имя религии это делается очень просто, поскольку вы даете людям мотивацию: мучая себя, вы добиваетесь большего в другой жизни.
Эта мотивация, эта алчность... они не называют это мотивацией или алчностью. Они не называют это мучением, но я называю мучением — они называют это тапасчарья, садхана, «духовная дисциплина». Но, называя безобразную вещь добрым именем, вы не меняете ее природу. Это не духовная дисциплина. Это просто мучение. И под именем духовной дисциплины можно мучить себя.