(не)Бальмануг.Дочь (СИ)

Даже если она не сможет выбраться из этого подземелья... в ближайшие десятилетия, то зато может вволю трепать нервы своим караульщикам. И надо уже, что ли, начинать царапать палочки на каменной стене камеры, отсчитывая дни. Только чем? Обломком ложки? И начинать отпускать бороду? Нет, стоп, какая борода, если ей опять досталось женское тело? Почему на этот раз ей не досталось мужское тело, раз в этом мире только мужики могут что-либо решать и делать, а женщин даже не слушают?
– А я-то было решил, что Элиана, наконец, перестала быть размазней, коей была в юности, стоило ей войти в девичью пору. В детстве-то они с Вогданом на пару еще как хулиганили. А как метко непоседливая малышка Элиана кидалась камушками, будучи ребенком! Особенно в окна братцу, когда он не хотел с ней гулять в саду из-за своих уроков, – продолжал охранник.
Хелен развернулась на кровати и глянула на мужчину.
– Чего тебе надо, Кавим?
Чего он так разговорился, да еще в ностальгические воспоминания ударился? А вчера был готов ее взглядом испепелить.
– Иди и ешь эту запеканку, пока она теплая! – выдал мужик, глядя на девушку упор.
"Что за обращение с эйрой? Ладно теневики наглые, но свой-то охранник... То есть семейный... то есть тот, кто хотя бы из уважения к памяти бывшей хозяйки тела не должен так грубить? Пусть я не его малышка Элиана, тем не менее я все еще эйра", – ничего не поняла Хелен. Поэтому из-за одного только любопытства встала и подошла к столу у решетки, куда Кавим просунул промасленный бумажный сверток и небольшой кувшин с крышкой.
Разворачивая плотную бумагу и громко ей шурша, едва слышно спросила у мужчины, который и не думал отходить.
– Чего хотел?
– Ты знала, что солдатский мир тесен? Особенно мало тех, кто уже покинул службу?
Подняв голову и успевая откусить кусок слишком плотной запеканки, Хелен прошамкала полным ртом:
– Можно покороче, без вступлений?
– Я кое-что узнал. Капрал Сверрин в столице всего один, – едва слышно выдал Кавим, а девушка поперхнулась и закашлялась. – Да, один мой знакомый, отставной армеец, знает другого, а тот... Не только у тебя, "всё-таки Элиана", полно знакомых.
– И что?
– И знаешь, каким делом этот Сверрин сейчас занят? – спросил мужчина, пристально наблюдая за ней.
– Надеюсь, не напивается вдрызг каждый день? – что ж, раз уже про капрала знают, то и ей хочется узнать новости.
– Нет. Возится с детворой, беспризорниками и беднотой уличной, – говорил Кавим, и Хелен чуть было не улыбнулась, полные щеки помешали. – И, говорят, часто с руганью упоминает какую-то чудную эйру, которая навязала ему двадцать мальчишек, из которых он должен сделать отличных солдат...
– Каких еще солдат?! – возмутилась девушка, спешно сглатывая толком не прожеванное и опять чуть не поперхнувшись. – Каких двадцать?! Договор на десять был...
И запнулась, увидев, как расползается кривая ухмылка на небритом лице охранника, который оперся локтем об решетку. Будто случайно таким образом прикрывая их общение своей спиной от стражника Управления.
Хелен отложила недоеденный кусок в сторону, отряхнула пальцы от клейких крошек.
Теряет она хватку, совсем расклеилась. Надо как-то собраться. Плевать, что теперь она заточена в подвалах местной Лубянки, и что теперь у нее новое тело. Внутри-то душа у нее осталась прежняя. Надо продолжать бороться! Пусть с Артамом не получилось, зато с безопасниками-то она пока держится. Надо искать выходы, чтобы выбраться из этих подземелий!
– И что теперь? Доложишь дознавателям? – буркнула Хелен, переживая, что ее так легко развели.
Были бы сами дознаватели повнимательнее или дотошнее, тоже бы уже давно всё вычислили.
"Или они уже вычислили? – чуть не ахнула про себя девушка, замирая при следующей мысли. – Может, не один Кавим имеет знакомых, помогающих в поиске. А уж безопасникам и так положено всё знать и уметь искать".
– Вот еще. Они свою оплату пусть сами отрабатывают, – хмыкнул мужчина.
Хелен с сомнением посмотрела на остальные куски темной, слишком жирной запеканки, которая к тому же успела остыть, и теперь ощутимый жир неприятно катался на языке. Всё-таки у двергов и у Ларков гораздо вкуснее готовят.
 
Вот зачем охранник полез играть в детектива? Так и спросила:
– А тебе зачем лезть в это дело?
– Хотел знать, кто посмел стать Элианой. И зачем ее убили.
– Я ее не убивала! – тихо рыкнула Хелен, вскидывая взгляд на мужчину. – Да я сама в шоке... была поражена, когда там, в вашем доме проснулась! Я ничего не понимаю!
Но мужчина смотрел на нее из-под кустистых бровей недоверчиво. И его можно понять, она сама до сих пор с трудом верит, что всё это с ней сейчас на самом деле происходит, а не в каком-то дурном сне.
И что Кавим теперь будет делать?
А ей что делать? Или это шанс? И через этого охранника ей как-то передать новость... кому только? Пойдет ли он на Пустырь к голинам? Пустят ли его к грыну? Потому что Ларки ее из подвалов безопасников всё равно вызволить не смогут.
– Так как тебя зовут на самом деле? – сбил ее с мыслей тихий вопрос.
Девушка с удивлением вновь глянула на Кавима.
– А ты разве сам не узнал? Или... опять меня хочешь подловить на оговорке?
– Сверрин очень... витиевато ругается, но имя той эйры не называет. Говорит, своих поставщиков не сдает. Что ты ему пообещала? Бочонки с чем?
– Не понимаю, о чем ты, – хмыкнула девушка, облегченно выдыхая. То есть ее не совсем еще раскрыли? Это ведь хорошо? – Я же память потеряла, помнишь?
– Может, мне тоже надо горе залить, – таким же ехидным тоном ответил ей мужчина. – Правда, у меня обе ноги на месте... А где бы ты взяла то, что обещала Сверрину? Откуда у тебя такие возможности насчет пойла? Если ты на самом деле та самая эйра... Как, говоришь, тебя зовут?
Опять пытается ее подловить? Нет, теперь она будет осторожнее.
– Предлагаешь мне вначале отгрызть тебе одну ногу? – не сдержавшись, улыбнулась Хелен. Неужели хоть один человек наконец-то поверил, что она... человек? – Извини, не получится, ракасово отродье сегодня на диете... то есть берегу талию и вредное не ем. И, прошу прощения, но эта мясная запеканка невкусная. Можно вместо нее вчерашних сладких пирожков?
– Ты не эйра на самом деле! – выдал в ответ Кавим. – Эйры так не говорят.
Он что, всё еще из роли детектива не вышел?
– До тех пор, пока их в казематы не посадят ни за что, ни про что, – ответила ему Хелен, пожимая плечами. – Знаешь, с кем поведешься, от того и наберешься... И я быстро учусь.
– Да уж, чернокамзольщиков ты тогда хорошо отчитала, – вспомнил Кавим, опять кривя губы в усмешке. – Хм, по заумному.
– Эй, чего вы там шушукаетесь? – неожиданно проявил к ним интерес караульный от безопасников. – Отойди от нее!
– Еду обсуждаем, – повернулся в его сторону Кавим. – Эйре предлагаемое меню не нравится.
– Пусть этому будет рада! Не на воде с хлебом!
– Безумно рада, – с демонстративной иронией ответила Хелен, тоже переключаясь на безопасника. – А когда мне принесут гребень, шпильки, зеркало, крема и прочие средства для ухода?
– Обойдешься!
– Но ваш глава сказал, чтобы меня обеспечили всем необходимым! – не отставала Хелен. – А крема и прочее мне жизненно необходимы! Да ты знаешь, что если девушек лишить таких важных вещей, как гребень и прочее, то они становятся хуже ракасов?!
Кавим повернул голову к девушке, заметно напрягаясь.
– Внешне уж точно страшнее, – сразу добавила та. – Сам посмотри, уже даже ты меня, такую лохматую, боишься. Хорошо, что у меня зеркала нет, я бы сама себя испугалась сейчас.
Охранник хмыкнул, безопасник громко потребовал разойтись. А дверь камеры опять противно скрипнула, впуская из коридора гомон недовольных голосов.
Следом за звуками в помещении появились люди, их производящие. И кого Хелен не ожидала сейчас увидеть, так это Лернавая.
– Раймонд? – выдохнула она едва слышно.