Пылающие небеса (ЛП)

Все кивнули. Никто не говорил. Бенджи пнул камешек на тротуаре. Хорн продолжал прочищать горло. Амелия напевала себе под нос ту же классическую мелодию, которую повторяла всю неделю, перебирая руками невидимую скрипку.
Через несколько кварталов в небо устремился разрушенный небоскреб, похожий на осколки разбитой бутылки. Перед ним возвышался небольшой гранитный мемориал. Уиллоу вспомнила кадры из новостных лент. Террористическая группировка «Правая рука Бога» взорвала его два года назад. Никто не удосужился восстановить здание. Зачем вкладывать деньги в разгромленный город, и без того задыхающийся от насилия и безнадежности?
— Сегодня у меня день рождения, — вдруг сказала Уиллоу. Ей необходимо было кому-то об этом рассказать. Ей требовалось распутать тревожный узел, завязавшийся в ее внутренностях. Очень хотелось выговориться, посмеяться над чем-то. Иначе этот пустой, выпотрошенный город разобьет ей сердце. — С восемнадцатилетием меня!
— Поздравляю! — Лицо Финна расплылось в восхищенной, кривой ухмылке. Уиллоу не могла разглядеть ее под маской, но знала, что она там есть. — Почему ты не сказала мне раньше?
— Потому что… это не казалось правильным. Из-за всего. — Она развела руки в стороны, показывая весь этот чертовски запутанный мир.
— Чушь. Вздор. Глупости! — воскликнул Финн.
Бенджи хихикнул.
При росте сто восемьдесят сантиметров Финн возвышался над ней, его мощные руки и ноги напоминали стволы деревьев. Он был огромным, внушительным, пугающим гигантом — лишь до тех пор, пока не расплывался в озорной улыбке. На самом деле Финн был мягким, как плюшевый медвежонок.
Он посмотрел на нее сверху вниз, нахмурив брови.
— Что такое?
Уиллоу вздохнула. Для такого огромного болвана Финн при желании становился очень проницательным. Слишком проницательным. Правда заключалась в том, что она думала о Зии.
Вместо того чтобы постепенно потускнеть, как одна из тех доцифровых фотографий, сестра с каждым днем становилась еще более яркой в памяти Уиллоу. Ее бирюзовые волосы, обрамляющие лицо в форме сердечка, нос, всегда вздернутый, как у щенка, задорный смех заполняли каждый уголок сознания Уиллоу.
Она никоим образом не хотела забывать свою сестру, но не знала, сколько еще сможет терпеть боль и чувство вины. Наступивший день стал еще одним напоминанием, что у Зии никогда не будет шанса повзрослеть, окончить школу, превратиться из девочки в женщину. Она навсегда застрянет в тринадцатилетнем возрасте, застыв в воспоминаниях Уиллоу.
Зии никогда не исполнится восемнадцать, и в этом виновата Уиллоу.
Как она могла объяснить все это? А если начнет говорить о Зии, то расплачется, а начав рыдать, Уиллоу может никогда не остановиться. Она должна оставаться сильной. Для себя и для Бенджи. Этого хотела бы ее мама.
Уиллоу была эйт, старшей сестрой в филиппинской семье, ответственной за своих братьев и сестер. Она не справилась в случае с Зией. Но с Бенджи она не могла потерпеть неудачу.
— Все хорошо, — с напускной бодростью ответила она. — Если не считать очевидного раздражения по поводу конца света. Я в порядке.
Финн взял ее за руку и быстро сжал ее, отпустив, прежде чем возникнет неловкость.
Щеки Уиллоу покраснели без всякой причины. Она наклонила голову, чтобы густые черные волосы упали на лицо.
Финн, казалось, ничего не заметил. Он радостно потирал руки.
— Итак, какой торт ты хочешь? Я предпочитаю красный бархат, но понимаю, что не у всех такие изысканные вкусы, как у меня.
— Что угодно, только не шоколадный, — отозвался между ними Бенджи.
— Что? — ахнул Финн. — Как можно быть против шоколада?
— Ло Ло ненавидит шоколад.
Ради Бенджи ей удалось улыбнуться.
— Это неправда.
Бенджи смущенно улыбнулся.
— Ладно, это я не люблю шоколад. Но Ло Ло выберет только такой торт, который понравится мне.
Финн покачал головой в насмешливом ужасе.
— Как мало я тебя знаю. Похоже, ты никогда не пробовал правильного шоколада. Сэр Бенджи, мы должны это исправить, — В последнее время он называл Бенджи «сэром», говорил ему, что они рыцари, отправившиеся в великий поход, чтобы отвлечь ее брата от новой суровой реальности. Бенджи съедал эти выдумки, как полуголодный щенок.
 
— Мы оба любим белый шоколад. — Хотя она не ела его с прошлого Рождества. Ее лола, бабушка-филиппинка, сделала леденцы в виде тростей и обмакнула их в белый шоколад. Она подала их к основным блюдам «нилаганг бака» и «панчит». Получилось очень вкусное угощение.
— Белый шоколад — это не настоящий шоколад, — хмыкнул Финн. — Все это знают.
Откуда-то спереди донесся шум — лязгающий звук, как будто по дороге пнули консервную банку. Краем глаза Уиллоу уловила мелькнувшее движение.
Одной рукой она схватила Финна за руку, а другой крепче прижала к себе Бенджи.
— Ш-ш-ш…
Джерико поднял правый кулак. Уиллоу, Финн, Бенджи и Джерико спрятались за автобусом, криво припаркованным поперек двух полос дороги. Селеста, Амелия, Хорн и Мика укрылись в узком переулке между обувным магазином и кофейней. Габриэль шел позади них, прикрывая тыл. Сайлас вел разведку где-то впереди.
Уиллоу вынула пистолет из кобуры. Джерико поднес палец к губам и жестом попросил ее обойти автобус с левой стороны, пока он проверит правую. Она кивнула и оглянулась на Бенджи и Финна. Финн схватил его за руку и притянул к себе, превращая маленького мальчика в карлика рядом со своим громадным телом.
Убедившись, что Бенджи в безопасности, она пригнулась и стала пробираться вдоль борта автобуса. Впереди находилось слишком много машин, и она не могла ничего разглядеть. Держа пистолет наготове и прижимаясь спиной к автобусу, она пошла вперед.
Уиллоу волновалась, но не испытывала страха или паники. Несколько недель она ежедневно — иногда по несколько часов в день — тренировалась с Сайласом и Джерико. Она не стала выдающимся бойцом или метким стрелком, но чувствовала себя гораздо увереннее, чем когда-либо. С каждым уроком она становилась сильнее, умнее и лучше могла защитить себя и Бенджи.
Раздался еще один удар, похожий на стук консервных банок друг о друга. Кто-то кашлянул и громко выругался.
Сердце колотилось о ребра, Уиллоу встала на колени и высунула голову из-за автобуса. В двадцати метрах перед ней из ремонтной мастерской, спотыкаясь, вышел пожилой мужчина. Он был хрупкого телосложения, с седыми волосами, окаймляющими лысую голову. Из одежды на нем была только драная футболка и медицинская форма.
Но именно его лицо привлекло внимание Уиллоу и заставило замереть ее сердце. Кровь залила его рот, уши и ободок глазниц. Глаза окрасились в кроваво-красный цвет. Кожа была серой, как грязная тряпка, вены по всему телу — красновато-черными, выделяющимися, как на гротескной дорожной карте.
Мужчина был инфицирован.
Он повернулся и уставился в сторону Уиллоу.
Уиллоу не двигалась, не дышала. Если они привлекут его внимание, он набросится на них, кашляя заразной кровью и слюной. Этот мужчина был невинной, страдающей жертвой. Уиллоу не хотела стрелять в него, но если придется, она это сделает.
Зараженный мужчина не заметил ее. Он дернулся, и его вырвало желтой жижей с розовым оттенком. Выпрямившись, он обхватил живот хрупкими, дрожащими руками и посмотрел в обе стороны, как будто это обычный день в обычном мире.
Шатаясь, он вышел на улицу, пробираясь между машинами, налетел на седан, оттолкнулся, затем врезался в ржаво-оранжевый минивэн и упал на колени.
На мгновение Уиллоу потеряла его из виду. Только по стонам она смогла отследить его неуверенные движения. Старик появился снова, выбравшись на тротуар и войдя в офисное здание на противоположной стороне улицы с отсутствующей входной дверью.
Никто из них не двигался с места, пока его страдальческие стоны не затихли. Когда группа вновь собралась у задней части автобуса, на их лицах застыло напряжение. За последние несколько недель они не видели никого, зараженного вирусом «Гидры», так близко.