Шерлок Холмс возвращается в Лондон
Энгельс снова часто заморгал и повернулся к нам лицом:
— Мы вошли, и там на полу лежало тело Рекберри, всё в крови и искалеченное. Вместо лица было месиво, уши оторваны, руки до локтя отсутствовали, торчали одни кровавые обрубки… — Он глубоко вдохнул и продолжил: — И ноги тоже были отрублены до колена… Кровь виднелась просто повсюду. Камера была похожа на скотобойню, так много крови…
— Боже правый! — воскликнул я. — Работа маньяка, не иначе.
— Да, вполне в духе тюрьмы для душевнобольных, — заметил Холмс. — Джон Рекберри. Я знаю это имя. Это не тот Джон Рекберри, которого прозвали мясником с улицы Эдгвейр?
— Д-да, мне говорили об этом, — кивнул Энгельс. — Он считался самым опасным пациентом в Гримсби.
* * *Несколько лет назад Джон Рекберри был довольно известным и зажиточным адвокатом. Он женился на женщине знатного происхождения. У них родилось семеро детей, трое мальчиков и четыре девочки. Старшей дочери, Розе, исполнилось двенадцать, младшему сыну Франклину было чуть больше двух лет.
Судя по всему, мистер Рекберри был прекрасным мужем и отцом, который до безумия любил своих детей. Соседи считали их семью образцовой, никто о нём никогда слова дурного не сказал.
Но однажды миссис Рекберри и дети перестали показываться на улице, и Рекберри объяснял соседям, что они уехали за город, чтобы спастись от душного лондонского лета. Потом добавлял с улыбкой, что очень хотел бы находиться с ними, но работа не позволяет. Эти сентиментальные слова он говорил каждому, кто спрашивал о том, как поживают его жена и дети. Родственники жены всё больше беспокоились о ней и удивлялись, что уже давно не получают от неё писем.
Родители миссис Рекберри поделились своей тревогой с полицией. И к Джону Рекберри домой пришли два детектива. Случилось так, что одним из них был инспектор Лестрейд. Они допросили Рекберри, и он поведал им совсем другую историю, вовсе не ту, какую описывал соседям и близким. Он сказал, что у его супруги появился любовник и она сбежала с ним, прихватив с собой детей. Он понятия не имеет, где они находятся. Поскольку она жестоко предала его, у него нет ни малейшего желания выяснять детали её побега. А о том, что жена и дети отдыхают за городом, он рассказывал всем, чтобы якобы избежать неловкости и позора.
Он позволил детективам осмотреть дом. Они не нашли ничего подозрительного. Однако ситуация казалась людям всё более подозрительной. И некоторые начали присматриваться к Рекберри повнимательнее.
* * *Шерлок Холмс повернулся ко мне:
Это случилось несколько лет тому назад, Уотсон. Я не занимался этим делом лично, но читал о нём в газетах. Несмотря на то что внезапное исчезновение семьи Рекберри казалось всем более чем загадочным, ему удавалось какое-то время избегать допросов полиции. Он планировал обратить в деньги всё своё имущество и сбежать в Америку. Однако совершил промашку, когда выставил дом на продажу. Потенциальные покупатели стали приходить осматривать дом. А Рекберри, как оказалось, очень неаккуратно спрятал тела жены и детей. Либо он тогда был слишком небрежен, либо излишне уверен в том, что их не найдут.
Один из покупателей оказался уж очень дотошным: спустился в подвал дома, чтобы детально осмотреть фундамент. В одном месте он заметил, что кирпичи неплотно прилегают друг к другу и скрепляющий их раствор осыпался. Это привлекло его внимание. Он ударил по стене, и один кирпич зашатался. Тогда он стал проталкивать его дальше, и кирпич провалился в тёмное пустое пространство за стеной. Возможно, человек попросту передумал бы покупать этот дом и ушёл, но в свете фонаря увидел, что из-за разваливающейся стены на него смотрит человеческий глаз. Позже обнаружилось, что это была дочь Рекберри Роза.
— Боже милостивый! — вскричал я. — Он убил свою семью, своих собственных детей!
— Да, именно это вскоре и выяснилось. Покупатель выбежал наверх. Рекберри его не видел, потому что находился в этот момент на втором этаже. Человек бросился в полицейский участок, и в течение часа кирпичную стену разобрали и нашли тела супруги Рекберри и его семерых детей. Самого Рекберри посадили в тюрьму.
Полиция обнаружила, что у всех членов семьи было перерезано горло, видимо, пока они спали. Тело жены и старших детей он расчленил — отрезал руки и ноги, чтобы они поместились в узком пространстве за стеной, а тела младших детей вошли туда легко, их можно было не калечить. Отрубленные конечности Рекберри кинул туда же.
— Видно, он дьявол, а не человек, раз сотворил такое со своей женой и детьми, — ужаснулся я.
— Многие так думали, Уотсон. Позже, к досаде тех, кто считал, что этого человека приговорят к смертной казни через повешение, его признали душевнобольным и посадили в специальное заведение, которое как раз и находится в Линкольншире.
— Мистер Холмс, ведь вас не затруднит поехать со мной в тюрьму в Гримсби, чтобы помочь нам разобраться, что там произошло и кто за это в ответе. — Просьба Энгельса прозвучала как мольба. — Люди, которые там работали, — это всё наши друзья или даже родственники. Один из погибших был кузеном моей супруги. Мы просто обязаны выяснить, кто совершил это ужасное убийство.
Холмс взглянул на меня:
— Что скажете, Уотсон? Вы не будете против отправиться в Гримсби?
— Что ж, всё равно раньше завтрашнего утра уехать отсюда мы не сможем. А поскольку я полагал, что мы задержимся здесь из-за предыдущего дела, я попросил Анструтера заменить меня в ближайшие несколько дней. Так что, конечно, я поеду с вами.
— Прекрасно, дорогой мой друг. — Холмс повернулся к Энгельсу. — Мы поедем в вашем экипаже, — сказал он.
Взгляд Энгельса, адресованный Холмсу, был полон благодарности.
— Спасибо вам, мистер Холмс… и вам, доктор Уотсон! Мы окажемся на месте всего через несколько минут.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Мы покинули тёплый, уютный отель. На улице было прохладно, сквозь тяжёлые свинцовые облака пытались пробиться лучи солнца. Мы с Холмсом забрались в экипаж, Энгельс сел напротив.
— Я действительно очень благодарен вам, мистер Холмс, — сказал он.
— Не рассчитывайте на меня слишком сильно, — ответил ему Холмс. — Я не могу гарантировать, что мы распутаем это дело. Я могу лишь попытаться что-то сделать.
— Этот убийца, — прервал его я, — этот сумасшедший Рекберри. Он расчленил членов своей семьи, а теперь расчленённым нашли его тело. Возможно, это месть за то, что он сделал?
— Конечно, это возможно, — произнёс Холмс. — Но тогда зачем убивать всех остальных? Могу я вас спросить, Энгельс, хорошо ли охраняется это убежище? Легко ли проникнуть внутрь?
— Да, думаю, легко, — ответил Энгельс. — По крайней мере, в общие залы. Конечно, вход в ту часть, где расположены камеры, охраняется. И мы следим за тем, чтобы пациенты всегда находились в камерах. Но в остальных помещениях никаких особых мер предосторожности не соблюдают. И люди могут легко попасть в здание. Мы разрешаем приходить посетителям. И никогда не думали, что кто-то захочет прокрасться внутрь тайно. Во всяком случае, насколько мне известно. Я говорил, что работаю там совсем недавно, и пока только знакомлюсь с обычаями этого места. Я ездил туда всего два раза.
— Значит, внутрь проник кто-то, кто жаждал отмщения, — предположил я.
— Вероятно, — согласился Энгельс.
— Как я люблю повторять, ошибочно делать допущения, не располагая точной информацией. Такие вот поспешные выводы могут плохо повлиять на ход дела. Человек может в угоду своим предположениям упускать важные факты. Давайте лучше подождём и посмотрим, что получится найти в Гримсби, — возразил Холмс.
— Уже видна крыша лечебницы, — прервал нашу беседу Энгельс, глядя в окно экипажа. — Вон там, вдали. Мы почти приехали.
* * *— Я выглянул в окно. Покатая крыша, покрытая серой черепицей, возвышалась, как огромный кит над поверхностью океана. За тёмно-серой стеной, которая окружала лечебницу, я разглядел часть здания. Каменные стены были лишь немного светлее крыши. Как я уяснил позже, здание было построено на краю высокого отвесного утёса; прямо рядом со строением спуск был довольно отлогим, а затем резко обрывался вниз в бурное море. Мне показалось, что стены были сложены из камней тех самых скал, которые окружали дом. Как будто его сотворила природа, а не руки человека. Окна были очень небольшие, узкие щели, видимо, чтобы ветер не так сильно задувал внутрь.