Герой. Бонни и Клайд: [Романы]

Повесив трубку, Гейл наклонилась и начала собирать содержимое своей сумочки. Ей стала помогать маленькая Келли, довольная тем, что можно встать со своего места и быть кому-то полезной. Своими ручонками она легко доставала закатившиеся под сиденья вещи Гейл.
— Большое тебе спасибо, — улыбнулась Гейл. Прелестная девочка.
Мать Келли, Сьюзен, оглянулась:
— Вот еще одна кредитная карточка на полу, — дружелюбно показала она.
Гейл, поблагодарив, подняла карточку с золотой визой. Вроде бы все. Хотя лучше проверить все карточки, убедиться, что все на месте. Гейл вернулась на свое место и положила бумажник к себе на колени. Она очень любила этот бумажник, подарок ее бывшего друга. Дорогой и шикарный, сказал он, даря его ей, очень похож на тебя. Бумажник был из темно-красной сафьяновой кожи, гладкий, как шелк, и очень мягкий на ощупь, с золотым тиснением и небольшой эмблемой «Марк Крое». Гейл хранила в нем деньги, свои репортерские удостоверения, водительские права, а во многочисленных его отделениях — кредитные карточки. Она вынула одну за другой все карточки — они были одинаковые: десять отделений, десять карточек. Вроде бы ничего не пропало.
Внезапная яркая вспышка молнии озарила ночное небо, а следом за ней послышался громкий раскат грома. За окнами самолета начался дождь.
Пока «Боинг 727» летел в ночи, приближаясь к городу, Берни ла Плант вышел из дома, отпер свою старую «Тойоту» и включил мотор. Машина протестующе зашипела и закашляла, затем подала слабые признаки жизни.
Берни выехал со стоянки и направил машину к дому Эвелин, чтобы забрать Джоя. Завтра у мальчика не было уроков, и Берни собирался повести его в кино. Он не забыл своего обещания.
Берни ла Плант раздумывал, что было непохоже на него. Все это из-за того, что ему предстояло длительное отсутствие. Как долго продлится это «отсутствие», должен решить судья, но вне всякого сомнения, достаточно долго для того, чтобы Берни соскучился по своему сыну. Он уже скучал по нему.
Берни подумал, что Эвелин специально убрала его фотографию в военной форме. Почему она не оставила ее на месте, чтобы Джой мог видеть отца в лучшей форме? С ней бы ничего не случилось, если бы фотография осталась на своем месте.
Берни хотелось повернуть время вспять, тогда, быть может, он бы раньше занялся сыном, но эта идея не имела смысла, как и большинство идей Берни. Не было никакого пути назад. Ну, какого черта! Сегодня вечером они с сыном идут в кино, а все остальное неважно.
По радио обещали дождь, и Берни набросил поверх спортивного пиджака старый плащ. Он был без подкладки, поэтому в нем не будет слишком жарко, подумал Берни. И от дождя плащ почти не защищал, потому что был таким старым, что его водоотталкивающие свойства исчезли много лет назад. Но у Берни это был единственный плащ, а по радио обещали дождь. И, пока он ехал по шоссе, действительно начался дождь, сначала моросящий, а потом настоящий ливень со струящимися с неба потоками воды.
Широкие полосы дождя, подгоняемого ветром, обрушились на ветровое стекло машины Берни. Он включил «дворники», потом выключил, затем снова включил их. Ничего не помогало.
— Я знаю, почему идет дождь, — горько пожаловался Берни в никуда, — это я предсказал его. Дождь идет потому, что у меня «дворники» скособочились. Если бы они были в норме, проклятое солнце сверкало бы. Даже ночью!
Вглядываясь в темноту сквозь струящиеся по ветровому стеклу потоки дождя, Берни пытался различить уличные фонари, дорожные знаки, повороты — хоть что-нибудь. Но ничего не было видно. То и дело на несколько мгновений все озарялось вспышками молний.
— Вот так мне и надо, — со злостью думал про себя Берни. — Здесь меня и убьет молнией. Удача да Планта.
Какой ребенок не смотрит в небо, когда по нему летит самолет? Ему интересно, кто там летит в самолете так высоко над землей; встретится ли он когда-нибудь с этими людьми, и если встретится, то- как они узнают друг друга? Любой человек рано или поздно обращает свой взгляд на самолеты, летящие в вышине. Любой, но не Берни ла Плант. Одна из слабостей Берни заключалась в том, что он никогда не обращал свой взор к небу; его глаза были всегда устремлены на землю. Берни бы вам ответил, что это потому, что он ни разу не нашел на небе квотера [1], но это было лишь частью правды. В глубине души Берни боялся оторвать свой взор от того, где он сейчас, и посмотреть туда, где он, возможно, будет потом. Гораздо спокойнее оставаться здесь, где он мог ощущать твердую почву под ногами.
 
Но предположим на минуту, что сейчас нет никакого дождя, и Берни ла Плант не сидит в своей машине, безнадежно пытаясь понять, где поворот с этого сраного шоссе. Допустим, он остановился ясной ночью где-нибудь в чистом поле и смотрит на звезды. Не похоже на Берни, но забудем об этом на мгновение и продолжим наши предположения.
Итак, он стоит там, а над его головой проносится в небе Боинг, рейс 104, по пути в аэропорт. Пришло бы Берни в голову поинтересоваться, кто летит в этом самолете, какова жизнь этих людей, встретит ли он их когда-нибудь? Никогда. Никогда в жизни.
И все же Берни был далеко не глуп. Его можно было назвать потерянным человеком или вечным неудачником, но он обладал природным умом. Именно в ту минуту, если бы он посмотрел в небо., он мог бы узнать свою судьбу. У него могло появиться тревожное чувство, что нечто большое встает на его пути. Так оно и было на самом деле. Уже слышны были отзвуки судьбы. Она послала ему предупредительный зловещий красный свет из кабины 727-го. Эта судьба заставила второго пилота вдруг обратить внимание на приборы, с тревогой повернуть несколько ручек на пульте управления и разбудить первого пилота. Тот тоже пришел в волнение из-за того, что маленькая красная лампочка сигнализировала о проблеме с водой, может быть, о блокировке системы гидравлики. Это означало, что клапаны вышли из-под контроля, а без них самолет не сможет совершить нормальную посадку. Вот в чем было дело.
Пилот радировал на летное поле, что рейсу 104 придется совершить вынужденную посадку.
Судьба подводила «Боинг 727» все ближе и ближе к Берни ла Планту. Через несколько минут он пролетит над его головой.
Судьба приготовилась вмешаться в жизнь Берни и в жизнь Гейл и дать обеим особый поворот.
Судьба столкнула вместе самолет, его пассажиров и старую «Тойоту» Берни. И Берни не подозревал о том, что через несколько минут его судьба повстречается с самолетом и людьми на его борту, особенно с жизнью Гейл Гейли, и что его жизнь, ее жизнь и жизнь других пассажиров, дремлющих на борту рейса 104, навсегда переменится, и будет вписана новая глава в историю.
История заполнена различными гипотезами, начинающимися со слова «если». Если бы Александр Македонский родился в семье пастуха овец, а не в королевской семье, завоевал ли бы он мир? Если бы Британский парламент проголосовал за включение представительства от американских колонистов, была бы революция 1776 года? Если бы Адольф Гитлер преуспел в архитектуре? Если бы Ганди имел лучший аппетит?
Если бы не было дождя, эта история имела бы совсем другой конец. Если бы Берни не ехал вслепую из-за скособоченных «дворников», он мог бы избежать встречи с самолетом, которую уготовила ему судьба. Но Берни уплатил всего двести долларов за «Тойоту», купив ее с третьих рук за минимальную цену, и благодаря своей покупке сделал шаг в будущее, которого никогда не предвидел.
Если бы Гейл Гейли осталась на ночь в Нью-Йорке, если бы она пошла в театр или занялась любовью, у этой истории тоже было бы совсем иное окончание. Но Гейл была прирожденным репортером, «репортером до мозга костей», как охарактеризовал ее Дикинс. И эта ее решительность и честолюбие посадили ее в тот самый ряд и на то самое место в рейсе 104, скрепив печатью ее судьбу.
Все предыдущие поступки, совершенные Берни ла Плантом, подтверждали его несостоятельность как человека, мужа, отца, а теперь он неумолимо ехал к своему будущему, в точное место и время, где должна была свершиться его судьба. Берни не имел понятия о том, что судьба приготовила ему Единственное, что он знал, так это то, что из-за этой отвратительной, мерзкой погоды он пропустит проклятый поворот к дому Эвелин и безнадежно застрял в этом сраном дожде.