Квотербек, пошел к черту! (СИ)

— Ах ты мудак! — Я снова бросаюсь на мужчину, но он за считанные секунды скручивает меня и прижимает спиной к своей груди.
— Не понимаю, к чему твоя истерика, если ты сама с большим удовольствием прыгнула на мой член, сказав, что практикуешь секс без обязательств. Или ты думала, я собирался на тебе жениться? Что после одной ночи я влюблюсь в тебя? Буду умолять, изменить правила нашего траха? Ты реально считала, что я отнесусь серьезно к той, кто не против трахнуться с любым? Ты, вероятно, идиотка.
Это уже не Аляска — это вся Америка, вместе взятая с гребаной Канадой.
Вероятно, я сейчас могла бы выйти на ринг с многократным мировым чемпионом по боксу и уложить его на лопатки в первую секунду объявления боя.
— Ты, как и все остальные мужики, — мудак! — В этот раз я вырываюсь и попадаю кулаком точно в цель. Новый лязг зубов и алая струйка крови стекает по подбородку Райнера. — Ты не с тем затеял игру, милый. Я превращу твою жизнь в ад.
— Может быть, мне прямо сейчас трахнуть тебя еще раз, чтоб подобрела, а то очевидно с этой задачей никто кроме меня не может справиться.
— Ченнинг, попомни мое слово, я уничтожу тебя!
— Ты хочешь бросить мне вызов? Мне? — усмехается Райнер. — Ты же проиграешь, малышка Харлин.
— Иди к черту, квотербек! — рычу я и поворачиваюсь к Адриане. — Уступаю тебе твое законное место рогатой самки. — Я поднимаю руки вверх. — Вы стоите друг друга. — Окидываю всех зевак ядовитым взглядом и направляюсь к выходу, ощущая, как меня всю трясет.
— Если тебе интересно, почему я тогда ушел, — прилетает мне в спину, — то все просто. Я получил желаемое, так зачем оставаться еще?
Я ничего не говорю, лишь продолжаю идти. Поднимаю руку и показываю средний палец.
Выхожу с поля и чувствую, как все тело вибрирует от злости, ненависти, боли и обиды.
Я никогда не умела выбирать подруг и парней. Всегда ошибалась. И если выбирала, то среди дерьма выискивала самое отъявленное дерьмо, в прекрасной и дорогой обертке.
Проходя мимо «Зала славы», я останавливаюсь. Взбегаю по небольшой лестнице и захожу внутрь. Кристально чистые стекла, а на полках находятся все собранные трофеи университета за всю его историю. В центре стоит сверкающий кубок из кристаллов Сваровски. Прохожу еще дальше, и в стеклянном кубе на пьедестале находится бейсбольная бита. На табличке написано «Нэш Олдридж». Это мое наследие. Бита принадлежит моему отцу, значит — и мне.
Вероятно, я пожалею об этом, но гнев переполняет меня так, что едва ли против меня может пойти бульдозер. А здравый рассудок, на хрен, сдох! Схватив железную стойку от ограждения, я со всего маху ударяю по прозрачной поверхности. Стекло моментально превращается в мелкие осколки и осыпается подобно сверкающему дождю.
Хватаю биту и сжимаю в руке, делая небольшой размах, будто тренируюсь перед ударом.
— Значит, получил желаемое, чертов ты ублюдок? Тогда это твоя расплата!
Я быстрым шагом направляюсь к выходу. К чему терять время и расплескивать весь свой гнев. Я выхожу на парковку и ищу красную Феррари. Если эти трое припарковались рядом, значит и Ченнинг должен находиться поблизости. Я ума не приложу, какая у придурка машина, и на тачке ли он приехал. Но, все вопросы снимаются, когда я вижу синий «Мустанг» не с номерами, а буквами, сложенные в «Райнер». Вот же чертов зазнавшийся мудак!
— Ну что, Ченнинг Райнер, ты поплатишься за все, чертов мудила! — произношу я и со всей силы обрушиваю удар на лобовое стекло.
Тупой звук резко разносится по парковке, и на стекле образуется огромная ажурная паутинка со стороны водителя. Следом я сношу боковое зеркало, затем второе, будто профессиональный бейсболист. Ну а что? Бейсбол у меня в крови.
О-о-о, этот яркий звук буквально ласкает мой слух. Заднее стекло трещит по швам. Следом двери, бампер, капот. Фары взрываются звуком разлетающихся осколков по сторонам.
Я продолжаю бить, пока Мустанг не напоминает инсталляцию[70] на выставке современного искусства. Когда на тачке не остается ни единого живого места, я медленным шагом направляюсь к своему байку, прокручивая бейсбольную биту своего отца с его автографом и пожеланием для университета взращивать легенды.
 
— Что ты сделала, чокнутая идиотка? — внезапно слышу за спиной грозный голос Райнера.
— Матч реванш, — произношу я, оборачиваясь к Ченнингу, — или как это у вас называется в американском футболе? Я не знаю терминологии. Пока что. — Мое «пока что» звучит угрожающе. — Я тебя предупредила. — Я устремляю на него закругленный край бейсбольной биты своего отца. — Говори спасибо, что я сделала это с твоей машиной, а не яйцами. Иначе бы ты уже сдох, квотербек!
— Ты сумасшедшая, да? — кричит он мне. — Харлин?!
— Возможно, — я проворачиваю в ладони бейсбольную биту, как профессионал бейсбола, — а возможно и нет. — Отворачиваюсь я и иду к мотоциклу.
— Ты больная! — снова кричит мне Ченнинг, а я в очередной раз показываю ему средний палец и закидываю биту на плечо.
— Иди к черту, квотербек!
— Ты думаешь, тебе это просто так сойдет с рук, Харлин?
Я вновь показываю прежний жест и иду дальше. Иду до тех пор, пока не слышу позади ревущий звук мотора. Я ожидаю всего, но не мчащего в моем направлении побитого Мустанга. Перед глазами пролетает вся жизнь. Однако, синий с золотыми полосами автомобиль огибает меня и устремляется вперед. Прямо… Прямо на мой припаркованный в стороне байк.
Я не успеваю и пискнуть, как раздается очередной скрежет металла.
Глава 21
Ченнинг Райнер
Я до сих пор не могу поверить в происходящее. Черт, это ведь не сон? Передо мной реально стоит Харлин Квин, ставшая моим наваждением и проблемой синих яиц, а сейчас превратившейся в сущий кошмар.
Мне до сих пор кажется, что это происходит не со мной. Сказать, я в шоке, не сказать ничего. Харлин будто с цепи срывается и ведет себя как сумасшедшая. Та девушка в Канаде была ненормальной в хорошем смысле, а эта… Будто на смену доктора Джекила пришел мистер Хайд. Я до конца не понимаю, что делаю, что говорю. Даже не слышу, что кричит Адриана, когда я стремительно шагаю к выходу, пытаясь догнать Харлин прежде, чем она уйдет, и я снова потеряю ее. Не знаю, что скажу, но точно попытаюсь объяснить свой уход и сказанные слова сейчас, если не сделаю еще хуже. Сейчас я не управляю собственным языком.
Лиам кричит мне вслед: это та самая Харлин Квин? Это та девчонка?
И когда я слышу звуки, отчаянно напоминающие звуки смерти моего «Мустанга», и вижу сгрудившуюся толпу зевак возле нашего с парнями места парковки, то понимаю, где находится взбесившаяся блондинка.
Подходя к машине, я не верю своим глазам. Ни одного живого места. Ни одного, гребаного, живого места. Ни одного. Гребаного. Живого. Места!
Вероятно, бешенство заразно и передается воздушно-капельным путем. Или половым, но с замедленной реакцией? Я не знаю.
Мне не составляет труда попасть в машину. Сажусь в побитый Мустанг, достаю запасные ключи и завожу мотор. Педаль газа в пол, и автомобиль уже мчит в сторону бешенной блондинки.
Я, что, и впрямь намереваюсь сбить эту чокнутую стерву? Видимо, я совсем тронулся умом!
Резко дергаю руль вправо и объезжаю испугавшуюся блондинку. Надо же. Вижу в единственное уцелевшее зеркало — зеркало заднего вида, как в глазах девушки вспыхивает осознание происходящего.
Меня же в реальный мир приводит столкновение с байком Харлин. Тот со скрежетом трется о передней кривой бампер Мустанга и тут же падает на асфальт. Вижу, как девушка стремительно приближается ко мне, набирая скорость в беге. Чуть сдав назад, я бью по газам и буквально взлетаю одним колесом на мотоцикле, словно на искусственной неровности дороги.
— Мой байк! — кричит Харлин. — Сукин сын! — слышен ее вопль. — Я убью тебя, Райнер! Убью, сукин сын!
Даю круг, проезжаю еще раз по байку и выезжаю на прямую. Вновь выжимаю педаль газа в пол и мчу вперед, направляясь в сторону Харлин.
Она реально сумасшедшая!