Дом Монтеану. Том 2 (СИ)

Я убью этого мудака. Убью его…
— Что это? — спрашиваю я, схватив шприц с пола, принюхиваюсь и удивлённо приподнимаю брови.
— Это кровь Томаса, — у меня за спиной хрипит Стан.
Обернувшись, я позволяю Саву выхватить из моей руки шприц.
— Что? — недоверчиво переспрашиваю.
Друг приоткрывает немного глаза и с трудом садится.
— Кровь Томаса… она… помогает мне… избавиться от боли, — хрипит друг.
— От боли? Это чушь. Они специально тебя накачивают кровью Томаса, чтобы он мог руководить твоим сознанием, Стан. Как ты мог им это позволить? Я убью его, — рывком прыгаю туда, где стоял Сав, но его уже и след простыл. — Сукин сын! Я доберусь до тебя! Чёрт, Стан, почему ты позволил им? Они же убивают тебя. Ты не должен был…
— Нет, всё не так, — Стан дёргает головой в сторону, а затем тянет дрожащую руку вперёд, подзывая меня. Я быстро оказываюсь на коленях напротив друга и хватаюсь за его холодные пальцы.
— Эй, привет, — Стан натягивает слабую улыбку.
— Привет, — шепчу я. — Ты больше не злишься на меня?
— Русо, я никогда на тебя не могу долго злиться. Ты слишком дорога мне, чтобы тратить свою жизнь, злясь на тебя, — отвечает он и трёт своими пальцами мои.
Но я хмурюсь, оглядывая Стана. Он выглядит паршиво. Хотя и пару часов назад он тоже выглядел очень паршиво. Ничего не изменилось.
— Стан, что происходит? — напряжённо спрашиваю его.
— Это Наима, — выдавливает он из себя. — Когда они схватили меня, то мне вкололи какое-то дерьмо, и оно чуть ли не расплавило мои органы.
— Боже, — выдыхаю я.
— Да, хотелось именно отправиться к нему от боли. Затем меня оставили здесь, а потом ко мне постоянно приходила Наима. Она… насиловала меня… я, — Стан отворачивается и жмурится, но я обхватываю его подбородок, заставляя посмотреть на меня.
— Говори. Я здесь, Стан. Я здесь и всегда буду рядом с тобой.
— Она… давала мне какую-то сыворотку, но не ту, что тебе. Она была в крови, которой якобы бы питала меня, чтобы я не усох. Сыворотки были разными… некоторые были как наркотики. Сильные наркотики. У меня были галлюцинации, и я… спал с ней. Она… садилась… мерзость, Русо. Просто мерзость. Я не мог остановиться. Не мог. Это как… как сильный адреналин, который необходимо куда-то выплеснуть. И я выплёскивал… в неё. А потом у меня были судороги, тогда и появился Сав. Он сказал, что даст мне кровь Томаса, чтобы хотя бы немного очистить мою. И это помогло, только я становился вялым, и мои органы горели. Не всегда сильно, иногда мучительно долго и вяло. Затем всё по новой. Чёртов порочный круг ада. Наима, Сав, Наима, Сав. В какой-то момент мне показалось, что я сошёл с ума. Я так устал… так устал. Я словно потерял себя, плюс эти видения. Они не исчезли, Русо. Я их вижу, — шепчет Стан, и его глаза блестят.
— Выходит, что они всё же пичкают тебя какой-то гадостью. Почему ты уверен, что кровь Томаса помогает?
— Я ещё жив, Русо. Это не всегда кровь Томаса, там ещё есть и твоя. Этакий семейный коктейльчик, — отвечает Стан, приподнимая один уголок губ в усмешке.
— Очень смешно, — недовольно цокаю.
— Я стараюсь. Ты же меня знаешь… я всегда стараюсь рассмешить тебя.
— Стан, но сейчас не время для смеха. Тебе нужно наверх. Найти врача, вымыть эту дрянь из твоего тела.
— Нет, мне нельзя туда, — он отрицательно мотает головой.
— Я буду рядом. Никто не узнает, что ты можешь видеть кое-что, или то, что Томас продолжает тобой управлять. В последнее я верю больше. Но я остановлю тебя, если ты попытаешься сказать что-то не то. Больше тебе никто не причинит боль. Я обещаю, — заверяю его.
— Что? Откуда ты знаешь про то, что я болтливая сучка? — хмурясь, спрашивает он.
— Ты сам сказал мне сегодня. Пару часов назад я была у тебя и…
— Ты была здесь? Я не помню. Я… не помню, — он сильнее хмурится.
— Не помнишь? Ты не помнишь, о чём говорил мне? Не помнишь, как обвинил меня в смерти Рома, причём заслуженно? Не помнишь…
— Что? — шепчет в шоке Стан.
— Да, ты сказал…
— Боже, не хочу знать. Прости, Русо, прости. Я не виню тебя в смерти папы. Я виделся с ним перед смертью. Томас позволил нам попрощаться. Я не виню. Что ты, Русо. Я бы никогда не обвинил тебя в этом. Я же был там. Русо, ну же, — Стан сильнее стискивает мою руку, а другой рукой обхватывает мой затылок, прижимаясь к моему лбу своим.
 
— Стан, — с горечью в голосе шепчу я. — Прости мня. Я любила его…
— Я знаю, Русо. Знаю. Прости меня за то, что я наговорил тебе. Это не я. Сыворотка внутри меня, и она поражает мой мозг. Порой она делает меня агрессивным. Очень агрессивным и злобным, но я не помню этого. Сав рассказал мне о моих приступах, когда я говорю гадости. Но я не хотел… Русо. Я бы никогда не обвинил тебя в убийстве папы. У тебя не было выбора. Я знаю.
— О, Стан! — Даю волю слезам, и друг обнимает меня. Я утыкаюсь ему в шею, вдыхая кислую вонь пота и крови на его коже. Но сейчас это самый лучший запах в мире.
— Ну, не надо убиваться из-за этого, Русо. Папа не хотел бы, чтобы ты страдала. Он любил тебя. Он сильно любил тебя.
— Я тоже… его любила. Я только в последний момент поняла… он был со мной рядом всю жизнь. Прости меня… прости, Стан. Я должна была…
— Ты не виновата, Русо. Тебя накачали дрянью, от которой умерла моя жена и остальные. Но ты выжила. Ты не сошла с ума. Ты выбралась. Поэтому это хорошо. Зато мы узнали, что ты сильная и сможешь вывести из своего организма эту дрянь. Это можно использовать в будущем. Понимаешь? — Стан гладит меня по спине, а я, кивая, всхлипываю.
— Вот и хорошо. Теперь ты осознаёшь, что я опасен для тебя? Если я открою рот, то вам… я всё испорчу, Русо. Мне нельзя наверх. Я сболтну лишнего, с Наимой уже было такое. Я сделал это. Я сказал ей, что они все умрут от твоей руки, и Томас тебе поможет. Тогда и Томасу было туго. Я подставил всех вас. Прости. Я не могу выбраться наверх. Лучше остаться здесь, — шёпотом добавляет он.
У меня в голове не укладывается, что Томас помогал Стану. Это просто невероятно. И я считаю, что здесь не всё чисто, но Стан… он верит им. Верит. Но почему? Я даже спрашивать не хочу его об этом. Я не смогу услышать то, что требует сказать Томас. Я всё ещё считаю, что он руководит его сознанием, как кукловод марионеткой.
— Томас обратил их.
— Что? — Я пытаюсь выбраться из рук Стана и выпрямиться, но Стан прижимает меня сильнее.
— Дай мне ещё минуту. Ещё немного, — бормочет он, потираясь носом о мою шею.
Я замираю, позволяя ему это.
— Я обратил их, — едва слышно шепчет Стан.
— Кого?
— Рэндольфа, Михея, Брита и Майди. Они выбрали это сами, чтобы защищаться. Они успели спрятаться. Они с твоим кланом, Флорина. Они живы. Они должны были добраться до крупных ковинов и сообщить им, что происходит, и ни на что не реагировать, даже бороться с твоим призывом. Это ловушка. Их убьют.
Что? Флорина? Стан снова скачет в использовании моего имени. Но также… боже, это всё правда?
— Русо, Стан. Ты же всегда…
— Флорина, — я слышу улыбку в его шёпоте. — Я ненавижу, когда тебя называют Русо, словно ты это он. Этот ублюдок. И я убью его для тебя. Я постараюсь, обещаю.
— Хм, мой отец мёртв, — недоумённо напоминаю я.
— Русо? Я знаю, что твой отец мёртв, — Стан ослабевает хватку, но потом снова притягивает меня к себе и довольно крепко. — Я должен тебя предупредить, Русо. Я опасен для тебя. Иногда я вижу глазами Томаса, и видения… они не исчезли. Он всё знает. Я видел тебя на троне одну. Только одну. Ты была там. Ты выиграла. Поэтому я не могу быть рядом, Русо. Не могу. Я облажаюсь, потому что внутри меня это дерьмо. Я не могу… мне так жаль, что я не пройду с тобой этот путь. Так жаль. Они узнают… нельзя. Они узнают, что Томас… тебе будет плохо. Я не могу подвести тебя. Мне жаль… мне так жаль. Я не могу защитить тебя от них, Русо.
— Всё хорошо, Стан. Всё хорошо, — шепчу я, гладя его по волосам.
Он всхлипывает и раскачивается вместе со мной. Я чувствую, как моё плечо становится мокрым от слёз Стана.