Дом Монтеану. Том 2 (СИ)

Глава 13
Наш мозг работает быстрее, чем ваш, мой друг. Мы быстро запоминаем информацию и можем вспомнить её в любой момент. Конечно, когда проходит сто или пятьсот лет, то кое-что мы не можем моментально вспомнить, но всё же помним. Надо просто напрячь мозг, а мы лентяи. Но не сегодня. За эти два дня я узнала много шокирующей меня информации. Признаю, меня напугало и оскорбило поведение Стана. Его слова ранили меня, нанесли ещё одни глубокие раны поверх не затянувшихся. Но я оправдываю его, потому что у меня достаточно оснований полагать, что это дело рук Томаса. Это он управляет моим другом, потому что его сознание расплывчато. Он даже говорит, как помешенный. Перескакивает с темы на тему, трёт себя, чешет, дёргается, скулит. Он словно с ума сошёл, и меня безумно страшит это. Хотя есть ещё кое-что… слова Сава, его предупреждение, да и… и некоторые обстоятельства, о которых Стан не мог знать. Если честно, я уже не понимаю, во что верить. Мне нужна правда, а где я откопаю? Архивы? Нет, там вычищенная история, которая восхваляет род Монтеану и клан, но правда всегда кровавая и грязная.
«У стен есть уши».
Я услышала это несколько раз. Вампиры имеют идеальный слух. Всё, о чём ты говоришь здесь, они легко слышат, если только ты не в зале заседаний, там специальные звукоизоляционные стены для вампиров или если ты не в темнице. Там тоже глушат звуки стены и расстояние.
Что происходит?
Подавив в себе раненые чувства, панику и обиду, как и море слёз, я направляюсь в зал заседаний, который охраняют. Но мне открывают двери, и я вхожу внутрь. Боль сразу же прокатывается по всему моему телу, когда я вижу стол переговоров, но там нет Рома и остальных. Все новые вампиры, кроме Радимила. Да и тот оказался ублюдком.
Меня ожидают Томас, Соломон, Наима, Радимил, Сав и ещё одна собака, которую я вышвырнула из своего кабинета вчера. И эта собака меня ненавидит. Мужчина с длинными, густыми русыми волосами скалится, отчего его лицо приобретает довольно пугающую тень.
— Зубы сломаешь, — цокнув, я сажусь в кресло и закидываю ноги на стол.
— Флорина, расположись нормально, — цедит сквозь зубы Томас.
— Мне так удобно. Ой, я погляжу, у Соломона выросла рука, а у Наимы… боже, девочка, ты же себя изуродовала. Может быть, тебе отправиться к пластическому хирургу, он бы помог? — ехидничаю, глядя на Наиму. Её губы до сих пор красные и только на середине регенерации. Что выглядит довольно комично.
— Пошла ты, сука, — шепелявит она.
— Что-что? Ах да, поняла. Ага, люблю секс. Нет, я не против секса. И нет, не нашла никого нормально среди этих отбросов. Что-что? Стан? Ох, да, его буду всегда хотеть, — широко улыбаюсь, а Наима дёргается в мою сторону.
— Хватит! — рявкает Томас. — Мы здесь собрались не для того, чтобы слушать твой бред, Флорина. Мы подписали мирное соглашение, это означает, что теперь два клана и оборотни будут жить в мире, а также создавать сильную армию, чтобы управлять всей планетой.
— Да вы гляньте, как вы замахнулись, — присвистываю я. — А тот факт, что люди — это наша пища уже не в счёт? И как же вы дальше жить собираетесь? Вампирам нужна кровь людей.
— У тебя есть своя лаборатория. Она делает прекрасную альтернативу, — хмыкает Томас. — Я ведь пробовал эту кровь, и она ничем не отличается от человеческой. Ты будешь ещё богаче, для тебя это выгодно.
— Не решай за меня, что для меня выгодно, Томас. Синтетическая кровь не подразумевает исключительное использование. Даже вампиры-веганы один раз в месяц употребляют нормальную человеческую кровь, смешанную с синтетической. Мы смогли скопировать многие жизненно важные для нас клетки, но человеческая кровь всегда уникальна, поэтому она имеет ценность для нас. Как все мы разные, так и люди такие же. Помимо этого, синтетическая кровь имеет всего пять видов. Мы и так работали над ними много лет, чтобы вывести ещё один вид понадобится около двух-трёх лет. А человеческая кровь значительно разнообразней. Сколько в мире людей, столько и разновидностей крови. И у каждого вампира есть свои любимчики. Кому-то нравятся блондины, кому-то брюнеты, кому-то рыжие с голубыми глазами, а кому-то с карими. По этой логике вампиры выбирают кровь. Некоторые всеядны, но это лишь три первых поколения вампиров, остальные же привязаны уже к определённым наборам, и их тысячи. Так что это неразумно. Ваша затея, в принципе, изначально неразумна, — фыркнув, закрываю рот. По крайней мере заставила их задуматься.
 
— Она права, — неожиданно произносит Соломон. — Всех людей истреблять нам не нужно, да и пока рано. У нас самих куча проблем, начиная с двух враждующих кланов, заканчивая непонятными отношениями внутри нашего мира между другими видами. Нам нужно для начала разобраться с этим, а потом уже думать о господстве. И я бы не хотел остаться без вариантов питания и постоянно сидеть на синтетическом дерьме. Это что за жизнь такая? Мы не для этого считаемся высшими существами, чтобы ограничивать себя в выборе. Так что я согласен с Флориной. От этой идеи стоит пока отказаться.
Соломон замолкает, улыбнувшись мне, а затем опускает голову, изучая что-то на своих коленях. Кажется, не меня одну повергла в шок речь Соломона. Остальные тоже взирают на него в полном недоумении.
— Мне не нужна твоя поддержка и твои улыбки, ублюдок. Я всё равно собираюсь оторвать тебе вторую руку, чтобы ты мучился, — шиплю я.
Соломон вскидывает голову и тяжело вздыхает.
— Я знаю, Флорина, как ты меня ненавидишь. Мы все показали себя не с лучшей стороны, и я даже не обижен за руку. Но мы же один клан теперь и можем пережить это. Мы должны поддерживать друг друга, и я… хм, извиняюсь. Мне жаль, — Соломон поджимает губы.
И это заявление приводит в ещё более глубокий шок всех вокруг. Все присутствующие таращатся на него так, словно у Соломона нимб вырос.
— Да пошли вы, — шепчет он. — Я имею право извиниться. Флорина — наша будущая королева, а я не тупой. Я не хочу драться опять. Я устал от смертей и этих… недосказанностей. Я просто хочу мира между нами. Я же могу этого хотеть?
— Ты? — кривится Томас. — Ты хочешь мира? Вот ты?
— Да. Я хочу мира. Я хочу чёртов мир, а не эти все рычания, шипения, драки и кровь. Мы добились своего. Мы разрушили власть и создадим новую, потому что у каждого из нас своя правда. Мы знаем одно, Флорина и её клан другое. У нас разный взгляд на историю, и если мы расскажем друг другу всё, что знаем, то восстановим справедливость и поймём, кто кого обманывал. А также мы поймём, что мы не виноваты в том, что нас стравили друг с другом.
— Что за чушь ты несёшь? — рычит Томас.
— Хм, это не чушь, он прав, — подаёт голос Сав. — Соломон прав. Мы все причинили друг другу боль, так почему бы нам не извиниться друг перед другом и не жить дальше?
— А как ты извинишься перед своими мёртвыми сыновьями или женой, Сав? — ехидно бросаю я. Сав сразу же отворачивается.
— Или как вы все загладите вину за то, через что заставили пройти меня или Стана? Вы убили Рома. И я никогда, запомните, никогда вам этого не прощу. Я не одна из вас. Я Монтеану, а вы сборище отбросов.
— Флорина, выбирай выражения, — возмущается Радимил.
— Да пошёл ты на хрен. Я не собираюсь прогибаться под вас. Да, я подписала соглашение, потому что у меня не было выбора. Я подписала его, потому что у вас были в заложниках люди, мои слуги, которые были рядом со мной многие годы, которые доверяли мне, и я не могла их подвести. Я защищала Стана. А вы? Вы просто стайка ублюдков, и мне ваши извинения не нужны. Поэтому говорите, что вы хотите и отвалите от меня. Я никогда не буду на вашей стороне. Мирное соглашение для меня не значит внезапную любовь и всепрощение для вас. Так что хрен вам, а не мир со мной. Я буду при любом удобном случае издеваться над вами и показывать, как ненавижу и презираю вас. Уяснили? — Я опускаю ноги и яростно оглядываю всех.
— И это неразумно. Если кланы поймут, что между нами всё не наладилось, то они вряд ли смогут существовать рядом. Начнётся очередная война. И её начнёшь именно ты, Флорина. Задумайся, этого ты хочешь для своего клана? — сухо спрашивает Томас.