Греши и страдай (ЛП)

Он душил меня сильнее.
Наши лица были так близко, что его нос касался моего. Как будто он пытался выжать из меня все досуха, ожидая увидеть, как ложь и секреты выльются наружу.
Мои глаза вылезли из орбит, в голове стучало от невозможности дышать.
Потом… он отпустил меня.
Я рухнула к его ногам, громко вдохнув воздух.
Его большие сапоги оставались приклеенными к полу, пока я тяжело дышала, кашляла и медленно втягивала в кровь достаточно кислорода, чтобы остановить крик смерти.
Опустив голову, я сокрушенно пробормотала:
— Во что ты веришь… это не правда — просто ложь, которой ты кормил себя снова и снова.
Потирая пылающее горло, я хрипела:
— Я любила тебя. Ты пугал меня, и я всегда чувствовала, что разочаровывала тебя, но ты был отцом мальчика, которого я любила. Я хотела твоего благословения. Хотела быть частью твоей семьи не меньше, чем своей, — каждое слово царапало мою гортань, но если я смогу каким-то образом заставить его поверить мне… возможно, у меня будет шанс освободиться без боли.
Прошло несколько бесконечных секунд.
С каждой секундой я старалась не дать своей надежде выйти из-под контроля.
Я стояла на дрожащих ногах, молясь, чтобы он образумился.
Но, как и всякий раз, он предпочел ложь правде.
Лицо Рубикса залилось ненавистью и презрением. Презрение, что я каким-то образом лишила его праведного гнева, сражаясь с ним не с отвращением, а с любовью.
Любовь, которую он не заслужил.
Любовь, которая окончательно умерла во мне.
Он больше не был моим дядей. Больше не отец из моего детства. Он был чудовищем и заслужил смерть.
Его рука поднялась.
Я повернулась, чтобы избежать удара, но Рубикс был быстрее.
Его пальцы вцепились в мои волосы, прижимая к себе.
— Хватит этих игр, — его взгляд метнулся к моим губам. — Ты готова?
Мое сердцебиение сбилось.
— Готова для чего?
Рубикс ухмыльнулся:
— К твоему покаянию, конечно.
Его волосы были длиннее, у основания черепа перевязаны бечевкой. На его кожаной куртке были ржаво-красные полосы от крови его бесчисленных жертв. Было странно думать, что в детстве я смотрела на него с почтением. Я верила, что Рубикс всегда будет рядом, чтобы защитить меня… теперь я знала все. Меня больше не ослепляла юная наивность.
Каждый дюйм меня хотел плюнуть ему в лицо.
— Мне не в чем каяться.
Рубикс усмехнулся:
— Всегда спорила, даже когда была маленькой девочкой.
— Прекрати!
То, что он рассказывал о нашем общем прошлом, приводило меня в ярость. Я не хотела бороться с воспоминаниями о счастье, когда хотела принять бессердечие убийства. Я закончила с этой постановкой.
Я зарычала:
— Ты потерял право говорить со мной. Ты для меня мертв и скоро станешь не более чем гниющим трупом.
Впервые в жизни я удивила безжалостного байкера.
Его пальцы расслабились в моих волосах, резкий вдох сорвался с его губ.
Мои глаза метнулись за него по темному коридору к маленькому солнечному свету, отражающемуся в гостиной. Если бы я могла обойти его, то смогла бы сбежать.
Я делала это раньше, когда была вся в ожогах и истекала кровью.
И смогла бы сделать это снова.
Рубикс преодолел свой шок, снова вцепившись рукой мне в волосы. Моя голова горела, но мой гнев пересилил любую боль.
— Ты действительно не изменилась, не так ли? У тебя все еще такой же ублюдочный гребаный язык, как и в десять лет.
— Ты меня больше не пугаешь, — я провела ногтями по его руке, держащей мои волосы. Ложь вышла жестокой — звучащей более правдиво, чем выдумкой.
Рубикс улыбнулся, нисколько не вздрогнув от моих царапин.
— Тебе стоит бояться, милая Клео. Потому что, к несчастью для тебя, твоя жизнь только что превратилась в чертов кошмар.
Его дыхание пахло несвежим кофе, когда он прижался к моим губам тошнотворным поцелуем. Его пальцы сильнее вцепились в мои волосы.
— Не паникуй, маленькая принцесса. Не произойдет ничего, с чем ты не справишься.
Он добавил себе под нос:
— В конце концов, я хочу, чтобы ты была жива.
По спине пробежали мурашки.
Мое сердце остановилось.
 
Страх смешался с яростью, и я хотела вырезать ему глазные яблоки и спустить их в его отвратительный унитаз.
— Отпусти меня! — с трудом удерживая себя на ногах, я пнула его ногой. Жестко. Очень сильно.
Мои пальцы на ногах протестовали, и я надеялась, что я их не сломала, но боль того стоила, потому что его пальцы разомкнулись ровно настолько, чтобы я бросилась бежать.
Я толкнула Рубикса назад.
Он споткнулся.
Между ним и дверным проемом образовалась щель.
Я была свободна.
«Беги!»
Я прыгнула мимо него и оттолкнулась так быстро, как могла.
Беги, беги, беги!
Проскользнула в гостиную, ощутив облегчение от свободы.
Но все пошло прахом.
Я не ушла далеко.
Несколько шагов, вот и все.
Рубикс бросился на меня; его тяжелая, обтянутая кожей туша выбила меня из равновесия и повалила на тошнотворный ковер.
Я вскрикнула, когда моя рука выгнулась; воздух вырвался из моих легких.
Рубикс тяжело дышал мне в ухо, его тело прижало мое к полу.
— Попробуй еще раз, и результатом будет не только несколько гребаных синяков, — он поцеловал меня в щеку и поднялся на ноги. Яростным рывком он поднял меня. Захватив мой подбородок, Рубикс откинул мою голову назад, чтобы взглянуть мне в глаза. — Результат будет намного хуже. Поняла?
Его зеленый взгляд сверкнул, заставив меня внезапно вспомнить.
— Мы должны убить его, Торн. Другого пути нет.
Я выглянула через перила лестницы, подслушивая разговор моего отца и его вице-президента, хотя должна была крепко спать.
Мой отец склонил голову с усталым и напряженным видом. 
— Он один из нас, чувак. Преподай ему урок, но не убивай, черт возьми, сукиного сына.
Рубикс нахмурился. 
— Он нарушил кодекс. Он должен заплатить.
Я не знала, о ком они говорили, но мне не понравилось, как это прозвучало. С тех пор как я стала достаточно взрослой, чтобы понимать, я знала, что наш образ жизни сопряжен с высоким риском и часто карается высокими штрафами за непослушание, но я никогда раньше не была свидетелем и не слышала об убийствах людей.
Мой живот скрутило, когда я на цыпочках вернулась в свою комнату. Я любила своих родителей, но не могла смириться с тем, что мой милый отец, который сажал меня на колени, покрасил мою комнату в мой любимый светло-желтый цвет и делился со мной своими десертами, мог убить кого-то просто за непослушание.
— Ты не разрушишь мои планы во второй раз, сука, — Рубикс встряхнул меня, рассеивая воспоминания. — Мне надоело, что ты всё портишь, черт возьми.
Он развернул меня и заломил мне руки за спину.
— Двигай, — приказал он, пиная меня сапогом сзади по ноге.
Я закусила губу от боли, отказываясь кричать. Моя нога подкосилась, и я споткнулась, но мое равновесие спасло меня от того, чтобы упасть лицом вниз.
Не говоря больше ни слова, Рубикс вывел меня из дома.
Я не сопротивлялась — какой в этом смысл? Мне нужно было копить силы для другой возможности.
Я моргнула от яркого света после пребывания в мрачном доме. Солнце низко висело в небе. Я догадалась, что это был поздний вечер.
«Поздний вечер».
Была ночь, когда меня накачали наркотиками и украли из рук Артура. Я пыталась понять, произошло ли мое похищение прошлой ночью или позапрошлой… или даже раньше.
«Это зависит от того, насколько сильными были наркотики».
Ледяной холод окутал меня. Если прошло больше суток... почему Артур еще не пришел за мной?
Потому что он...
Я врезалась в мысленную стену, не в силах думать о нем как о мертвом.
Решив поверить в чудеса, я слепо хватаюсь за надежду. Я представила, как Артур и его Клуб штурмуют периметр и уничтожают этих людей. Я фантазировала о том, как он въезжает на своем байке и спасает меня.