Ты проснешься, на рассвете. Дилогия (СИ)

   - Ноты есть? 
   Видя такое дело, я перешел на официальный тон, стараясь говорить почтительно, но твердо, чтобы после, ко мне не было претензий. 
   - Нот нет. Это МОЯ композиция, Ольга Ивановна. Я ее автор. И играть ее будут именно так как нужно мне! Или не будут играть вообще. 
   - Не говори глупости, мальчик! - она уже откровенно издевалась надо мной. - Если ты сыграл несколько детских песенок на вчерашней вечеринке, то это вовсе не означает, что научился играть! А уж до композитора, тебе как до луны. 
   - Вы, что добиваетесь, Ольга Ивановна? - я уже еле сдерживал себя от ярости. - Если испортили одну песню, что я вам дал, то можно портить и остальное? Но ладно она. Там другой автор и потому я не лезу в исполнение, но здесь я хозяин этой мелодии. 
   - Ты о себе слишком много возомнил, пионэр - она с издевкой, произнесла это слово. - Пока я, здесь музыкальный руководитель, а не ты. И именно ты будешь исполнять мои указания. Или пошел вон отсюда. 
   Усмехнувшись, я подхватил свою подругу и мы, молча вышли из зала. Я не собирался никому жаловаться, что-то добиваться, зачем? Если им не нужно мое выступление, и они ставят мне палки в колеса, то зачем я буду навязываться. Мне же проще, будем отдыхать в свое удовольствие. В конце концов, именно для этого мы сюда и приехали. Мне было лишь немного жаль, что у меня отобрали доступ к музыке, все же именно ее недоставало мне в лагере. И когда я он появился, меня это очень обрадовало. 
   В принципе, если что то и изменится, то номер у нас практически готов. Ведь мы занимаемся этим комплексом постоянно, а находясь лицом друг к другу, можем даже синхронизировать движения. Поэтому проблема была только в композиции, но если мне не дадут исполнить ее так, как хочу я то и номера от нас не дождутся. 
   Несколько дней после этого нас никто не трогал. Мы тренировались, общались с друзьями, развлекались, в общем отдыхали. 
   В один из дней, когда мы уже закончили очередную тренировку и собирались пойти помыться, в спортгородке один из вожатых, и сказал, что нас ждут в клубе на генеральной репетиции, в присутствии всего начальства. Уточнив время прибытия, мы решили, что вполне успеем помыться и переодеться. Хотя номер мы и не готовили, но раз нас зовут, то нужно идти. 
   В назначенный час мы появились в клубе. Кроме песни предложенной мною, имелись еще несколько номеров с песнями и танцами. Поэтому устроившись в третьем ряду, среди ждущих своей очереди исполнителей, мы смотрели за исполнением номеров. 
   В первом ряду собралась вся администрация лагеря. Директор, старший пионервожатый, музыкальный руководитель и еще несколько человек, должностей которых я не знал. 
   Вскоре, на сцену вышли две девочки и мальчик, для исполнения моей песни. Ольга Ивановна устроилась за органом и начала играть. После короткого вступления дети запели песню. Но это была совсем другая песня, но не та что предложил я. Нет слова были те же самые да и музыка тоже отдаленно напоминала то, что я предложил. Но сама песня получилась совсем другой. Не было в ней той радости, что ли. Может голоса звучали и лучше, но радость, игривость пропала. Получилось что-то непонятное и совсем не детское. В общем мне очень не понравилось, и я поморщился. Судя по настроению исполнителей, им тоже не слишком нравилось то, что они пели. В этот момент Вика толкнула меня локтем и я повернув голову заметил, такой же взгляд нашего директора, смотрящего на меня. Было заметно, что и ему песня не пришлось по душе. 
   Когда песня закончилась, директор повернулся ко мне и спросил: 
   - Неужели это то, что ты тогда мне исполнял? Что-то я ее не узнаю. 
   - Вообще-то нет... - начал было отвечать я на заданный вопрос, когда вмешалась Ольга. 
   - Мы решили, что так песня будет звучать лучше. - Сказала она. 
   - Хорошо. - Произнес директор, вроде бы соглашаясь со сказанным. И повернувшись ко мне, продолжил. - Давайте посмотрим теперь ваш номер. 
   - Ольга Ивановна запретила нам репетировать его. - Спокойно произнес я. - Поэтому номера не будет. 
   - Почему? - директор обратился к ней. 
   - Что вы его слушаете?! Он пришел, сыграл какую-то мерзкую композицию, а когда я предложила помочь ему, подобрать другую мелодию, только нагрубил мне. После этого не ни разу здесь не появлялся. 
   - Саша, что случилось? - Строго спросил директор. 
   - Было немного не так, Арслан Исламович. Вы слышали ту композицию, что я сочинил, и согласились, что мы будем выступать именно под нее. Когда я ее играл, и одновременно записывал мне пришла идея немного изменить некоторые моменты, поэтому решил сделать еще одну запись, а уж из двух выбрать наилучшую, но тут вмешалась Ольга Ивановна. Сказала, что я неправильно ее исполняю, и композицию нужно играть совсем не так, но когда я попытался объяснить, что являюсь ее автором, она просто выгнала меня из клуба, и... 
   - Что ты врешь! - чуть ли не в крик сорвалась Ольга Ивановна. - Нагрубил мне, а теперь еще и на меня хочешь вину свалить?! Негодный мальчишка! 
   - Так! Успокоились оба! - директор поднялся со своего места. - Где запись первого варианта? 
   - Тогда она осталась на магнитофоне, а больше я сюда не заходил. 
   - Где магнитофон? - обратился он к Ольге Ивановне. 
   - Наверное, в подсобке, - ответила она, изображая негодование. 
   - Принесите магнитофон на сцену. - Попросил он кого-то из детей присутствующих в зале. 
   Вскоре магнитофон принесли и, перемотав катушку, включили запись. Ольга Ивановна в это время, еще кипя возмущением, устроилась в первом ряду. Между тем их колонок полились звуки моей композиции. Сидящие в зале, прислушались к ней. 
   - И чем же она вам не нравится, - спросил директор, когда музыка почти закончилась. 
   Но ответ мы вдруг услышали совсем с другой стороны. 
   - Ты не правильно исполняешь эту композицию. Нужно играть совершенно по-другому. - Послышался голос Ольги Ивановны, идущий из колонок. - У тебя слишком высокий темп, и эти грубые, тембры, которые портят всю мелодию. 
   - Мне нужна именно эта скорость, а тембры, присутствующие в этой композиции придают ей именно тот настрой, которого я и добивался. - Раздался мой голос. 
   Ольга Ивановна тут же вскочила и, хотела было рвануться к сцене, но директор поймал ее за руку и остановил. 
   - Что ты понимаешь в музыке, мальчик? - мы услышали издевательский тон Ольги Ивановны. - Давай, я покажу тебе как нужно! 
   Послышался звук отодвигаемого стула. 
   - Ноты есть? 
   - Нот нет. Это моя композиция, Ольга Ивановна. Я ее автор. И играть ее будут именно так как нужно мне! Или не будут играть вообще. - Мой голос был хоть и резким, но звучал достаточно уважительно. 
   - Не говори глупости, мальчик! - продолжала Ольга Ивановна. - Если ты сыграл несколько детских песенок на вчерашней вечеринке, то это вовсе не означает, что научился играть! А уж до композитора, тебе как до луны. 
   После того как директор услышал о "вечеринке" его взгляд просто заледенел. Он потянул Ольгу Ивановну за руку, заставляя присесть. 
   - Вы, что добиваетесь, Ольга Ивановна? - раздавался мой голос. - Если испортили одну песню, что я вам дал, то можно портить и остальное? Но ладно она. Там другой автор и потому я не лезу в исполнение, но здесь я хозяин этой мелодии. 
   - Ты о себе слишком много возомнил, пионэр. - Казалось, что сейчас директор просто раздавит ее взглядом. - Пока я, здесь музыкальный руководитель, а не ты. И именно ты, будешь исполнять мои указания. Или пошел вон отсюда... 
   Запись завершилась, и несколько минут были слышны лишь чьи-то шаги, а после только какой-то шелест. Видимо после того, как все покинули клуб, запись продолжалась пока не закончилась пленка. 
   Несколько минут, в зале царила полная тишина. 
   Директор поднялся и пригласив с собою Ольгу Ивановну, вышел из зала. Вернувшись, он объявил, что на сегодня репетиция завершена и все могут быть свободны,