Вечер медведя (ЛП)

— Да. — Калум поставил пиво перед Беном. Почти такой же высокий, как кахир, худощавый, мускулистый, черноволосый, Козантир имел тёмные серые глаза, которые вспыхивали до черноты от силы Бога. — Медведь совершает набеги на человеческие лагеря, расположенные прямо на границе территории.
— А разве это наша забота? У людей есть своя полиция — лесничие или что-то в этом роде, — чтобы иметь дело с животными.
— Так оно и есть. Судя по всему, этот медведь вламывается в защищенные от медведей контейнеры и открывает двери автомобилей.
— Интересно… — Бен наблюдал, как колышится пена темного пива. Многие защищенные от медведей контейнеры требовали манипуляций с устройством, похожим на ключ. Каким бы умным он ни был, у медведя нет пальцев. Но Калум не стал бы его беспокоить, если бы преступником оказался бродяга-человек. — Ты думаешь, у нас есть дикий оборотень?
Калум отрицательно покачал головой.
— Я могу сказать, что в этом районе есть оборотень, но дикий будет есть людей, а не их пищу. Дорога туда займет какое-то время. Ты можешь составить мне компанию после захода луны?
— Тебе? — Бен выпрямился. Херне предоставил кахиру возможность справиться со всем, что требовалось от воинов. Козантир не должен подвергаться риску. Никогда. — Я могу справиться с медведем, будь то оборотень или нет, будь он диким или нет.
— Я не сомневаюсь в твоих способностях. Однако, возможно, потребуется решение суда.
Власть над жизнью и смертью покоилась в руках Козантира. Бен был благодарен за то, что эта сила не принадлежала ему… и за то, что Бог одарил эту территорию стражем одновременно хитрым и сильным.
— Твоя воля, Козантир.
  
Глава 4
 
Территория Северных Каскадов — ночь после Полной луны.
Запах готовящегося мяса вернул Эмму в человеческий лагерь. С каждым шагом ее сломанная нога цеплялась за кусты и поваленные бревна. Боль пронзала ее снова и снова, и агония становилась все сильнее.
Осознание того, что она долго не протянет, на самом деле было облегчением.
С тех пор как она была ранена полмесяца назад, она не могла охотиться. Даже сходить к ручью за водой было почти невозможно. Под тусклым мехом ее мышцы обвисли от обезвоживания и потери веса. Ей становилось все труднее двигаться. Но в медвежьем обличье ее животная природа не сдавалась, несмотря на неизбежный исход.
Сожаление о том, что ее жизнь так рано оборвется клубилось в ней, как дым от костра. Когда-то у нее были мечты: как она найдет любящих супругов, будет лелеять своих детенышей, радовать свой клан песнями и историями. Вместо этого она стала причиной смерти двух оборотней.
Если бы Богиня сочла спасение человеческих детей адекватным балансом, Эмма могла бы назвать себя довольной… потому что у нее больше не осталось времени.
Под прикрытием леса она осмотрела поляну. У костра сидели двое крупных мужчин. Намек на знакомый животный запах привлек ее внимание. Она принюхалась, но неуловимый запах исчез за тяжелыми запахами древесного дыма и жарящегося мяса.
Мясо.
Несмотря на непреодолимый голод, осторожность придала ей терпения. Она была слишком слаба, чтобы бороться, слишком слаба, чтобы бежать. Да, терпение даст ей все.
Двое мужчин неторопливо потушили огонь, прибрались и сложили еду в медвежий капкан. Вместо того, чтобы поставить палатку, они просто разделись и забрались в спальные мешки.
Она ждала очень долго. Неподалеку ухнула сова. Она уловила запах скунса, вероятно, такого же падальщика, как и она. Мимо прошла ласка, вероятно, погнавшись за крошечной землеройкой в опавших листьях.
Дыхание мужчин замедлилось. Они уснули.
Эмма медленно вышла на поляну, держа раненую заднюю ногу так, чтобы не слишком шуметь. Это было так больно, что она едва чувствовала колющую боль от сломанных пальцев передних лап. Шаг за шагом она продвигалась вперед.
Контейнер с защитой от медведей лежал на боку под деревом. Она колебалась, борясь с огненной пульсацией в ноге и болью в левой передней лапе. Где же монета или ключ, чтобы открыть металлический ящик?
 
Ее внимание привлекла кучка медных монет. Теперь ей нужны были пальцы. Все, что ей нужно было сделать, — это стать человеком.
Когда она представила себе трансформацию, в глубине ее сознания вспыхнула дверь — такая тусклая. Магия умирала. Она умирала. Она открыла дверь и шагнула внутрь. Магия пробежала по ее коже восхитительным покалыванием, которое на одну чудесную секунду стерло ее боль.
Сделав глубокий вдох, она уставилась на свои растопыренные пальцы, лежащие на редкой траве. Грязь и сосновые иголки впились в ее голые колени. Не в силах не смотреть, она проверила свою голень и вздрогнула. Сочащиеся, зияющие раны обнажали мышцы и зазубренные концы костей в жутком, мучительном месиве.
Когда она потянулась за контейнером с едой, ее раздробленная нога заскрежетала, как будто в кости вбивали тупые гвозди. Она стиснула зубы, когда слезы хлынули из ее глаз и закапали на сухие листья и грязь.
— Ребенок. — Низкий голос раздался у нее за спиной.
Нет, нет, нет. Мужчины уже проснулись.
Она резко обернулась. Ее сломанная нога зацепилась, подвернулась. О, Богиня! Когда агония захлестнула ее, она потеряла контроль над своим телом и рухнула в дверь, ведущую в дикую природу. Ее плоть расплылась, преобразилась. Мех. Клыки. Когти.
Когда боль утихла, ее охватил ужас. Она же перевоплотилась на глазах у людей. Она резко обернулась.
Перед ней стоял мужчина. Оливковая кожа. Темные волосы. Никакого оружия. Его темные глаза становились все чернее и чернее.
Медвежьи инстинкты взяли верх. Она встала, пытаясь удержать равновесие на одной ноге, и издала гневный рев.
Беги, человек. Пожалуйста, беги.
Вместо этого сбоку раздалось ответное рычание. Еще один медведь.
Она упала на четвереньки и попыталась убежать, но ее больная нога ударилась о контейнер. Вспышка боли пронзила ее красной молнией. Зрение затуманилось и…
Хлопок.
Медведь ударил ее по плечу и сбил с лап. Прежде чем она успела пошевелиться, огромный гризли навалился на нее, выбив воздух из ее легких.
Пойманная. Поверженная.
Охваченная паникой, она боролась, хрипя и рыча.
Человек бесстрашно опустился на одно колено рядом с ее головой. Он крепко схватил ее за морду и заставил встретиться с ним взглядом. Его глаза стали черными, как зимняя ночь.
— Превращайся. — В его голосе звучала сила Бога.
Какая-то сила в ее голове толкнула ее через дверь в человеческий облик и заперла ее за собой. Ее мех, когти, ее размер сливались в человеческую фигуру. Он заставил ее измениться. Как он смог…?
Новый страх пронзил ее. Она не могла дышать.
Мужчина отрицательно покачал головой.
— Проваливай, Бенджамин, пока ты ее не задушил.
С рычащим веселым фырканьем гризли поднялся, встряхнул своей шерстью и превратился в человека.
Они не люди; они — оборотни. Знакомый дикий запах, который она уловила, принадлежал им. Пока нога Эммы пульсировала от боли, она смотрела на них затуманенными слезами глазами.
На скуле медведя-оборотня красовался синий шрам в форме ножа. Он был кахиром, поклявшимся защищать клан.
А другой мужчина? Только один тип даонаинов обладал властью трансформации. Он был Козантиром территории и представителем Херне на земле.
Ее судьба нашла ее. Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, зная, что теперь количество ее вдохов можно пересчитать по пальцам одной руки. И, несмотря на ее боль и печаль, воздух был сладким, благоухающим вечнозелеными растениями и древесным дымом, а также запахом других оборотней.
Тем не менее, она действительно была благословлена. Ее смерть будет быстрой от руки Козантира, и… она будет не одна.
Она встретилась взглядом с Козантиром. Черным из-за присутствия Бога.
— Отправьте меня обратно к Матери, — прошептала она. — Я уже готова.