Измена. Иллюзия счастья (СИ)
— Это сильнее его… Я понимаю он, плохо поступал, но теперь, когда я понимаю, что он заболел, ему нужна помощь. Он себя не контролирует.
— Аня. Он всё контролирует. Он контролирует прекрасно то, как нарушать закон, как покупать вещества, тайком, как находить продавцов, как хранить это в доме. Кстати, вы в курсе, что он вас под статью подводит? Знаешь, что было бы, если б менты наводку получили а вы дома. И вот эта красота, что в его спальне, была бы в вашем доме. Объясняй потом, что не верблюд. Это уголовка, Аня.
— Ему нужна помощь, это же болезнь! — я чуть не плачу от жалости.
— Если вы думаете, что вы легко приручите мужа-наркомана и будете при деньгах. То вы ошибаетесь. Анна.
Его голос резко стал грубым.
— Вы думаете, также как и он, да? Что я с ним из-за денег?!
Он молчит. Задумчиво смотрит.
— Любая была бы на вашем месте из-за денег, — в конце концов говорит он и пожимает плечами. — Разве вы не считали его выгодной партией?
— Я любила его, — глаза застилают слёзы. Чуть не сболтнула, что Артур был для меня первым и я так хотела, чтобы был единственным. Стою и смотрю на белые тарелки и думаю о том, что жалею Артура, себя и собственные надежды.
Я отворачиваюсь, чтобы не показывать слезы. Вытираю кухонным полотенцем, которое валяется на столешнице.
— Я надеюсь, только в прошедшем времени, — произносит Михаил тихо, после небольшой паузы. — Он пытался вас изнасиловать.
— Ну, я его невеста, — всплескиваю я руками. — Он думал, что имеет на меня право. Я не оправдываю, я просто понимаю.
— Простите… — он задумывается, будто подбирает слова. — И что с этого? Это разве дает право считать вас в вещью? Почему я это вам говорю, сторонний мужчина, а не вы сами понимаете?!
— Нет, я понимаю, он конечно неправ… просто я понимаю его логику, — я пожимаю плечами. — Тем более, что он был неадекватным. Я понимаю, почему он так поступил.
— Вы его что, простить собираетесь?
— Нет-нет, не простить. Но я понимаю. Я понимаю, что ему нужна помощь. Я должна помочь ему, — я снова поворачиваюсь к Михаилу. Думаю, что он просто кивнет мне но он будто злится. Я пытаюсь ему объяснить:
— Слушайте, я понимаю, но я слышала много про это всё и документалки смотрела. Не у всех есть контроль, не все сильные, есть люди слабые. И они податливы, им нужно больше помощи, больше поддержки от близких… Я только об этом.
— Аня, я давал ему столько поддержки и помощи, что у самого не осталось. Я понимаю, вам больно это признать, но это его выбор. И вам, нужно думать о себе. Одно ваше присутствие рядом с ним, для вас опасно. Я думаю, как вашу свадьбу организовать без вызовов ментов и «скорой» а вы решили ему жизнь отдать? Не слишком велика цена?
— Ну, он не всегда будет таким злым, он все время был нормальным. Даже сегодня утром, честно говоря.
— Аня, — он подходит ближе и хватает меня за плечи, чуть трясет будто пытаясь разбудить. Заглядывает в глаза и я чувствую себя кроликом перед удавом. — Сегодня, я был рядом. Сегодня у тебя был замок на двери, и ты закрылась. Тебе охуенно повезло, Аня. У него не было достаточно настроения и азарта, чтобы ломать дверь. А он мог. Молоточком как я. И кроме безобидных фантазии о сексе втроем с твоей сестрой, Аня. Он может захотеть, ну к примеру, утопить тебя в этой же самой ванне или ударить по голове тем же молоточком, когда ему надоест твое сопротивление. Ты права, он себя не контролирует и не поймет где грань между жизнью и смертью. Вот как это заканчивается, и закончится если ты продолжишь ему помогать. И я буду на твоих похоронах слушать твою мать, которая скажет что она «его понимает, что ему нужна помощь». Вот так ты предлагаешь?
— Да почему всё так жёстко? — проговариваю я тихо. — Я говорю, что он просто больной.
— Аня, это не болезнь! Это эгоизм. Я спасал его. Я был таким же идиотом как и ты сейчас! Я срывался из дому. Я его вытаскивал из этого ада, сам ныряя в него, а ему было нипочем. На свои последние деньги давал взятки всем вокруг, блядь, чтоб его не упекли ни в больницу, ни в тюрьму. Я прятал его от отца. Я тоже думал как ты. «Артур сорвался». «Артура жалко», «Артур маму потерял так рано, ему надо помочь». И он офигенно этим пользовался, всю жизнь. И нихуя не изменилось кроме того, что он научился притворяться.
Мне опять страшно, я не могу ничего ответить и заметив, что-то в моем взгляде Михаил отпускает мои руки. Выдыхает и отходит на шаг.
— Простите, я не хотел вас пугать, у вас и так худший, наверное, день в жизни… Просто, берегите себя, в первую очередь. Пожалуйста. можно на «ты»?
— Вчера был тоже плохой. Они могут соревноваться, — выдаю я.
— Надеюсь завтрашний не будет участвовать в этом конкурсе, — усмехается Михаил.
— Я тоже очень надеюсь.
— Так можно на «ты»? — спрашивает он чуть склонив голову.
— Да, — киваю я. — Только а вас… то есть «тебя» как называть. Миша?
— Ну да. А что? — он чуть улыбается.
— Ну, — я пожимаю плечами. — Ты такой серьезный, кажется ты с детства был уже Михаилом Владимировичем.
— Я был нормальным ребёнком, Аня. Просто проблемы они делают тебя взрослее. Как и ответственность. Особенно ответственность за другого, которою ты сам на себя навесил. У меня их было достаточно. И у вас… прости, тебя тоже достаточно проблем, Аня. Не бери на себя чужую ношу. Я прошу тебя. Извини за мою эмоциональность, но я так не люблю наблюдать, как кто-то едет на обрыв. А ты делала именно это. Прости ещё раз. Хорошо?
Я киваю. Вымученно улыбаюсь. Он кивает.
— Ребят?! — он вдруг оборачивается и кричит в комнату Артура.
Оттуда высовывается лицо парня.
— Мы нужны здесь? — спрашивает Михаил.
— Да нет, он спит нормально с ним всё. Детоксикация идет, всё нормально, — машет тот рукой.
— Спасибо, в долгу не останусь. Выбросьте все его запасы, которые найдете. Хорошенько прочистите дом и вызовите клиннинг на утро.
— Да не нужно, — машу я рукой но замечаю взгляд Михаила и осекаюсь.
— Мы поедем, — он снова кивает врачу.
Уходит молча и я иду за ним. Подхожу к дверям и тупо смотрю на выломанный замок на месте которого теперь круглая дырка. Хорошо что двери деревянные.
Но плохо, что это, наверняка было громко. Все соседи слышали.
— Я не могу ехать домой, — говорю я.
— Я не могу ехать домой, — говорю я.
— Почему? — спрашивает Михаил.
— Я не могу там оказаться, мама как увидит что я среди ночи приехала, она всё поймет. Поймет что что-то не так. А ей не надо нервничать. Я подумаю куда поеду, может к сестре, может в гостиницу.
— К сестре? — у него округляются глаза. — У вас, надеюсь, она не одна.
Ну да, он знает.
— Одна. Ну, значит гостиница.
— В гостиницах заселение с четырнадцати часов, сейчас половина первого ночи, — он улыбается. — Аня, у меня есть свободная комната. Если вы хотите, вы можете переночевать там.
Ты — загадка
— Я не хочу вас стеснять.
— Вы не стесняете, Аня. Возьмите нужные вещи и останьтесь у меня.
Я так устала от этого безумного дня, что даже не спорю. Киваю. Иду в свою комнату и там беру с собой только необходимые вещи. Футболку, штаны, пижаму, самую закрытую и интеллигентную из своих.
Потом прохожу по неприбранной комнате. Оглядываюсь на ванную комнату, где пряталась от Артура, на стол, где сидела эта Елена на входную дверь с круглой дыркой в месте, где должен быть замок.
Как быстро это место стало ассоциироваться только с болью.
Несмотря на беспокойные мысли я очень быстро засыпаю в доме Михаила и даже забываю поставить будильник на утро.
*****
Когда я просыпаюсь, я не сразу понимаю, что я в незнакомом месте. Вокруг меня белые стены, напротив висит необычная картина с лицом девушки в красных тонах.
Воспоминания о вчерашнем дне постепенно догоняют меня. Я тянусь, чтобы посмотреть время на телефоне и в ужасе понимаю, что сейчас уже почти обеденное время.