Недотрога для Сурового (СИ)
– Нет, – жалобно протягивает Юля, мотая головой из стороны в сторону. Худые плечи понуро опускаются вниз, фигура сгорбливается, сжимаясь ещё сильнее.
Не выдержав этого зрелища, я обхватываю ладонями её плечи и направляю к Лене, с готовностью распахнувшей свои утешающие объятия. На её месте должен быть я, но не стоит усложнять. Юля не плачет. Ни одной слезинки не проронила, и это беспокоит меня. Чуть позже, вне зоны внимания дочери, я обязательно навещу Юлю, чтобы убедиться, что она в относительном порядке, покуда это возможно в такой ситуации. А пока я следую за врачом больницы и получаю все необходимые справки.
Нахожу на карте в приложении более-менее приличную гостиницу и везу девочек туда. Снимаю три раздельных номера и узнаю, где находится ресторан. Предлагаю Лене и Юле сразу отправиться туда. Дочка с облегчением принимает предложение, а вот её подруга говорит, что не голодна и лучше ляжет спать.
Мне не хочется оставлять её одну, всё во мне протестует, но Юля ставит точку в моих сомнениях.
– Я очень устала и хочу побыть одна. Я не голодна, а вы провозились со мной достаточное количество времени, чтобы и устать, и проголодаться. Я очень благодарна за поддержку, но сейчас не нужно опекать меня. Пожалуйста, идите в ресторан, я просто умоюсь и лягу. Встретимся завтра утром.
И у меня нет другого выбора, кроме как пойти с Леной на поздний ужин.
За столом разговор не клеится. Мы оба сейчас слишком погружены в собственные мысли.
– Не представляю, каково сейчас Юльке! – неожиданно говорит дочка. – Никогда не думала, что потеряю тебя или маму, пока вы не надумали разводиться.
Я едва заметно морщусь.
– Это всё же разные вещи. Ты никого из нас не потеряешь, останешься нашей любимой дочкой, несмотря ни на что. Развод – это не конец света. Никто не умирает, в конце концов. Всегда можно позвонить или встретиться, приехать в гости.
– А потом вы заведёте себе новые семьи, возможно, у кого-то из вас появятся новые дети, а я стану лишней.
– Не говори глупостей, Лен. Ты никогда не станешь лишней в моей жизни. И точно не в жизни мамы. У тебя останется всё так же двое родителей, пусть они больше и не будут мужем и женой.
– Бедная Юлька! – резко меняет тему Лена. – Жила всю жизнь сиротой при живой матери, а теперь осталась и вовсе без неё. Не представляю, каково это – когда у тебя нет никого из родных.
– Ты счастливая девочка, Лен. Почаще вспоминай об этом, тогда будет проще принимать людей и жизненные обстоятельства такими, какие они есть.
Завершив ужин, мы расходимся по номерам. Я выжидаю для верности час, покидаю своё временное пристанище и иду до ресторана. Вооружившись подносом всякой снеди, я тихо стучусь в дверь Юлиного номера.
Словно сидела у порога и ждала, она открывает практически сразу.
– Можно войти? – спрашиваю, хмуро разглядывая искусанные губы и грустные глаза девушки.
Не говоря ни слова, она распахивает дверь шире, но стоит мне ступить за порог, Юля признаётся:
– Я хотела, чтобы ты пришёл ко мне. Я тебя ждала.
Тихо хлопнув дверью за моей спиной, девушка застывает в нерешительности. Я пристраиваю поднос на кровати, сажусь рядом и хлопаю ладонью по белоснежному пододеяльнику.
– Садись, Юль. Тебе хоть немного поесть нужно.
– Не уверена, что смогу… – шепчет она, глядя на меня во все глаза.
– Хотя бы попробуй, – не отступаю я.
Она обхватывает себя руками, перекрещивая их на груди. Смотрит практически не мигая, и я тону в её огромных печальных глазах.
Юля делает маленький шажок в мою сторону, словно решаясь на что-то. А решившись, подходит вплотную, становясь между моих ног. Маленькие ладони ложатся мне на плечи, скользят выше, ноготки цепляют кожу на шее, кончики пальцев касаются короткого ёжика волос. Всё это время мы смотрим друг другу в глаза и молчим.
Воздух накаляется и тяжелеет. Резким движением сдвигаю поднос подальше к противоположному краю кровати и тяну Юлю к себе. Неловко усаживаясь сверху, она облизывает губы. Сбивчивое дыхание девушки выдаёт волнение, а я так просто не могу больше ждать.
Расположив ладонь на её затылке, притягиваю голову к своему лицу. Наши губы оказываются в считанных миллиметрах друг от друга. Очерчивая пальцами прелестную аппетитную попку, хрипло выдыхаю:
– Сейчас я поцелую тебя, понимаешь? Понимаешь, Юля, что я хочу тебя до одури? Что нуждаюсь в тебе прямо сейчас?
Надавливаю на поясницу, вжимая горячую промежность в скованный брюками каменный член, и Юля тихо стонет.
Целую податливые губы сначала нежно, мягко. Постепенно наращивая интенсивность поцелуя, ловко справляюсь с одеждой девушки и приступаю к своей. Отбросив рубашку в сторону, я едва приспускаю брюки, нашариваю портмоне и извлекаю из него блестящий квадратик. Отрываюсь от Юли лишь на мгновение – чтобы раскатать тонкий латекс по всей длине. И снова усаживаю её сверху, приставляя распухшую от возбуждения головку к узкому входу, увлажнённому соками.
Глаза Юли удивлённо расширяются, когда я наполняю её собой.
– Не больно? – спрашиваю на всякий случай.
– Нет.
– Если передумаешь…
– Я не передумаю, – перебивает она и целует мои губы.
Поддерживая ладонями женские ягодицы, я задаю темп, плавными толчками приближая нас обоих к скорой развязке. И если я едва сдерживаюсь, то Юле требуется чуть больше времени, чуть больше внимания и моих ласк.
Я отрываюсь от пухлых зацелованных губ и опускаю голову к сливочной груди с вишенками сосков, которым уделяю много своего внимания и поцелуев, поглаживая бёдра девушки. Когда палец осторожного касается тугого колечка анального входа, Юля испуганно дёргается.
– Ш-ш-ш, – успокаивающе шепчу ей, быстро осыпая лицо поцелуями. – Позволь мне доставить тебе удовольствие…
Она смотрит с сомнением и нерешительно кивает. Под её недоверчивым взглядом я смачиваю палец во рту и возвращаю руку назад, на её бёдра, возобновляя толчки.
Снова целую грудь, медленно продвигаясь вверх, на ключицы и шею, прежде чем накрыть её губы губами. Заклеймив их поцелуем, полным страсти, я снова и снова плавно обвожу пальцем по окружности, расслабляя сжатую мышцу достаточно для безболезненного проникновения. Неторопливо ввожу палец миллиметр за миллиметром, и Юля напрягается, начиная сдавленно дышать. То задерживает дыхание, то пыхтит как паровоз. Даже с грёбаной резинкой я чувствую, как невообразимо влажно становится внутри. Влажно и тесно от сокращения и без того узких стенок.
Вколачиваясь в неё финальными, особо сильными толчками, я глотаю сладкие стоны крошечной Юльки и взрываюсь на мириады искр. От оглушительного оргазма у меня темнеет в глазах. Я становлюсь слеп, глух и нем. Всё, в чём я нуждаюсь, это снова и снова целовать её жаркий рот.
Постепенно сознание трезвеет. Я накидываю одеяло на плечи Юли, ненадолго удаляюсь в ванную, чтобы избавиться от презерватива и смыть с лица испарину. Вернувшись в небольшую комнату, не могу сдержаться: хорошенько осматриваю прекрасную, светящуюся от полученного удовольствия девушку. Под моим взглядом она смущённо краснеет и торопливо натягивает одеяло до самого подбородка.
Я забираюсь на кровать и сажусь рядом с ней у изголовья. И придвигаю поднос.
– А теперь у нас будет романтический ужин. Он, конечно, остыл, но…
Юля устраивает голову на моём плече и тихо спрашивает:
– И что теперь?
Я терпеливо повторяю:
– Нужно поесть, Юль. Даже если это будет один кусочек, это необходимо сделать.
– Я не знаю, что мне делать… – с упрёком начинает она.
Со вздохом перемещаюсь таким образом, чтобы посмотреть ей в глаза.
– Я всё решу и организую, Юль. Об этом не беспокойся, ладно? Я рядом, и не оставлю тебя, договорились? – Она медленно кивает. Огромные глаза наполняются слезами, и я торопливо говорю: – Я позабочусь о тебе и обо всех делах. Не думай ни о чём, ягода. Сейчас тебе нужно просто пережить стресс и боль от потери, потом станет легче. Я рядом, Юль, и не брошу тебя.