Арвендейл. Трилогия

— Не до конца, учитель, — Трой с сомнением покачал головой, — и сказать по правде, даже если это и так, я предпочел бы лучше не знать об этом. Меньше вероятности проявить самонадеянность.
Игреон Асвартен удовлетворенно кивнул:
— Вижу, ты хорошо усвоил мои уроки. Во всяком случае, некоторые. Это радует… — Он снял с руки браслет, бросил его на стол и кивнул: — Что ж, пошли. Я хочу, чтобы ты выехал завтра утром. Поэтому нам надо еще попасть в хранилище. Император повелел предоставить тебе несколько хороших боевых заклятий, так что надо уважать его волю. К тому же, я хочу чтобы ты по пути завез письмо настоятельнице одного из монастырей сестер-помощниц, а мне надо его еще написать…
Когда Трой, обежав пол-университета и успев сгонять в таверну, сообщил побратимам, чтобы готовились к отъезду, и наконец снова появился в библиотеке, ректор уже закончил письмо. Вручив Трою запечатанный сургучом пенал, он приказал:
— Вручишь настоятельнице Науфгросского монастыря. Это тебе почти по пути… И, Трой…
— Да, учитель?
— Когда разберешься со своим доменом — выбери время и навести меня. Я очень рад, что у меня такой ученик, а тебе еще очень многому стоит научиться.
Трой молча склонился в глубоком поклоне…
— Ну что, поехали?
Трой оглянулся. Все четверо сидели на конях и смотрели на него.
— Да… вперед.
— Ну, слава богам, — проворчал идш, — а то взгромоздился на коня и замер, будто заснул.
Трой улыбнулся и дал шенкеля Ярому. Застоявшийся конь резво принял вперед и пошел легкой, ходкой рысью. Следом потянулись побратимы…
Когда воротная створка величаво встала на свое место и сделанные гномами огромные каменные брусья медленно поползли в свои пазы, комендант задумчиво потер подбородок и, повернувшись к сержанту, старшему караульной смены, произнес:
— Запомни этот день и этих людей, сержант.
— Слушаюсь, господин комендант, — заученно рявкнул сержант, а спустя пару минут, во время которых комендант все так же стоял, задумчиво глядя на закрытые ворота, осмелился тихо уточнить. — Прошу прошения, господин комендант, но почему?
— Что почему?
— Прошу простить, но это… почему я должен запомнить этих людей?
— Да просто сдается мне, что мы вскоре услышим о них много удивительного… — усмехнулся комендант и, повернувшись, двинулся к себе в кабинет. Он с детства лелеял мечту снискать славу, схожую со славой Примара-летописца или хотя бы Крифонтена, известного каждому образованному человеку по его «Запискам о путешествии на запад». Так что свое назначение комендантом этой крепости он воспринял как подарок судьбы. Ибо здесь у него появилась возможность регулярно встречаться со многими великими и значительными людьми, прибывающими в университет. Но что-то подсказывало ему, что встреча с этим пока еще мало кому известным молодым бароном, окажется едва ли не самой значительной из всех. Поэтому он торопился к столу, дабы запечатлеть на бумаге самые мелкие детали, пока они еще не стерлись из памяти…
Гном и эльф устроились, прямо скажем, с комфортом. Они добрались до их лагеря, расположенного в небольшом овражке в лиге от опушки леса уже к полудню. Лагерь был искусно замаскирован (что было несомненной заслугой эльфа), и если бы не Глав с Арилом, которые за то время, что Трой безвылазно проторчал в университете, несколько раз выбирались проведать побратимов, им бы никогда его не обнаружить. Арил рассказывал, что в первый раз он плутал чуть не целый день, под конец начав просто вопить, надеясь, что столь хорошо спрятавшиеся побратимы его услышат. На его счастье, гном и эльф, как раз в тот день решившие поохотиться на лису (и каковой ошибки впредь никогда не допускавшие), как раз возвращались в лагерь разными путями, поскольку разругались вдрызг. Как это было возможно, притом что один из рассорившихся был нем, оставалось загадкой, однако, видимо, гномы и эльфы — столь талантливые расы, что этим-таки удалось… Во всяком случае, появление в лагере охрипшего Арила послужило хорошим поводом притушить страсти. А утром эльф проводил его к дороге, показав по пути приметные знаки, по которым можно было отыскать лагерь. Впрочем, как признался Арил, он после этого все равно здорово поплутал, прежде чем сумел обнаружить место стоянки…
Эльф с гномом были на месте и уже собирали свои вещи, когда Трой удивленно окинул взглядом наполовину свернутый лагерь. На что гном хмыкнул:
— Да вы же тащились от дороги с таким тарарамом, что даже глухому было бы понятно, что ломятся все пятеро. А поскольку тебя все это время из университета было не вытащить — значит, ежели ты вместе со всеми, то пора в дорогу. Вот мы и начали собираться… — И после короткой паузы, расплылся в улыбке: — Ну здравствуй, побратим.
Трой слетел с коня и стиснул гнома в своих объятиях. От ответных объятий у него затрещали кости. С эльфом встреча прошла более сдержано, но не менее тепло. Они обменялись поклонами (причем Трой с удивлением заметил, что на этот раз изящный поклон получился у него совершенно безо всяких усилий), а затем не выдержали и также обнялись.
— Мы тут это… мясца подзапасли, вяленого. Пока вы там прохлаждались… — начал гном, когда радость от встречи слегка угасла, — так что это… сдается мне, что до Пармелины на своих двоих топать придется. — И он откинул полог, искусно сплетенный из травы, с того, что всем прибывшим поначалу показалось поленницей.
— Ох ты, — ахнул идш, — да ты что, мясом торговать вздумал?
— Торговать не торговать, а как ты себе представляешь охоту в Проклятом лесу? — огрызнулся гном, а затем вздохнул: — Ну да, увлекся маненько. Да и куда тут денешься — этот безухий только за кусты зайдет — глядь косуля, руку подымет стрелой поясницу почесать — тетерев падает. Не пропадать же добру. Может, и торганем чуток — вы, чай, там поиздержались. Я слыхал, в том городке при университете цены до небес.
— Да уж, — крякнул Арил, — поиздержались не то слово. Если бы не побратим, — он кивнул в сторону идша, — то, можно сказать, просто разорились.
— Ах ты, мать моя мастерица, — ахнул гном, — идш за других платит! Да что ж это в мире делается?!
До Науфгросского монастыря Беневьер добрался к исходу месяца. В принципе он мог бы и быстрее, но, согласно инструкциям герцога, требовалось, чтобы хозяева и существенная часть постояльцев всех таверн, расположенных на пути от Эл-Северина, хорошенько запомнили Левкада. Причем так, чтобы у них сложилось впечатление, что этот Левкад явно отправляется куда-то с тайной миссией. Поэтому Беневьер спускался в зал таверны в плаще и надвинутой на лоб шляпе, занимал столик в самом темном углу, скупо и сквозь зубы цедил слова и уходил, едва лишь зал заполнялся, и за его столик присаживалась какая-нибудь компания. Он не сомневался, что все сделал правильно. Ибо те завсегдатаи, которые сделали одной из своих профессий распространение сплетен, обычно приходят пораньше, дабы занять удобное место, так что они вполне должны были его заметить. А его загадочный вид и поведение должны были дать достаточную пищу для слухов.
Где находится настоящий Левкад, его особо не волновало, но, зная герцога, можно было не сомневаться, что скорее всего под парой-тройкой футов свеженасыпанной земли. Так что опасности того, что он появится где-то поблизости, Беневьер не опасался. Более вероятной была опасность встретить кого-то из знакомых настоящего Левкада, но тут уж ничего не попишешь, если такое произойдет, придется выкручиваться. Беневьер решил, если такое произойдет, то он сделает загадочный вид и процедит сквозь зубы: «Вы ошиблись» — и быстро уйдет, здраво рассудив, что это вполне подойдет для его тайной миссии…
Науфгросский монастырь сестер-помощниц располагался на склонах горы, в одном дневном переходе от Пармелины, столицы графства Агилура. Правда, не на самом тракте, связывающем Эл-Северин с университетом и северными окраинами империи, а немного в стороне — на запад от него. В Пармелине Беневьер не задержался, справедливо рассудив, что, чем быстрее он исполнит поручение герцога, тем быстрее сможет вернуться в свой истинный облик. А то его уже немножко тяготила чужая внешность. Нет, в принципе все было нормально, просто Беневьеру претила манера этого Левкада одеваться. Тот одевался изящно, даже несколько изысканно, но как-то… слишком уж придворно, что ли… В дальнем путешествии подобная одежда была слишком неудобной. В конце первой недели путешествия, окончательно измучившись, Беневьер даже рискнул сменить панталоны, чулки и изысканные башмаки с большими пряжками на более привычные для него крепкие кожаные штаны и легкие сапоги со шпорами. Ехать стало намного комфортней, а от сомнений по поводу нарушения приказа герцога Беневьер избавился, убедив себя в том, что почему бы этому пресловутому Левкаду, отправившись в путешествие, не сменить привычную в городе одежду на более удобную и практичную. К тому же возвращаться после выполнения задания он должен был гораздо менее оживленными трактами и попадаться людям на глаза как можно меньше, так что тогда можно было позаботиться и об остальных предметах туалета.