Великий и Ужасный 4 (СИ)
Из чистого благоразумия я решил заткнуться. Устраивать резню милиционеров? Нет уж, увольте… Такие развлечения мне не по сердцу. Мне, может, еще жить в этой стране лет сто или двести! Так что я покорно позволил отконвоировать себя в броневик и уселся там на жесткую железную скамью у самого борта, плечом к плечу с целой кучей спецназовцев.
Их старший — капитан, судя по нашивкам на рукаве — смотрел на меня с явным страхом, по его переносице текла капля пота. Что я мог сделать в этой ситуации? Конечно, я постарался улыбнуться ему как можно более дружелюбно.
* * *Глава 2
От сумы и от тюрьмы
Будучи еще шебутным, но в целом положительным парнем по фамилии Бабаев и проживая на планете Земля, я не особенно часто попадал в зрение всяких-разных внутренних органов. Не в смысле — почки и печень, а в смысле погоны и фуражки. Ну, один раз опрашивали как свидетеля драки, другой раз — вызывали на побеседовать по поводу квизов, мол, нет ли какой паскудной забугорной политоты в наших хиханьках и хаханьках под названием «квиз»? Ну, и штрафы там, за превышение скорости или переход дороги в неположенном месте — это тоже случалось. Все остальные мои действия-злодействия в общем и целом вопросов не вызывали. То ли шифровался интуитивно качественно, то ли на самом деле не было в них ничего слишком противозаконного — это сказать сложно.
Ну, а Сархан имел с правоохранителями весьма специфические отношения. Вспомнить только одного Перепелку и его бытовой расизм!
Поэтому сравнивать мне было особенно не с чем. Разве что — с голливудскими фильмами про американские тюрьмы. И вот тут-то что-то такое определенно прослеживалось. По крайней мере, меня сфоткали на фоне разлинованной белой стеночки, чтобы было видно мой рост и пропорции, заставили повращаться в стиле фас-профиль-анфас, откатали отпечатки пальцев, заставили переодеться в красный комбез-робу, усадили на жесткий стул, который жалобно скрипнул под моей тушей, направили в лицо лампу и спросили:
— Имя, фамилия, отчество, год рождения?
— Я буду разговаривать только с Иваном Ивановичем Риковичем, целовальником Сыскного приказа, — сказал я и получил справочником по голове. Прямо по темечку!
Какого хрена они дерутся справочниками? Ну, то есть, если исходить из банальной логики, то все понятно. Дерутся справочниками потому, что могут себе позволить. И потому, что у них есть справочники: бумажные, в мягкой обложке, напечатанные на сероватой газетной бумаге… Махровая земщина — у них тут даже компов в допросной нет, а справочники — есть! Или это для конспирации, чтобы никто не догадался?
Но все равно — бить по голове урука, рассчитывая на то, что пять пар наручников спасут вас от немедленного перегрызания глотки и потрошения — это очень самонадеянно. Хотя в данном случае — работало, я ведь, в конце концов, неправильный урук!
— Ты не соображаешь, где находишься, орк, — побарабанил пальцами по столу взрослый усатый человек в штатском. Рожа у него была опухшая и в рытвинах. — Ну, так я тебе поясню. Это Бурдугуз. Может, слыхал?
Я пожал плечами. Понятия не имею, что такое Бурдугуз и с чем его едят. Но название, похоже, наше — орочье. Или местное, бурятско-якутское, что тоже вполне может быть.
— Здесь тебе никто не поможет, — пояснил усатый. — Отсюда не выбираются. Это отстойник для таких уродов, как ты, которые думают, что им все сойдет с рук. Поверь мне, у нас есть масса способов заставить тебя торчать в ИВС как угодно долго… Пока ты не сдохнешь. Как думаешь, любят снага черных уруков? А кхазады? А что, если тебя запихать в камеру, где сидят лаэгрим из непримиримых?
— Будет полный фарш, — доверительно сообщил ему я. — Лучше так не делать. Лучше вообще не запирать меня, я вам честно говорю. Свяжитесь с любым земским ярыжкой, скажите ему, что некий черный урук, который ехал на байке на Байкал, ищет Ивана Ивановича Риковича…
— Да-дац! — теперь те, которые были сзади, приложили меня справочниками с двух сторон по обеим ухам. Ушам!
— СУКАПАДЛА!!! — рявкнул я, вскакивая вместе со стулом, не сдерживая сил голосовых связок и переходя на гроул. — ХВАТИТ МЕНЯ БИТЬ!
Лопнула лампочка, по крашеному половой краской стеклу цокольного окна зазмеилась трещина, и в нее тут же повеяло морозом, сыростью и тиной. Рядом река? Это уже что-то…
Бледные милиционеры в штатском жались по углам комнаты и целились в меня из табельного оружия. Из каких-то пистолетиков. Я сел обратно на стул и шумно выдохнул. Стул скрипнул — и разломался к чертовой матери, так что я ляпнулся на жопу, да так и остался сидеть на полу, при этом решив поразглагольствовать:
— Слушайте, господа-товарищи милиционеры… Ну да, я оказался на мосту в момент теракта. Но я НЕ убивал людей, понимаете? Вообще! Наоборот! Я напал на террористов и убил ИХ насмерть — всех троих! Мне нужно было проехать через мост, там была пробка из авто, пробку спровоцировали эти киберэльфы, или как эти пидорги называются?.. Психи крушили все вокруг и стреляли в людей из таких хреновин типа ручных бластеров, и вообще вели себя неадекватно. Я кинул в одного из них колесом, второго зарубил бердышом. Бердыш, кстати, дорог мне как память, он в принципе капитально дорог, если что… Он там торчит у одного террориста в спине, это достаточно просто выяснить! На рукояти бердыша — отпечатки пальцев, это, вроде как, веская улика, да? Вам не нужно меня держать в этом вашем Бурдугузе, вам нужно связаться с ближайшим земским ярыжкой и сообщить, что Иван Иванович Рикович…
В этот самый момент в комнату ворвались местные укротители тигров: наряженные в доспехи из армированного пластика и шлемы-сферы, с ростовыми пластиковыми же прозрачными щитами и электрошокерными дубинками в руках. На вооружении у этих держиморд в балаклавах имелись также помповые ружья чудовищного калибра. Может — заряженные патронами с солью или с резиновыми пулями?
— Да я вообще-то ни разу сопротивления не оказывал, — зачем-то проговорил в воздух я. — Я просто прошу вас связаться с Иваном Ивано…
— В сектор четыре, камера двадцать! — крикнул усатый с нотками отчаяния в голосе.
— А как его записать? — прогудел из-под шлема старший всей этой пластиково-одоспешенной гоп-компании.
— Хероплетов, запиши! Иван Иванович! Кто там дело по мосту ведет? Храпов? Вот пусть Храпов с ним и разбирается… Достал меня этот урод уже до печенок! Чего его там на месте не пристрелили? С каких пор у нас нелюдей полюбили? Тащи его в камеру, пусть там торчит и гонор свой показывает…
— Но в четыре-двадцать — там ведь…
— Исполня-ать! — попытался рыкнуть усатый, но в конце подпустил голосом петуха и отвернулся.
— Заключенный Хероплетов, встаньте лицом к стене! — грустно скомандовал главный держиморда.
Я со вздохом подчинился. И почему я такой добрый? Потому что воевать со всей милицией в мире — это дохлый номер. Если я начну убивать земских стражей порядка — мне вовек не отмыться. Нужно будет или всю жизнь по лесам и горам ошиваться, или страну проживания менять. А у меня языковой барьер, понимаете? Мое отечество — там, где говорят по-русски, вот и всё. Ну, и на черном наречии тоже, но это — частности. Не на Борнео же мне валить, в конце концов? У меня тут бизнес, шаурма, Хтонь-матушка, большая любовь и миллион неоконченных дел!
Да и Рикович — тоже появиться должен, если не с минуты на минуту, то со дня на день, это как пить дать. Хотя со дня на день — это уже очень долго. Мне бы к Эсси! С другой стороны — ехали мы точно навстречу солнцу, то есть к Байкалу я определенно приблизился. И воду из разбитого окна чуял. А если вода — то она наверняка втекает в Байкал. Тут всё втекает в Байкал — кроме Ангары. Вроде бы. Знать бы, где этот Бурдугуз — тогда и про побег можно думать… Хотя — чуйка от Ёжика путь подскажет, если что.
Поэтому пока что я переставлял закованные в пять пар кандалов ноги и двигался себе по темному мрачному коридору с хреновым освещением. И сопровождали меня целых шесть зыркающих из-под забрал шлемов местных тюремных элитных воинов — грозный эскорт! Я бы убил их минуты за три, если бы захотел.