90-е: Шоу должно продолжаться 2 (СИ)

Лестница вниз не предвещала вообще ничего хорошего. Ступени крошились под ногами, обнажая ржавые арматурины металлического каркаса. Мигающая на последнем издыхании лампочка. Исцарапанная надписями дверь.
«Ну вот, наконец-то настоящий говнарский концерт!» — удовлетворенно подумал я, оглядывая темное помещение с низким потолком. В свете тусклых ламп завихрялись клубы табачного и не очень дыма. Рожи публики, которые у меня получалось изредка выхватывать из толпы, выглядели под стать месту. Кажется, весь этот народ собрался в клубе-подвале, который гордо назывался «Империя Рок», еще со вчерашнего дня. И со вчера же квасил. Так что запах тут стоял соответствующий — перегар пополам с прокисшим потом, приправленный нотками блевотины. Из колонок раздавалась немелодичная какофония. Нагруженные инструментами, мы пробрались до двери в подсобку, расталкивая стеклянноглазых зрителей.
— А платить за этот концерт будут? — спросил я у хмурящего брови Астарота. — И где, кстати, «Каганат», они же уже здесь должны быть…
— Мы же по дружбе помогаем, какие еще деньги? — дернул плечом Астарот.
— Понятно, просто так спросил, — усмехнулся я. — Но второй вопрос остается открытым.
— Они… это… — тощий сутулый парень с сальными сосульками волос и в рваной до пупа футболке икнул и почесал в затылке. — Уже должны быть…
— Так, а ты кто? — спросил я. В подсобке, кое-как приспособленной под гримерку для выступающих, кроме нас пятерых был только один персонаж. Вот этот самый. Но я сначала его не заметил, потому что он лежал на матрасе в углу. А когда мы развели суету, притащив свое барахло, поднялся.
— Я… ик… это… — на лице персонажа отразилась работа мысли. — Саня, в смысле — Сан-Франциско. Это мой клуб.
— Алишер сказал, что будет здесь с семи, — возмутился Астарот. — Уже половина восьмого, и где он?
— Он… ик… — бледные брови на лице Сан-Франциско зашевелились. Он принялся медленно шарить по карманам. — Я вспомнил. Сейчас…
Он зацепился пальцем за дыру в футболке, запутался, рванул. Разодрал еще сильнее. Потом, наконец-то попал в рукой в задний карман джинсов и вытащил оттуда огрызок мятой бумаги. Мутные глаза уставились на меня. — Записка у меня тут… Астарот — это же ты?
— Я Астарот, — наш фронтмен оттер меня плечом и выхватил бумажку из трясущейся руки хозяина клуба. — Что за фигня? Почему тут только половина?
— Я… ик… наверное, надо было, — Сан-Франциско закачался и ухватился за стену. — Свернуть надо было… Но я запомнил. Алишер… ик… с ребятами приедут в девять. Он сказал, чтобы вы концерт… того… начинали пока. Разогрели публику, то-се…
— Да тут все и так, хе-хе, разогретые, — усмехнулся я.
— Но он точно приедет? — Астарот ухватил своего покачивающегося тезку за плечо. — Он вообще где?
— Уехали… ик… — Сан-Франциско мелко заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд хоть на ком-то. Получалось у него плохо. — В общем, сначала с ним была Дина, а потом… ик… приехала Жаба. Дина на Жабу бросилась и разбила очки. И ухо еще… Дикарю…
— Тоже разбила? — уточнил я.
— Неа, порвала, — Сан-Франциско помотал головой и чуть не рухнул от этого жеста, но Астарот его от падения удержал. — Серьгу вырвала. Такая ржака…
— Ну да, согласен, очень смешно, — фыркнул я. — И дальше что было?
— Они в травму пошли все, — сказал он.
— А инструменты? — спросил я, оглядывая пустую подсобку.
— С… ик… ин…инструментами, — утвердительно кивнул Сан-Франциско. — Алишер сказал, что скоммуниздят еще… так что…
— Но к девяти вернется? — лицо Астарота стало растерянным. — Точно?
— Ик… — снова кивнул Сан-Франциско, уже ни на кого не глядя. — Так что… ик… начинайте концерт, а он потом подхватит. Ик… А мне надо срочно…
Он закрыл рот обеими ладонями и бросился к двери.
«Не добежит, — подумал я. — На сцену надо выходить аккуратнее…»
— А нам точно надо выступать? — жалобно озвучил мучивший всех вопрос Кирилл. — Там же пьяные все уже…
— Алишер ведь может и не приехать… — пробубнил Бегемот.
И все трое музыкантов посмотрели на Астарота.
   
Глава 17
 
Так-то мозгом я понимал, что незаметно свалить сейчас было бы логично, правильно и безопасно. Не распаковываясь, сгрести свои баулы и незаметно покинуть уродский подвал. С другой стороны — сфигали, вообще? Разве не что-то подобное представляешь, когда впервые озвучиваешь свою мечту о роке? Тут прямо эталон ведь! Отстойная акустика, зассанный двор, потому что сортир в этом подвале давно и прочно не работает, бухая в ноль публика и табачно-канабисовая дым-машина в сотню ртов. И сцена, сварганенная из какого-то строительного мусора.
Идеально!
Жаль, что камеры нет, заснять такой концерт — и готовый клип получится. Атмосфера — просто конфетка.
— Алишер точно не приедет, — продолжал гнуть свою линию Бегемот. — А народ там его ждет. И «Каганат». Мы же типа только на разогреве должны были быть.
— Я пообещал, что мы выступим, — неуверенно промямлил Астарот.
— Но Алишера же здесь нет, — развел руками Бегемот. — И инструментов тоже…
— И что? — я встал рядом с Астаротом. — Если не приедет, значит концерт будет только нашим.
— Так там же все в никакаху! — почти взвизгнул Бегемот. Не хотелось нашему толстенькому ударнику выходить на эту сцену. С одной стороны, отлично его понимаю, с другой…
— Что, зассал, Бегемотик? — я легонько толкнул его в плечо. — По-твоему, мы в детском саду на утренниках должны выступать? Или во всяких дк, где на заднике все еще плакаты с Владимиром Ильичом болтаются?
— Ничего я не зассал! — набычился Бегемот. — Но там же никто этот концерт даже не вспомнит!
— Мы вспомним, — я оглядел своих «ангелочков», нервно переминающихся и растерянных. — Народ, вы чего? Это же подвальный рок-концерт! Они разве не все так проходят? Вы что, зря репетировали, получается? Алишер… Да и хрен с ним, с его «Каганатом»! Вышли, откатали программу, ушли. Что может пойти не так?
Судя по лицу Астарота, он надеялся вовсе не на такую поддержку. Скорее наоборот, рассчитывал, что я приму сторону ребят и выскажу что-то убедительное, чтобы сейчас по-тихому свалить, а уже потом как-то объясниться с Алишером.
— Если мы сейчас сбежим, то получится, что мы кинули «Каганат» с разогревом, — хмыкнул я. — А если останемся и выступим, то Алишер останется нам должен, ведь так?
— Ой, слушайте, правда, чего мы как эти самые? — первым вышел из тревожного паралича Бельфегор. — Зря что ли мы это все тащили? Давайте настраиваться, пойду посмотрю, что тут за аппарат.
Бельфегор выскочил за дверь. Бегемот смущенно взялся расчехлять баулы. Ни на кого не смотрел, шевелил губами и бровями. Как будто сочинял убедительные аргументы в пользу своей позиции и перед воображаемым зеркалом их репетировал.
Кажется, в зале никто даже не заметил, что на сцене появились музыканты. Патлатая публика продолжала неровным шагом перемещаться туда-сюда, передавая друг другу бутылки и дымящиеся бычки. На мой трезвый взрослый взгляд все это напоминало какое-то скопище бомжей с оплывшими рожами и в стремных тряпках. Никаких ярких панковских ирокезов или миллиона заклепок на куртках. Из опознавательных признаков — только длинные волосы, да и то не у всех. Девушки… Вроде девушки тоже среди толпы были, но отличить их от парней было непросто. Публика сливалась в общее тошнотворное нечто.
— Запили что-нибудь задорное, чтобы взбодрить, — сказал я Кириллу, который смотрелся самым нервным из наших. Он посмотрел на меня испуганным взглядом и вцепился в гитару так, что пальцы побелели.
— Да нормально все будет, Каббал! — подчеркнуто-жизнерадостно сказал Кириллу Бельфегор. — Давай, изобрази риф, как ты умеешь!
Кирилл пробежался по струнам пальцами. Из колонок вырвался хрипящий и визжащий звук. Нда, качество аппаратуры, конечно… Ладно, хоть электричество есть…
Народ начал оглядываться на сцену. На лицах появилось тупенькое недоумение. Мол, что там такое? Концерт какой-то?