Грабли (ЛП)

"Ногу свело судорогой", - кричу я в ответ.
"Хорошо. Посмотрим".
Он протягивает мне руку, когда я подхожу к нему, и я опираюсь на нее, пока мы бежим к его машине. Это единственная машина, припаркованная на краю водохранилища. Папа отвозит меня на тренировку перед уходом на работу - не раньше, чем убедится, что другие дети и тренер на месте, - а обратно в школу меня обычно подвозит один из родителей харриеров.
Это большой серебристый "Субурбан". Он открывает багажник, и он оказывается размером с мою комнату. Повсюду разбросано спортивное снаряжение.
"Запрыгивай". Он дергает подбородком. Но я не могу. Моя нога затекла. С понимающей улыбкой тренер Локен тянется ко мне. "Можно?"
Я киваю. Он поднимает меня за заднюю часть бедер и усаживает на край своего открытого багажника. Он берет мою травмированную ногу, снимает с нее кроссовку и носок и начинает массировать, очень сильно надавливая большими пальцами, пока он сводит мою ногу, вращая ее то тут, то там.
"Святые угодники", - стону я, пристраиваясь горизонтально на его багажнике, так что я лежу. "Это похоже на роды".
Это также заставляет меня думать о его беременной жене и гасит возбуждение от его прикосновений.
"Следите за языком, юная леди". Но он больше похож на друга, чем на учителя.
"Извини, но это больно, как козел".
Он хоть знает, что означает этот сленг?
"Совершенство дорогого стоит".
"Мне лучше получить эту стипендию".
"Шансы хорошие. Ты бы хотела остаться здесь или поехать куда-нибудь еще в колледж?" - спрашивает он.
"Может быть, на Западное побережье". Я моргаю, глядя в потолок его внедорожника. "Калифорния".
Золотые пляжи и палящее солнце - это мой стиль. Уверена, мы с Санта-Барбарой отлично поладим.
"Правда? В детстве я некоторое время жил во Фресно. Если ты переедешь, я дам тебе номер моей тети. Чтобы ты не чувствовала себя такой одинокой. Что думает об этом твой парень?" - хмыкает он. "Ты хочешь переехать на другой конец страны".
"У меня нет парня", - отвечаю я, немного задыхаясь, немного слишком быстро.
"Росс Кендрик не твой парень?" невинно спрашивает Локен, закатывая рукава.
Ох. Да ладно. Росс Кендрик не любит девушек, и не стесняется этого. Тренеру не грозит ни одна премия "Оскар" за его актерскую игру.
"Как твоя жена?" Я меняю тему. Одно дело - переступить через запретное, другое - войти в него. "У вас будет мальчик или девочка?".
"Мальчик". Он не слишком охотно отвечает на этот вопрос, его тон становится кислым. "Она ушла жить к своей маме. Это сложно".
"Хорошо."
Через несколько секунд мы слышим хлопок, исходящий от моей ноги.
"Ааа. Ты сломал меня", - смеюсь я.
"Еще нет", - бормочет он себе под нос, но я слышу. Я слышу это, и внезапно меня наполняет новое отчаяние от его прикосновений.
"Растяни лодыжку. Растягивай пятку".
Я подтягиваю колено к груди и делаю то, что мне говорят. Я знаю, какой вид открывается ему сейчас, когда я в таком положении. Мои беговые шорты задрались, и он видит мои трусики. Белый хлопок.
"Чувствую себя намного лучше. Спасибо."
"Массаж для этих коротких мышц?" - предлагает он, его голос теперь комично густой. "У нас еще есть двадцать минут до начала занятий".
"Конечно".
На этот раз он собирает мои пятки вместе, раздвигая колени так далеко, как только может. Я широко раскрываюсь перед ним, когда его пальцы начинают путешествовать по моей внутренней поверхности бедер. Это жестокое растяжение, но мне это необходимо.
Несмотря на это, я знаю, что он не должен прикасаться ко мне таким образом, и что мы перешли черту. Невидимую красную ниточку, которая отделяет нас от случайных неуместных действий до того, что может привести его в тюрьму, а меня - к терапии на всю жизнь.
 
"Спасибо", - простонала я. Это так приятно. Растяжка. Его руки. Все.
Я отправляюсь в ад.
"Ага".
Его большие пальцы касаются подола моих шорт, когда он рисует круги на моей коже. Один раз. Два раза. На третий я понимаю, что это не случайно. Я знаю, что мы стоим на пороге чего-то. Я знаю, что это не должно произойти.
Он берет мою ногу и растягивает подколенное сухожилие, прижимая мою ногу к голове. Когда он наклоняется ко мне, я чувствую, как его член прижимается к моему паху через нашу одежду. Кажется, что он пульсирует. У меня пересыхает во рту.
"Так твоя жена теперь живет со своей мамой?" громко спрашиваю я. Не знаю почему. Может быть, чтобы отвлечь его. Может быть, чтобы отвлечься самому. Может быть, чтобы напомнить нам обоим, что она существует.
"Да. У нас не самые лучшие отношения. Это не... мы не совсем вместе".
Он отпускает меня от растяжки подколенного сухожилия. Кончики его больших пальцев касаются подола моих трусиков под шортами. Он замирает. Я тяжело сглатываю. Закрываю глаза.
"Эммабель".
Это первый раз, когда он не называет меня Пенроуз. Я не отвечаю. Я не дышу. Ненавижу, что какая-то часть меня хочет этого. Ненавижу, что мои трусики снова влажные.
"Я могу сделать так, чтобы тебе было очень хорошо, милая. Но ты никому не должна рассказывать, хорошо?"
Мои слова пропали. Застряли в горле. Я знаю, что должна сказать "нет". Я хочу сказать "нет". Но почему-то я слышу, как говорю "да". Я хочу угодить ему.
"У меня будет много неприятностей, если люди узнают. Но я знаю, что ты хочешь этого. И ... ну, я уже давно хочу".
Проходит такт, пока мы оба ничего не говорим и не делаем. Его большие пальцы на боках моих трусиков чувствуют себя странно. Чужое. Но и... волнующее.
В тот момент, когда я думаю, что он собирается стянуть мои шорты, снять трусики и войти в меня - как я однажды видела в порнофильме, - он отводит оба пальца в сторону. Прохладный ветерок обдувает мое влагалище, давая мне понять, что оно полностью открыто для него.
Я приоткрываю один глаз и смотрю, как он наблюдает за мной, облизывая губы.
"Блядь", - говорит он.
"Я... я девственница".
Но на самом деле я пытаюсь сказать, что хочу, чтобы так было и дальше. Я не такая, как Перси. Я не хочу ждать до свадьбы, прежде чем потерять девственность, но я хочу, чтобы это что-то значило. Не для того, чтобы через несколько лет вспоминать, что я отдала ее кому-то, кто ждет ребенка от кого-то другого".
"Да, я знаю. Я никогда не обижу тебя, милая".
А потом, прежде чем я успеваю опомниться, он приседает перед своим открытым грузовиком и всасывает мою вагину в рот. Я в ужасе. Это так неловко. Я хочу оттолкнуть его, но я также не хочу выглядеть плаксой, особенно после того, как он был так добр ко мне. Как он всегда уделяет мне повышенное внимание, массирует мои ноги, работает над моим коленом.
Я зажмуриваю глаза и напоминаю себе, что никто об этом не узнает.
Ни Перси. Ни мои родители. Ни Росс и Сейлор, мои лучшие друзья. И уж точно не другие харриеры. Если дерево упадет посреди леса, и никто не услышит этого... произошло ли это на самом деле?
Это будет нашим маленьким секретом.
То, что я возьму с собой в могилу.
Между ног все мокрое. Я не знаю, нравится мне это или нет. То есть, мне нравится внимание, но... я не знаю. Не обязательно все остальное.
После того, что кажется вечностью, но это, вероятно, всего лишь десять минут, он останавливается, поворачивается ко мне, и я вижу, как его руки сгибаются через толстовку. Он растирает одну. Он заканчивает. Я ничего не вижу, так как он стоит ко мне спиной. Он вытирается детскими салфетками и возвращается в багажник. К тому времени я снова сижу на краю, свесив ноги, как ни в чем не бывало.