Мурка (СИ)

Колечко девчонке явно нравилось, я видел, как блестели ее глаза. Об отношениях с теми упырями из ресторана, почти продырявившими мне башку из нагана, я спросил не случайно. Для себя следовало определиться, в чем соль этого странного попадания в неизвестный мне мир. Бегать я не привык. Надо выяснить, как говорят в криминальной среде, выходцами из которой были те ребята: за кем косяк? Либо я «сам дурак», либо придется пояснять парням, что они не правы. Найти доходчивый способ.
Сон, однако, был невнятный, половина воспоминаний как будто стерлась, и я оказался в самое сердце движа, понятия не имея, что там было в начале и откуда у неприязни бандюков росли ноги. Может, я все-так просто пересмотрел Гая Ричи, где история начиналась практически с конца?!
Только вот у Гая все герои крутые, как вареные яйца, и опасные ублюдки. А я, блин, какой-то гоголь-моголь в собственном сне, не вашим и не нашим — чистый лопух. Одет бог знает как, не то что не модно, а чуть ли не в рванье, занимаюсь какими-то мутными делами без всякой перспективы, да и фактурой — не Добрыня.
Но чем дольше я пребывал в этом сне, тем больше воспоминаний всплывало обо мне нынешнем. Вот и сейчас я припомнил, что ситуация с налетом вышла некрасивая. Я, судя по всему, прикарманил кольцо, красующееся теперь на тонкой ручке красавицы Лизаветы, из общего, за что и получил пулю. Кстати, неудивительно, что с такой внешностью я даже в собственном сне ходил в воровайках — мелких, то есть, ворах, которых разве что ноги кормят — и «сурьезные пацаны» меня сторонились. Нафаня «косяк на косяке», услужливо подсказала память мнение обо мне пацанов. Интересная такая память, прямо цитатами шпарит, и где только их берет, вот это воображение!
Итак, задание обчистить ювелирную лавку некого Рабиновича, как условие вступления в ряды банды, я с треском провалил. Похоже, вместо того я ментов по следу на банду вывел, да еще эту редкую «Деву Марию» прикарманил. Блин, надо же так назвать кольцо! Как-то неудобно даже. Зато девчонкам я явно нравился, Лизка, жеманница, смотрела на меня с обожанием, как верный ретривер на хозяина. Но ведь тот милиционер что-то говорил про Мурку, правда, ее лицо я никак не мог припомнить, как и кто она такая в принципе...
Размышляя, я терпеливо дожидался, когда Лизавета закончит с раной. Пролетка тем временем, ощутимо дернувшись, остановилась, и кучер сообщил, что мы на месте. С повозки было слезать примерно так же удобно, как с двухсотого «Крузера». Одной ногой я едва не наступил в лепешку, наш вороной успел отметиться, заминировав проезжую часть. На цыпочках обойдя повозку, я открыл девчонке дверь и подал руку, помогая сойти.
Стояли мы теперь у трехэтажного здания, на первом этаже которого, на выцветшем плакате из парусины, красовалась надпись: «Бутикъ».
— Нам туда, — сообщила моя спутница.
Я пожал плечами и поспешил открыть Лизе дверь в этот самый бутик — магазин одежды, значит. На подсознательном уровне хотелось соответствовать той эпохе, которую рисовало мое воображение, где все джентльмены вели себя с дамами максимально обходительно.
— Прошу.
Мы зашли внутрь, с порога оказавшись среди длинных рядов с вешалками и одеждой. Еще и пахло приятно.
— Лизавета Петровна, добрый день! — перед нами вырос хозяин магазина — низкорослый толстяк с щеками как у матерого хомяка, в белой накрахмаленной рубашке и брюках, удерживаемых подтяжками. Судя по любезности, с которой хозяин встретил Лизавету, он ожидал хорошую прибыль. Несколько секунд, на первых порах, мужичок пялился на «Деву Марию» на руке Лизаветы, и перед тем, как отвести взгляд, громко сглотнул.
Меня он встретил малость прохладнее, смерил презрительным взглядом, как последнего босяка, которым я, собственно, и являлся. Вообще мы с Лизой смотрелись примерно так же, как Джек и Роза из «Титаника»...
— Вам бы тоже приодеться, товарищ, — фыркнул толстяк, даже не посчитав нужным подать мне руку.
Я не ответил, потому что приметил зеркало. Пока Лиза ковырялась в нарядах на вешалках, остановился у зеркала и впервые увидел — и хорошенько рассмотрел, пока не надо ни от кого тикать — собственное отражение. На меня смотрел молодой парнишка. Малость конопатый, с живыми глазами, правильным прямым носом и каштановыми волосами. Не Ален Делон, но я думал, зрелище будет гораздо хуже. Вообще-то ничего. Но кое-что в собственном отражении меня напрягло. Я отчетливо видел взгляд собственных глаз, в которых будто горели искорки выжидающего пламени. По коже расползлись мурашки. Такого ведь не может быть во сне... или может? Мысли в голову полезли дурацкие, но меня отвлекла Лизавета.
 
— Гриш? — раздался над самым моим ухом ее голосок.
— Ась? — я вздрогнул от неожиданности и переключился на Лизу, смерив ее взглядом. — А тебе идет.
Девчонка примерила платье, не такое торжественное, как то, в котором была, более простенькое и практичное. Но простота лишь подчеркивала достоинства ее фигуры. В руках Лиза держала стильный костюм и черные лакированные чоботы с острым носом. Последний писк моды — вспомнилось мне. Похоже, что Гришка о таком мечтал и пускал слюни на витрины.
— Спасибо, — смутилась она. — Примерь костюм и обувь, ты ведь не собираешься ехать так?
— Куда ехать?
Лизавета загадочно улыбнулась, как будто готовила мне сюрприз.
— Вчера моему папе ответил дядя Клаус, мы едем в Америку!
Сюрприз удался, я понятия не имел, что ее папа в принципе о чем-то договаривался с дядей девчонки. И что кому-то тут вообще светит Америка. Переваривая информацию, подвис.
— Ни хрена... а зачем?
— Гриш, во-первых, не ругайся, — Лизавета строго сузила глазки. — Во-вторых, у тебя шок, ты весь бледный, надо отлежаться денек-другой. Я попрошу папу вызвать к тебе доктора.
— Ясно, — кивнул я, хотя яснее не стало.
— Сможешь хотя бы примерить одежду?
Лиза взяла меня под локоть, отвела в примерочную, где я быстро переоделся в новенькое. Судя по всему, она хорошо знала мой размер — и костюм, и обувь подошли как влитые. Она вручила толстяку хозяину то, в чем я пришел, попросив выкинуть. Оценивающе посмотрела на меня.
— Совсем другое дело, глаз радуется.
Я крутанулся у зеркала — ну так-то да, куда лучше. Костюмчик смотрелся стильно и дорого-богато. Однако денег на такое добро у меня не было, а становиться должником, пусть даже во сне, мне не хотелось. Имел я однажды такую дурость, понахапать кредитов в банках, чтобы дома забабахать ремонт. Не нравилось, видите ли, бывшей, что мы живем «в клоповнике», как она выражалась. Только вот потом следующие пару лет я частенько питался лапшой быстрого приготовления, а женушка ушла к любовничку, громко хлопнув дверью. И с тех пор я как на носу зарубил — никаких долгов, займов и прочего.
— Огромное спасибо тебе, но я не могу это принять. Денег нет.
— Ты чего, Нафаня, ты же взял ссуду у моего папочки, и, устроившись в Америке, обещал вернуть, — Лиза изумленно захлопала глазками. — Ты же говорил, что торгом займешься, а дядя Клаус согласился помочь...
— Говорил разве? — улыбнулся я.
— Или... — глаза Лизки сузились сильнее прежнего, а щеки порозовели. — Ты что, опять за Марией Викторовной таскался?
— За Муркой, что ли? — ляпнул я.
Нашел у кого уточнять. Глаза Лизки начали вдруг наполняться слезами. Не люблю такие «мокрые» дела, поэтому быстренько дал задний ход.
— Ни за кем я не таскался. А про Америку... спасибо дяде Клаусу... — я не стал отнекиваться, чтобы Лиза не подумала, что я окончательно головой тронулся.
Не проканало. Голос Лизы стал холодным, и выдавала она не предложения, а приказы.
— Так, я велю кучеру отвезти тебя домой, пусть тебя осмотрит доктор. Возможно, рана более серьезная, чем кажется...
Пришлось напрячься, чтобы припомнить мой нынешний дом. Однокомнатная дыра на верхнем этаже трехэтажного дома постройки прошлого века, с видом на захудалый и замусоренный внутренний двор. Где, куда ехать? Память предпочла промолчать.