Мурка (СИ)

Впрочем, до остальных чекистке не было никакого дела. Она подошла к мой койке и смерила меня взглядом.
- Товарищ Нафанин?
- Допустим.
- Меня зовут Мария Ильинична Стальная, – представилась она.
- Что-то вы не похожи на чекистку, товарищ Стальная, – я смерил ее взглядом в ответ.
Фамилия еще такая… ну, сейчас мода брать себе такие, всех в промышленность тянет. - Как так, не похожа? – на миг растерялась она.
- Удостоверение предъявите, пожалуйста… – ляпнул я, а потом уже сообразил. Какие уж там в 1920-м году удостоверения? 
- Что-что?
Я прокашлялся осторожно, заодно и дух перевёл.
- Говорю, сообщите цель визита, пожалуйста.
- Проведение предварительного следствия по делу нападения на товарища Новикова… – выдала как по методичке
- А я каким боком к вашему предварительному следствию, товарищ Стальная?
Другой любопытной деталью, которую я подметил, стало отсутствие у Маши южного говора. Этим она отличалась решительно от всех здесь. Видимо, прибыла в Ростов из другого региона, возможно, из Петербурга или из Москвы. 
- При том, товарищ Нафанин, – сердито поджала губы Маша. – Мы вышли на след банды Карася. Благодаря вам. Тех кого вы преследовали - их задержали. Они вывели нас на след.
Я даже бровь приподнял, пока слушал Марусю. Не простые налетчики это были, в банду какую-то вхожи.
Я, конечно, слушал, развесив уши. Но проблема в том, я, как очевидец, помню еще и толстосума, на которого позарились налетчики. Во время рассказа ни он, ни его симпатичная спутница ни разу не упоминались.
- А на них кто-то заявлял? – уточнил я. - Или вы их задержали по факту моего ранения.
- Они пытались ограбить одного важного человека. Товарища Новикова, но вы это и сами видели.
- И товарищ Новиков был не один, с ним прогуливалась одна миловидная особа.
- Какая? – Маруся аж прищурилась. – Вы можете описать, как она выглядела?
- Возможно, не такая запоминающаяся, как вы, товарищ Стальная, но тоже красивая
По щекам чекистки растекся румянец, но она, надо отдать ей должное, быстро взяла себя в руки.
- Вы знаете ее имя?
- С удовольствием бы узнал, но увы.
Стальная задумалась на секунду, мне показалось, что она хочет спросить что-то еще, но вопроса не последовало. Зато то, что она сказала шепотом, как бы про себя, я услышал очень хорошо.
- И те тоже, колются, делают вид, что ее не знают…
- Что-что? – уточнил я.
- Неважно. – опомнилась Мария. – Вы говорите, что не знаете эту женщину?
- Так и есть.
- Тем не менее, товарищ Нафанин, официальные данные следствия говорят о том, что потерпевший шел один, на что есть немало свидетелей, – выдала Маруся. 
Меня прошибла догадка – видимо, та красотка, курившая в подворотне в то время, как грабили какого-то партийного деятеля, сама была «членом банды». Удивительно, почему чекистка настаивает на том, что Новиков были один, даже сразу нашлись некие свидетели. Хм, любопытно. Уточнять я ничего не стал, все равно не скажет. Новиков был один, и это Маруся объяснила вполне доходчиво. Один, так один, мне-то какая разница. 
- Это все вопросы, товарищ Стальная, или могу быть еще чем-то полезен? А то у меня ужин, надо настроиться.
- Вопросов нет, но я хочу вас известить, что вам было решено выдать вознаграждение за проявленное мужество и ревностность в защите интересов советской власти! – торжественно объявила Маша. - Вы можете забрать новые лапти на Большой Садовой…
- Отлично, обязательно загляну! На меня никаких заявлений нет, никто показания не давал? – все же решил уточнить я.
Стальная медленно покачала головой.
- Давайте теперь неофициально, товарищ Нафанин. Зачем вы побежали за преступниками? Это ведь было опасно для жизни… или вы знали, что эти люди занимаются налетами, может быть, раньше видели их?
Я быстро смекнул, откуда ветер дует, и что чекистка хочет взять меня, что называется, на понт. Поймать на несоответствии. Может, думает, что я действовал в сговоре с теми индюками? Наверняка по персоне Гриши Нафани у нее есть вся необходимая информация, а в милицейский сводках я явно прохожу не рыцарем на белом коне, а такой же шпаной, как Паровоз и Косой. Вот они и сложили два и два – как им показалось.
 
- Если не для протокола, то я никуда не собирался лезть. Вышел из дома, в котором у меня квартира, думал прогуляться и свежим воздухом подышать, ну и попался под горячую руку. Могу сказать, что мне повезло, что остался жив, – выдал я свою версию событий.
- Хотите сказать, что вы не пытались обезвредить преступников? – насупилась чекистка. - Их поймали только потому, что один еле передвигался, после стычки с вами.
- Не, вы на меня сначала посмотрите, меня от не самого сильного ветра сдувает, кого я могу обезвредить, милая?
- Попрошу называть меня Марией Ильиничной!
- Хорошо, Мария, я гулял, меня ударили, я ответил…
- Понятно, товарищ Нафанин… а кто-то еще, кроме вас, знает о той женщине?
- Никому не говорил. Я, видите ли, только час назад глаза продрал. Провалялся без сознания.
- Полагаю, что эта женщина вам привиделась, побочное влияние лекарств.
Я аккуратно кивнул.
- Как скажете. Вот вы говорите, а я даже уже не вспомню – о ком?
- До свидания, товарищ Нафанин, – сказала она и направилась к выходу.
- Всего хорошего.
Я не отказал себе в удовольствии проводить юную чекистку взглядом. Что-то было в ней этакое, что сразу цепляло мужской взгляд. Интересно-таки, почему она пытается выгородить ту мадам… И кто эта краля с собачкой?
Впрочем, бог с ней. За эти несколько часов бодрствования я устал настолько, что, едва улегшись, тут же вырубился. 
  
Глава 9
 
Следующие дни повторяли друг друга под копирку. Нас кормили пшеничной кашей на завтрак, обед и ужин. Эх… Мясо бы или сала. А потом из рациона вовсе исчез обед, и когда пациенты спросили у медсестры, в чем дело, то выяснилось, что начались проблемы с поставками продовольствия.
- Какие-то сложности с подвозом, – сочувственно пожала она плечами. – Так иногда бывает, не переживайте, товарищи, все наладится.
Потом нагнулась ко мне и уже на ухо шепнула:
- Заходи ко мне после отбоя, я припрятала монпансье.
«К ней» я заходил уже пару раз, но ничего такого интересного, чтобы у-ух, не происходило. Сестричка накрывала стол - свежезаваренный чай и сладости и трещала без умолку, рассказывая о своей тяжелой жизни. Моей задачей было сидеть молча да периодически кивать, с чем я достаточно легко справлялся, одновременно посасывая леденцы. Не знаю, почему именно ко мне она проявляла такое повышенное внимание, но, сидя вот так за чаем во второй раз, я узнал, что женщина ждала своего сына с войны. Предположу, что я был на него похож, и свою материнскую любовь она нечаянно перенесла на меня.
- Вот Сенька как вернется с войны… - вздыхая, рассказывала она, теребя свой белый халат.
Дай бог, чтобы вернулся твой Сенька, думал я, глядя на эту добрую женщину и уминая леденцы. Что до проблем с поставками… в отличие от медсестры, я знал, что страну ждет страшный голод . Но я, по крайней мере, был морально готов к сложным временам, тогда как сестричка считала, что это временные последствия пребывания Ростова между двух фронтов, и скоро все наладится.
Не скучать помогала пресса, газету приносили в госпиталь в единичном экземпляре (не получится тут забыть и про острый дефицит бумаги), и она ходила по рукам как между больными, так и среди персонала. «Правда» - кричало название газеты. Ну… как говорил товарищ Ленин: “Газета — не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и коллективный организатор”.
И, за отсутствием других развлечений, я читал газету от корки до корки, как только до меня доходил черед. Помимо революционных «понтов», содержащихся в докладах, речах и обращениях таких большевиков, как тов. Ленин, тов. Бухарин, тов. Радек и многие прочие, я изучал важную и полезную информацию. Как, например, информацию к подготовке ежегодного, вот уже девятого, съезда РКП(б). Статьи помогали как-то проникнуться обстановкой современного времени и вещали о приказах молодой советской власти и ее, по сути, первых шагах. В газетах призывали к переходу «от борьбы на военном фронте к борьбе на фронте труда против разрухи, за восстановление и развитие народного хозяйства страны». Условием возрождения хозяйства назывался план и четкое ему следование, а основой виделась электрификация большой страны и развертывание трудового соревнования.