Великий и Ужасный 4 (СИ)
— Вот! — торжествующе провозгласил эльф. — А я знал! Зря я, что ли, за ту схему такие сумасшедшие деньги вывалил? Тут — вентиляция. Вытяжка! Но она не работает. Раньше тянула из кочегарки и из прачечной, теперь всем плевать. Жара, сырость, какая разница, елки? Всем, кроме меня… Мне надо в центр связи.
Я ссадил Таго на пол и глянул на него с сомнением:
— И мы как в тупом кино полезем по вентиляции? Как ты себе это представляешь? — я повел плечами, демонстрируя свои габариты.
— Полезем? Не-е-ет! — засмеялся эльф. — Ты просто сломаешь там все и проделаешь дырку в потолке, а потом в полу! Там обычная жесть с нержавеющим покрытием. Потом — вентиляционная труба толщиной сантиметров сорок, пустая внутри, а над ней — пол дощатый, сокрушишь в два счета. А я тебе помогу! И мы вылезем ночью в прачечной, а потом — пробьемся на пункт связи. Тоже ночью. Там даже проще будет — передвинем стиральные машины, и не нужно мне будет тебя на плечах держать… Там стиралки так грохочут, что никто ничего не услышит! А на карцер вообще всем насрать, охрана давно в каптерке в домино режется и порнуху смотрит по телику.
— Тебе на плечах держать — меня? — мои сомнения нарастали.
— Надо же тебе будет как-то все это ломать? Ну, точка опоры, трамплин… А я, получается, буду страдать под твоим весом. Не бойся, не сломаюсь, — не очень уверенно проговорил он.
— Значит, мне нужно проломить потолок примерно над твоей башкой? — уточнил задачу я.
— Не примерно, а вон там, где штукатурка отвалилась куском в виде жопы, — ткнул пальцем в цель Промилле.
— Это сердечко! Кто из нас эльф? — возмутился я. — Что лучше вообще — разломать жопу или разбить сердце?
— Лучше выбраться отсюда, елки!
С этим спорить было бы глупо. Звонок Храпова не помог, никто меня спасать не явился, мы торчали в карцере черт знает сколько времени, и мои аргументы в пользу того, чтобы вести себя прилично, разбивались о невыносимую бренность бытия в четырех стенах. Да еще и эльф все пытался мне доказать, что, если мы даже сожжем эту тюрьму нахрен, нам никто ничего не сделает! Почему? Да потому, что нас тут нет! Тут есть заключенный Зебрин и заключенный Хероплетов, никакого Таго Гвауна Амилле и Бабая Сархана Резчика ни по каким базам не проходит. Фотки на фоне стеночки? Так они в папочке лежат, бумажной. Записи с камер? Так они на видеокассетах хранятся! Никакого цифрового следа!
— Тогда почему Бишофитов испугался записи под протокол? — удивился я.
— Ну, так внутри-то они всегда могут кино посмотреть, воткнуть кассету в проигрыватель. И начальник поймет, что его подчиненный — лопух, который не может нормально задание заключенным дать! А кому нужны лопухи? Тем более, на такой ответственной и денежной должности. А так — нас тут нет! Ни я, ни ты не оформлены, как положено! У тебя отпечатки пальцев снимали? И как? На бумажку или через сканер? Во-о-о-от! Тут сидит в три раза больше человек, чем проходит по документам! Потому и кормят таким дерьмом в столовке, и в карцере вдвоем, а не по одиночке торчим. Про то, что спустя рукава смотрят на гибель сидельцев, я вообще молчу — им плевать… Передержка, как у пёсиков перед усыплением. Зато такие уроды, как Лалоезик, живут в царских условиях! Сектор номер один! Вот где его нужно искать… Говорят, туда даже проституток подвозят. И еду из иркутских ресторанов!
— Мы что, рядом с Иркутстком? — удивился я. — Капитально меня подбросили ребята! Главное — по пути!
— Тридцать километров, — кивнул эльф. — Прямо на Ангаре!
— Значит, придется грести против течения… — почесал затылок я. — Ладно, пробью я тут потолок и дам тебе возможность посмотреть на экраны. Потом устроим дурдом, попросим вертолет для эвакуации и свалим. Или еще какой способ придумаем. Сразу предупреждаю — милиционеров я убивать не дам. Они же настоящие?
— Настоящие… Настоящие волки в овечьей шкуре! — заявил Промилле. — Все одним миром мазаны!
— Нет, ну чтоб прям все?.. — засомневался я. — Даже в таком месте должны быть приличные люди!
— Люди — говно на блюде! — это, похоже, была любимая приговорка российский нелюдей, я ее не раз уже слышал. Вот и Промилле — нахватался фольклора.
В общем-то, действительно: если местные ФСИНовцы, или как они тут называются, содержали в неволе незаконно несколько сотен человек и не человек, пусть даже — замеченных в преступных деяниях, то они сами как бы автоматически становились похитителями и этими… Лишенцами свободы. Даже статья такая в местном аналоге уголовного кодекса была, как и у нас на Земле: незаконное лишение свободы. А если версии Таго про элитные камеры с коврами, благовониями и блудницами окажутся правдой — тогда и вовсе: позор им и великое поношение. И отлупить их вроде как и не грешно…
— Ладно, — сказал я. — Сегодня ночью приступим к операции «Сломанное вымя!»
* * *Начиная со старта моего великого путешествия на Байкал я задумывался: какого хрена мне так сильно везет? А потом приходил в себя и вспоминал, в каком мире я нахожусь. Это не условно-рациональная старушка-Земля. Это Твердь! Тут действуют другие законы. Всем правит мана. Прана. Саирина. Магия! Или — вера. Мне везло чудовищно, просто невероятно… Если забыть про то, кто я на самом деле тут есть такой и что значат черные загогулины на моей руке под обмотками! Я есть Резчик урук-хай! Добрая половина татау, что я делал всем страждущим — на удачу! И все они проявились на моей серой коже и работают как Бог на душу положит. Мне не может не везти, как… Как везунчику! Я не просто натыкаюсь на рояли в кустах — я пишу для них вальсы и рапсодии, чтоб меня!
А потому, настропалив себя таким образом и прицелившись, я разогнался настолько, насколько это было возможно в условиях карцера, оттолкнулся ногой от согбенной спины эльфа, который замер посреди камеры, и взлетел вверх с поднятым кулаком, как дебильный супермен.
И, черт меня дери, проломил потолок и ухватился там за что-то, и грянулся вниз с этим чем-то, едва не придавив восхищенно матерящегося Промилле. А потом сверху посыпалась штукатурка и кирпичи, хрустнуло что-то бетонное, и с дикими воплями на нас стали валиться люди и снага в красных комбезах, полилась вода и посыпались какие-то мокрые тряпки.
— Победа! — орал эльф. — Получилось!
— А-а-а-а!!! — орали пойманные на горячем зэки.
Они явно что-то употребляли в прачечной, потому что глаза у них были совершенно ненормальные, и сам факт проломившегося пола привел их в состояние вселенского ужаса. Приспособление для употребления, кстати, самый толстый снага из рук не выпустил, и теперь прижимал к сердцу странную конструкцию из пластиковой бутылки, фольги и шариковой ручки с какой-то таинственной мерзкой жижей внутри.
— О! — обрадовался я. — Ледащий!
Среди орков и людей обнаружился пащенок из моей первой камеры. И он, сволочь, узнал меня и с совершенно ненормальным выраженим лохматой рожи кинулся в атаку! Вот чего я не ожидал, так это такой ярости от этого мелкого шакала. Точно — впитывали там какую-то химию! Но это, как говорится, является отягчающим обстоятельством, а потому…
— Па-а-аберегись! — я отшатнулся, пропуская мимо оскаленную собачью пасть, перехватил его за шкирки и за жопу, щедро зачерпнул маны из внутренних резервов и швырнул песьеглавца вверх, навстречу солнцу.
Не солнцу, конечно, а потолку следующего этажа. Столкновение вышло эпичным, что-то хрустнуло и там, и снова посыпались осколки кирпича. Чекалка, кстати, обратно не прилетел. Или отправился покорять космические просторы, или — застрял в перекрытиях.
— Давай! — радостно улыбаясь, эльф потер руки. — Закидывай меня! Потом я спущу тебе что-нибудь, чтобы ты взобрался.
— Не, мне не надо. Ставь ногу! — я сложил руки в замок и напружинил ноги. — Давай, я тебя подкину!
Таго упер стопу в мои руки и…
— Йо-о-о-олки!!! — взлетел вверх.
Я кидал его слабее, чем песьеглавца, честно! Звука удара слышно не было, так что он, похоже, приземлился удачно.