Тебе держать ответ

Странно – подобные мысли должны были утомить его и вызвать раздражение, но вместо этого только сильнее захотелось её увидеть. Эд вытряхнул из трубки прогоревший табак и вошёл в конюшню. Дежурный конюх знал его и не остановил. Эд задумчиво провёл ладонью по крупу своего коня, подумав, что бедолагу не мешало бы почистить.
– Хреновый я хозяин. И муж хреновый, – сообщил он коню, и тот презрительно фыркнул в ответ: мне бы, мол, твои заботы. Эд вскочил в седло и выехал во двор, по-прежнему не таясь, но уже и не очень шумя. Не приведи Гилас, и впрямь его заметит конунг из окна – потребует к себе и до утра уже не отпустит. А Эд хотел к Северине. Теперь и вправду хотел.
Он беспрепятственно проехал через Верхний город, встретив по дороге только одного путника, такого же, как он, праздношатающегося гуляку. К тому времени, когда Эд добрался до Криворукой улицы, уже почти рассвело и витиеватые переулки Нижнего города понемногу заполнялись людьми. Он не прятался и здесь: они знали его, хотя никогда с ним не говорили, и он принадлежал им больше, чем чистым мощёным мостовым Верхнего Сотелсхейма.
Вычищенная вывеска «Красная змея» выдавала в её хозяйке рабочее настроение. Это было хорошо. Хорошо, если она занята делами и не думает о нём – будет меньше упрёков…
И всё-таки, будь Эд хотя бы чуточку сентиментальнее, он непременно поверил бы, что она его ждала – так быстро она открыла дверь и таким спокойным, вовсе не удивленным было её лицо, когда их взгляды встретились.
Северина ничего не сказала Эду, только поцеловала его, и от неё пахло мятой и спиртом, а руки были скользкими и неестественно чистыми от уксуса.
– Так рано встала? Работаешь? – с усмешкой спросил Эд, прекрасно зная, что, скорее всего, она ещё не ложилась. В Нижнем городе надо было поискать женщину более порядочную, чем аптекарша Северина из «Красной змеи», но главных своих клиентов она принимала ночами, как и шлюхи из квартала Тафи. Это единственное, что их роднило. Если задуматься, между Лизабет Фосиган и теми же шлюхами общего было куда больше.
Но к Мологу Лизабет Фосиган. И даже шлюх из квартала Тафи тоже к Мологу… к Мологу всё.
Всё.
Северина не ответила на его вопрос, но Эд ведь и не ждал ответа. А то, чего он вправду ждал, она ему дала, как всегда. И через час он уснул в её узкой неудобной постели, на соломенном матраце, в мансарде над лавкой, пропитанной резкими запахами неизвестных трав. И пока он спал, Северина бережно расчесала и заплела его волосы.
Домой Эд вернулся после полудня. По меркам Верхнего Сотелсхейма это было раннее утро, когда благородные леди ходили друг другу в гости на завтрак, а их не менее благородные мужья только-только подтягивались из пивнушек. До вечера леди теперь будут заниматься своими обычными дамскими глупостями, а для мужчин наступит сонное время суток. Эд в который раз подумал, что если бы Одвеллы надумали брать Сотелсхейм штурмом, то наилучшим временем для этого был бы промежуток от двух до пяти часов дня. Глубокая ночь для благородных воинов клана Фосиган, стало быть.
Сам Эд, выросший далеко от Сотелсхейма, всё-таки придерживался менее извращённого режима дня, но всё равно чувствовал себя достаточно помятым за прошедшую ночь, хотя и совершенно довольным. Поэтому он вошёл в свой дом, напевая, и подмигнул топтавшемуся у статуи лакею.
– Доброе утро, милорд, – с подчёркнутой вежливостью, отличающей всех лакеев, произнёс тот.
– И тебе доброй ночи, – зевая, отозвался Эд. – Что нового?
– Осмелюсь сообщить, что вас ожидают…
– Ох, нет. Не надо. Молчи, – скривился Эд. – И зачем я только спросил? Утром расскажешь.
– Утром? Милорд…
– Ну, завтра. Завтра утром. Какая, к дьяволу, разница? – пробормотал Эд, поднимаясь по лестнице. Кто бы его там ни ожидал, подождут ещё немного.
В доме было непривычно тихо – Магдалена, видимо, уехала с утра гулять. «Счастье-то какое», – подумал Эд, входя в свою спальню – и замер на пороге, с изумлением озирая открывшуюся картину.
Платяной шкаф был распахнут настежь. Вся одежда Эда – сорочки, штаны, куртки, чулки и плащи – была живописно расшвыряна по полу, стульям и кровати. С балдахина свешивалась парадная перевязь, которую Эд давно считал безвозвратно потерянной. На постели поверх одеяла валялись две пары охотничьих сапог.
 
И посреди всего это бардака, задумчиво подперев голову рукой, сидела его жена. Сидела и глядела в окно.
Эд деликатно кашлянул. Магдалена выпрямилась и повернулась к нему. Лицо её было абсолютно спокойно.
– Решила устроить уборку? – с любопытством спросил Эд. – Или у тебя была истерика?
Магдалена положила руку на подоконник – спокойным, врождённо изящным жестом.
– Я выбирала, что мне надеть.
Хмыкнув, Эд наконец вошёл в спальню, стараясь не особо топтать свой гардероб.
– И как? Что-нибудь подошло?
– Да. Но искать пришлось долго.
– Рад, что ты осталась довольна. Так тут можно прибрать? Хотя, наверное, не сейчас. Я хотел бы вздремнуть часика два…
– Эдвард! – сказала Магдалена.
– Да? – ласково отозвался тот. Она почти никогда не называла его иначе, чем именем, которое он взял, присоединяясь к клану Фосиган. Видимо, так ей проще было убедить себя, что он ей ровня.
– Где ты был?
– В замке, – ответил он, сбрасывая с кровати свои сапоги.
– До того.
– Душа моя, ты решила устроить мне допрос?
Магдалена продолжала смотреть на него, не двигаясь с места. Её рука всё так же спокойно лежала на подоконнике. Воспользовавшись паузой, Эд закинул ногу на колено и взялся за сапог.
– Я была в «Серебряном роге». Этой ночью. Искала тебя.
Эд замер.
– Тебя там видели?
– Не бойся. Я была… инкогнито.
– В своём ли ты уме, душа моя? – тоскливо спросил Эд. – Будет теперь трёпа, что меня ночами по кабакам женщины ищут…
– Я переоделась мужчиной.
Эд опустил ногу и потрясённо уставился на неё. Потом расхохотался.
– Ещё лучше! Скажут, что посреди ночи меня по кабакам разыскивают мальчики!
– Тебе ведь всё равно, что они скажут, Эдвард.
– Совершенно всё равно, – согласился он.
– Где ты был?
Это уже начинало надоедать.
– В кабаке. Потом в замке.
– А потом?
– Я до самого утра там был, Магда.
– У конунга?
– Конечно.
Она молча смотрела на него. Боги, они женаты меньше года, но как же осточертел ему уже этот взгляд. У Магдалены Фосиган было ровно три выражения лица, но именно этим она пользовалась чаще прочих. Эффект был, как от пытки медленной водой.
– Если ты мне не веришь, спроси его сама, – сказал Эд, прекрасно зная, что она не спросит.
Магдалена встала, заслонив спиной оконный проём. Эд стащил наконец сапог и взялся за второй.
– Тебя ждут внизу.
– Выгони их.
– Это секундант Сальдо Бристансона.
Эд выругался и тяжко вздохнул. Потом снова надел только что снятый сапог.
– Эдвард, как ты мог допустить эту дуэль?
Эд прошёл мимо жены, не ответив. Голова слегка побаливала, и он на ходу рассеянно помассировал висок. Спать хотелось ужасно, но он заставил себя встряхнуться. Ладно, отоспится ночью. Надо бы лечь сегодня пораньше. Он, правда, обещался быть в «Кабаньем логове» этим вечером… дьявол, придётся идти. Заскочить хотя бы на часок, иначе не поймут.
Тедор Фокстер ждал его в малом гостином зале. На столе стояла непочатая бутылка вина: к угощению он не притронулся. Эду хватило одного взгляда, чтобы понять, что гость находится в состоянии, близком к нервному припадку.
– Доброго вам утра, Фокстер, – приветливо сказал Эд. – Прошу прощения, что заставил ждать. Чем обязан?
Фокстер развернулся на месте так круто, что, казалось, едва не потерял равновесие. Его плотно сжатые губы побелели от напряжения.
– Какого дьявола я должен обивать ваши пороги, сударь? – хрипловатым от еле сдерживаемого гнева голосом спросил он. – Кто ваш секундант?
– У меня его нет, – пожал плечами Эд. – Как-то, знаете ли, руки ещё до этого дела не дошли. Вы не могли бы зайти попозже? Скажем, вечерком?