Кодекс Крови. Книга V (СИ)

— Алтари — журавль в небе! — возразил Виноград, шелестя листьями на лозах, — Михаил и Кирана — наша синица в руках! Я тоже хочу силы, но добудем ли мы новую, ещё большой вопрос, а вот потерять старую можем уже сейчас!
— Добудем! — уверенно взирал в клубящуюся багровую дымку Комаро. — Главное вовремя спасти их в безвыходной ситуации. Ради сестры и своих людей он пойдёт на всё!
— Так почему не сделать это сейчас? — всё ещё настаивал на своём Виноград.
Комаро выругался.
— Почему? Ты спрашиваешь у меня, почему? А вот возьми и найти её! Давай!
Виноград зашелестел листьями и пустил лозы во всё стороны от себя. Появлялись всё новые и новые побеги, но, в конце концов, лозы вернулись к своему хозяину ни с чем. Ошарашенный Виноград молчал.
— Вот почему! — уже более спокойно объяснил Комаро. — Она точно в этом мире, но где… Я не знаю.
* * *
Оба Бога решили промолчать. Я же прокручивал в голове возможные варианты. Что я мог сделать такого, чтобы добиться внимания ещё одной сущности, вездесущей, но не проявляющей себя и не требующей поклонения?
Один вариант у меня был, приятным его нельзя было назвать, но тут уж выбирать не приходилось.
Придётся кое-кому поделиться благодатью, а мне пожертвовать частью души. Хотя… Я почему-то вспомнил про алтарь под имением. Две стихии: огонь и вода, те же что и у сестры. Что если попросить помощи у них? Но алтарь уже расплатился со мной… Станет ли он помогать?
Ну что ж, на месте и проверю.
Мы вернулись в Хмарево ни с чем. Я дал команду Игнату приготовить самое забористое энергетическое пойло из возможных, желательно, с сильно обезболивающим эффектом.
— Что ты собираешься делать? — спросила Агафья, оценив разом мои приказы и решимость во взгляде.
— Продать душу в обмен на информацию.
— Брось, — отмахнулась недоверчиво вампирша, — душа — это не разменная монета, чтобы ею торговать. Если бы можно было сделать нечто подобное, многие уже бы продали её за магию, власть, любовь, смерть…
— То, что подобным не занимаются здесь, ещё не означает, что такое в принципе невозможно, — пожал я плечами, поставив Агафью в тупик своим ответом.
— Михаил Юрьевич, — обратился ко мне Игнат, держа в руках флягу. — Вот, как вы просили.
Я поблагодарил кровника и мысленно предупредил вампиршу:
— Когда вернусь, то буду в неадекватном состоянии, не дай мне натворить дел, о которых я потом могу пожалеть.
Тень настороженно кивнула и одними губами произнесла:
— Ты только вернись…
Я обратился мыслями к алтарю и попросился на внеплановую аудиенцию, а уже спустя секунду стоял у каменного обелиска. Странно, я точно помню, что раньше алтарь выглядел по-другому. Сейчас же он всё больше напоминал классический четырёхгранный обелиск, но всё ещё исковерканный чьей-то злой волей.
Зал с лабиринтом жертвоприношений затянуло туманом, из которого раздался уже знакомый голос:
— Зачастил что-то ты к нам. А в этот раз ещё и с пустыми руками. Нехорошо. Силу почувствовал? Власть?
Голос трещал стужей злости и тихой яростью. Сквозь туман проглядывала изморозь на полу, телах, самом алтаре. Ощутимо похолодало, изо рта при дыхании вырывались облачка пара.
— Не за властью я пришёл, а за помощью. Сестра пропала, по крови. Сильная, своим огнём дух воды в дороге согревала, а водой успокаивала. Украли её и спрятали, а где неизвестно. По крови не нахожу, местные боги молчат. На тебя вся надежда.
Алтарь молчал, но в каменном зале стало ощутимо теплее, будто холод злости сменился на прохладу любопытства.
— Сил пока мало, — нехотя признался алтарь. — Но за добро добром платить надо. Какова твоя плата?
— Два алтаря божественных начального уровня на тебя зациклю, будет подпитка постоянная, — предложил я свою цену, начиная торговаться. Торг — занятие весьма специфическое, жизнь научила, что самое вкусное всегда нужно оставлять напоследок.
— Мне вера человеческая без надобности, — хмыкнул голос, — слаба она и ветрена, как девка гулящая.
— Что же тебе нужно?
— Не догадался ещё? — удивлённо переспросил голос. — Я был лучшего о тебе мнения.
 
— Первостихии нуждаются с своей магии? — температура в зале поднялась ещё на несколько градусов, подтверждая мою догадку. — Я не буду приносить тебе в жертву магов стихий.
— А говоришь, сестру любишь и спасти хочешь, — поддел меня голос, ядом растекаясь в душе.
— Хочу, но предавать существ, за меня кровь проливающих и идущих на смерть, не буду, — упрямо мотнул я головой. Похоже, пришла пора для сладкого. — Могу в качестве оплаты отдать часть собственной души.
И снова алтарь молчал. На этот раз дольше, чем с первый раз.
— Дурак ты, Трайодасан! Как есть дурак! За такую цену здесь человеческие боги в очередь бы выстроились помогать тебе, а ты мне предлагаешь.
— Потому что только ты на просьбу о помощи откликнулся, — решился я быть до конца честным.
— Н-да, такая жертва вкусная, и мимо, — отчего-то весело хохотнул алтарь, — но я оценил, честно. И что своих существ на убой не отдал тоже. Может, и правда не ошиблись…
— Поможешь? — с надеждой переспросил я, боясь задавать лишние вопросы, чтобы не сбить алтарь с благодушного настроения.
— Помогу, — со вздохом ответил голос, — но эргам про меня расскажешь. Они знают, что делать.
Я кивнул, счастливо осознавая, что легко отделался. И алтари остались, и душа целая. Почти.
— Кто сказал, что ты отделался? — хмыкнул алтарь. — Заплатишь тем, чем привык, кровью. Что-то мне подсказывает, что её много понадобится.
Помнится, я уже говорил, что однажды выступал жертвенным агнцем. Тогда ситуация была схожей. Спасти, защитить любой ценой, даже ценой собственной жизни. Ничему меня жизнь не учит, даже перерождение не пошло на пользу.
Все эти мысли проносились в моей голове, когда я собирался ритуальным стилетом вырисовывать матрицу подпитывающего ритуала.
— Оставь эти танцы с бубнами для кого-то другого, — отмахнулся алтарь. — Нечего у меня тут кровавую скотобойню устраивать. Красота в простоте, запомни.
Я пустил себе кровь, сделав надрезы вдоль вен, чтобы кровь не свернулась и не образовала корки на ранах. Запястья заняли свои места по бокам алтаря, на уже восстановленных гранях… и я провалился в никуда.
Это было похоже на стремительный полёт внутри разноцветного потока. Когда мы искали Кирану с алтарём Виноградовых, то использовали принцип родства крови. Здесь же мы искали по родству стихий. В глазах рябило от обилия алых и синих всполохов всех цветов и оттенков. Мы проносились мимо на бешенных скоростях, даже не притормаживая. Всё было не то, не те маги, не тот уровень силы, и самое главное, не было единения двух противоположных стихий в одном духе.
Сколько мы так метались, я не взялся бы угадывать. Очень надеюсь, что не неделю, как при снятии двух узлов печати. Но наконец тоннель замер. Всё вокруг погасло. Нас обступила кромешная тьма. Она оживала и просачивалась внутрь, неотвратимо разрушая всё вокруг.
Я физически чувствовал, как больно алтарю от этой тьмы. Она его разъедала с жадным чавканьем и скоростью кислоты.
— Она там!
Тоннель полыхнул алым в такт биению моего сердца, высвечивая колонны с незнакомыми рунами. Такие же колонны я видел в дневниках старого барона.
— Я не проведу! — всхлипнул голос. — Нужна земля! Запечатано!
Темноту снова разрезала вспышка, но уже синего света. На мгновение я увидел, как в конце тоннеля на полу лежит Кирана с колодками на руках, а над ней склоняется с ножом громадный блондин.
— Помоги ей! Прошу! — взмолился я, боясь не успеть спасти сестру.
— Больно-о-о! — взвыл алтарь.
— Я заберу твою боль, только помоги!
— Ты же умрёш-ш-шь, — уже стал шипеть от боли алтарь.
— Вытерплю, — в едином выдохе принял я решение и исчез в облаке ослепительной боли.
  
Глава 2
 
Земля приняла их как родных. Пусть на своих родовых территориях на это ушло бы меньше сил, но даже здесь Михельсу удалось открыть подземные тропы. Подхватив бесчувственную девицу на плечо, Исбьерн скомандовал спускаться под землю своим людям. Те стонали от боли и ран, причинённых этой несносной дикаркой. И ведь сильна же, ещё и две противоположные стихии сразу объединить в себе смогла.