Спорим, это мальчик!

В тот вечер миссис Бертон открыла ей глаза еще на одну область, в которой ее сыночек не добился никаких выдающихся успехов.
Девочки. У Мэтью Бертона появилась подружка! Я подслушивал с лестничной площадки и не верил своим ушам.
— Говорите, увлекся не на шутку? — фальшиво рассмеялась мама. — Представьте себе, какое совпадение, — она таинственно понизила голос, — Тайрон в последнее время очень заинтересовался дочерью моих друзей, Лэйвери. Глава семьи, знаете ли, преуспевающий адвокат.
Я схватился за голову и поплелся к себе в комнату — ждать неизбежного маминого визита.
  
Миссис Шерман
 
Тайрон немного инфантилен для своего возраста. Отсюда и трудности с лишним весом. Это детский жирок. Уверена, к шестнадцати годам все это пройдет само собой.
Я решила поговорить с ним, вернее, с его затылком, потому что он не отрывался от компьютерной игры.
Я сказала как бы невзначай:
— Говорят, у Мэтью завелась подружка.
— Впервые слышу, — отозвался Тайрон.
— Как я поняла, она хорошенькая. И умненькая. Симона. Ты ее знаешь?
Я заметила, что Тайрон перестал играть. Сказал:
— Не знаю.
— Просто меня беспокоит, что ты отстаешь, Тайрон. Ты был бы гораздо счастливее, если бы начал встречаться с девочкой.
Тайрон проигнорировал мои слова и продолжил игру.
— Тебе бы все-таки сходить со мной на чай к Лэйвери. Джулиана каждый раз о тебе спрашивает.
Тайрон, как обычно, буркнул что-то невразумительное.
— С девочками очень весело, — попыталась я его подбодрить. — Знаешь, вы могли бы пойти в кино. Уверена, общение с Джулианой принесет тебе куда больше пользы, чем с этими мальчишками, с которыми ты проводишь время.
Тайрон выключил игру, тяжело вздохнул и повернулся на стуле.
— Мама, мне не нужна никакая подружка. С девчонками не о чем разговаривать. Мне это неинтересно.
— А ты поинтересуйся, — прибавила я нажим. — У меня было бы легче на душе, если бы ты хоть с кем-нибудь встречался. Просто не знаю, что я буду делать, если ты вырастешь бирюком, который сидит в одиночестве перед компьютером, питается готовыми обедами и моется реже, чем следовало бы. Твоей матери, Тайрон, будет очень, очень грустно это видеть.
Он тихо и протяжно застонал.
— Ты хоть попробуй, — попросила я. — Познакомься с Джулианой. Может быть, она тебе понравится. А нет — поищешь другую. Сделаешь это, хорошо? Ради меня.
Он кивнул.
Я улыбнулась и поцеловала его в макушку. Тайрон, он хороший. Просто нужно немного материнского участия, чтобы помочь ему вылезти из своей раковины.
  
Тайрон
 
Симона?! Это мог быть только Сэм и никто другой. Что он еще выкинул?
  
Миссис Картрайт
 
Я перемолвилась словечком со Стивом Форрестером в учительской. Профилактическая беседа, как говорится.
— Девочки из восьмого класса — как у них дела?
Он сказал, что учебный год еще только начался, но он вполне доволен классом. Девочки, по его словам, «живо интересуются предметом».
Когда я заговорила об игре в футбол на школьном дворе, представьте себе — он улыбнулся.
— Живость и хамство — не одно и то же, — сказала я, с трудом восстановив душевное равновесие. — Мисс Фишер сообщает, что, когда она отчитывала Кэти Спайсер, кто-то из девочек издал неприличный звук, причем довольно громко.
Стив обещал поговорить с ученицами восьмого класса о необходимости соблюдения дисциплины.
— Девочка из Америки, Сэм Лопес, — сказала я. — На мой взгляд, у нее, как говорится, завышенная самооценка. Вы со мной согласны?
Стив сказал, что Сэм неплохая девочка. Немного задиристая, но, по сути, хороший ребенок.
И я ему поверила. Двадцать лет педагогического опыта, а я все-таки поверила!
  
Мэтью
 
К этому времени операция «Саманта» приказала долго жить. Банда «Сараи» ушла в историю, про «Зараз» никто и не вспоминал. Все пошло не так, как ожидалось.
Но больше всего изменился Сэм Лопес. В классе он был всегда впереди, первым задирал измазанную чернилами руку заодно с другими зубрилками. Некоторые учителя — Уорд по математике, Фишер по рисованию — ругали его за то, что часто он поднимает руку, не зная ответа. Ему лишь бы повыступать.
 
Но у Стива Форрестера он по-прежнему оставался любимчиком. Если кто-нибудь смеялся над его дурацкими ответами, Стив говорил:
— Лишний энтузиазм еще никому не повредил. По крайней мере, Сэм старается, в отличие от некоторых других.
А Сэм дождется, чтобы учитель отвернулся, и показывает нам язык.
Да-да, вы не ослышались. Показывает нам язык. Пускай он учил девчонок ходить, и говорить, и жевать жвачку, как мальчишки, но сам он учился у них еще быстрее. Несколько дней в юбке, и Сэм, по сути, превратился в девчонку. Жесты, непрерывная болтовня, то, как он постоянно задевал друзей плечом, идя с ними по коридору, касался руки, пересказывая какую-нибудь сплетню.
Перед нами начал вырисовываться очень странный и даже немного страшноватый факт, настолько пугающий и неуютный, что мы никогда об этом не говорили, хотя каждый это сознавал. Сэм действительно изменился. Он стал гораздо симпатичнее, легче в общении. Стал больше похож на человека.
  
Джейк
 
Все-таки я ему не доверял. Этот тип мог озвереть в любой момент. Может, все и забыли, что случилось в закусочной у Билла Бургера, когда я пошутил насчет его папочки, но я-то не забыл.
И девчонкам общение с ним не шло на пользу. Они теперь стали еще разговорчивее. И все носили идиотские спортивные часы — эта глупая мода дошла даже до шестого класса.
Какие еще нужны доказательства убожества этих девчонок? Спортивные часы! Самый модный аксессуар года! Я вас умоляю!
  
Зая
 
Это была роковая минута. Даже сейчас, как вспомню об этом, мурашки по коже бегают.
На большой перемене я мимоходом сказала Сэм, что слушала диск «Дорз». Она засмеялась и спросила, какая у меня любимая песня.
Я сказала:
— «Кругом чужие».
— Серьезно? — не поверила она. — А не «Зажги мой огонь»? Обычно от нее все тащатся.
— А мне нравится «Кругом чужие». Я даже подобрала аккорды. Могу сыграть на гитаре.
Сэм посмотрела на меня, как будто только что услышала самую замечательную новость на свете. И вдруг, к моему полному остолбенению, она начала петь.
 
 
Кругом чужие, когда не нужен.
 
Кругом уроды, когда один…
 
 
И вдруг я увидела ее новыми глазами. Я слышала незнакомую, неожиданную Сэм Лопес. У нее был фантастический голос — высокий, чуточку хрипловатый.
Я попросту не могла удержаться. Музыка поднялась во мне, подхватила и унесла с собой. Независимо от собственной воли я начала подпевать за гитару, перемежая вокальную линию ритмичным стаккато, в припеве переходя в минор:
— «Ты им чужой, ты им чужой, ты им…» — мы взглянули друг на друга, и я сразу попала в гармонию, как будто точно знала, что сейчас нужно, — «чужо-о-о-ой…»
Несколько секунд стояла тишина. Неплохо мы с ней спели… Честно говоря, спели просто здорово.
Сэм тихонько хмыкнула, чуть ли не смущаясь оттого, что у нас так классно получилось. И запела следующий куплет. Я подхватила уже увереннее.
Мы пели и улыбались. С нами творилось настоящее чудо. На нас оглядывались — как-то не принято петь на два голоса посреди школьного двора. Но не успевал человек посмеяться над нами или сказать, чтобы мы заткнулись, как музыка захватывала их не хуже, чем нас.
К тому времени, как мы заново начали первый куплет, вокруг уже собралась небольшая толпа. Когда мы закончили, народ захлопал в ладоши.
— Когда вы успели это отрепетировать? — спросил кто-то.
Я сказала: