Шерлок Холмс возвращается в Лондон
— А что за кража?
— Украли драгоценный камень, рубин. Его называют «Огненная звезда Индии». Жестокое нападение на женщину. Камень просто сорвали с шеи. — Холмс улыбнулся: — Мне предлагали заняться и другими делами. Одно из них — похищение молодой девушки. В тот день, когда я вернулся в Лондон, её, к счастью, нашли. Я изучил все детали этого дела. Жаль, что не смог участвовать в расследовании. Детектив, наш с вами старый друг Хопкинс, достойно поработал. Тем не менее я освободил бы девушку намного раньше. Думаю, вы понимаете, что в моих словах нет ни капли бахвальства. Ещё мне предлагали заняться кражей относительно небольшой суммы из банка «Субурбан». Это тот самый банк, о котором вы писали много лет назад в рассказе «Союз рыжих». В отличие от предыдущей попытки, на этот раз ограбление прошло успешно. И расследование могло оказаться довольно интересным. Грабители проникли в хранилище, но вынесли оттуда только несколько золотых монет! Однако я вынужден полностью препоручить это дело Скотленд-Ярду и всецело сосредоточиться на событиях, относящихся к лорду Беркширу. Какая ирония, не так ли, дорогой мой друг?
— Ирония? Но при чём тут она?
— Сколько раз вы слышали мои жалобы на нехватку интересных дел. Сколько раз в такие тоскливые и безрадостные времена я находил спасение в кокаине, а вы ругали меня за это. И вот я уезжаю из Лондона на пару недель, чтобы расследовать очередное дело, и мимо меня проходит несколько весьма любопытных преступлений. Это очень иронично!
— Ну, по крайней мере, вам досталось дело лорда Беркшира, — попытался я подбодрить его.
— Да, но, судя по тому, что мне рассказали, это дело кажется совсем незамысловатым, — пожал плечами Холмс. — Группа оппозиционеров совершила акт политического протеста. Всё, что мы получим в результате расследования, — это горстку безмозглых хулиганов. Конечно, я бы хотел, чтобы преступники предстали перед судом, но полиция Лондона вполне способна отловить таких мелких бандитов и без меня. Очень сомневаюсь, что это дело может быть хоть немного увлекательным, во всяком случае для меня. Меня совершенно не занимает политика, вы же знаете. Но в любом случае, раз обещал, я займусь этим преступлением.
* * *Мы подозвали кэб и отправились на станцию Вестминстер-бридж-роуд железной дороги Некрополис. Войдя на станцию, столкнулись с инспектором Лестрейдом. Он пребывал в мрачном расположении духа. Такое настроение, естественно, вызвала серьёзность дела. Однако в первую очередь оно говорило о том, что полиции так и не удалось собрать улики и выследить преступников. Лицо Лестрейда выражало разочарованность и недовольство.
Помещение, где собирались провожающие лорда Беркшира в последний путь, ещё не убирали после похорон. Лестрейд провёл нас с Холмсом туда и показал на дальнюю стену: там на подставке стоял гроб. Он был открыт, обе части крышки — верхняя и нижняя — стояли возле стены рядом.
— Вот в этом гробу лорда везли на похороны, когда всё произошло, — сказал инспектор. — Уверен, он вам ничего не даст. Но вы, разумеется, всё равно захотите его внимательно осмотреть.
Это был богато украшенный гроб, покрытый искусной резьбой и кое-где позолотой. Наверное, было нелегко быстро найти ему замену, подумал я.
— Спасибо, Лестрейд, — сказал Холмс.
Он быстро подошёл к гробу, а я устроился на стуле около окна. Лестрейд встал рядом, сложив руки на груди, и стал ждать, пока Холмс закончит.
В окно я увидел, как в вагон-катафалк погрузили четыре гроба. Хотя в вагоне было достаточно темно, я смог разглядеть, что их бесцеремонно сложили друг на друга. Это явно были похороны по третьему разряду. Этих бедняг не повезут на кладбище медленно и чинно, и перед поездом не пойдут плакальщики с траурными флагами. Их доставят туда как можно быстрее, меньше чем за полчаса. Затем все четыре гроба отнесут в часовню, где в спешке пройдёт общая служба. Кое-кто из моих пациентов умер, и из уважения к их семьям я присутствовал на похоронах, поэтому, что такое похороны третьего разряда, я знаю не понаслышке.
— Гроб буквально сбросили с поезда, — заключил Холмс через несколько минут. — Сбоку и снизу видны большие вмятины от удара о землю. А по краю идут следы от какого-то инструмента, которым открывали крышку. Ткань внутри, как я вижу, порезана. Судя по местам порезов, их сделали, когда тела внутри уже не было. Подушку для головы тоже исполосовали.
— Мы решили, что порезы были сделаны в приступе ярости, — сказал Лестрейд. — Кто-то искромсал весь гроб изнутри. Хотя, конечно, это всё очень странно. Если таким образом хотели выразить протест аристократам, тогда почему они исполосовали гроб, а тело оставили нетронутым?
— Прекрасный вопрос, Лестрейд! — воскликнул Холмс. — Просто прекрасный! — Он наклонился над гробом и замолчал. — Интересно… — произнёс он через несколько секунд.
— Что вы там видите? — заволновался Лестрейд.
Он сделал несколько шагов и встал рядом с гробом. Я поднялся со стула и подошёл к ним.
— Вот здесь ткань скорее разорвали, а не разрезали, — указал Холмс. — Похоже на то, что её тянули в разные стороны.
— И что из этого?
— Также я обратил внимание, что на каждой из четырёх стенок гроба ровно по два разреза, — добавил Холмс. — Точно по два.
— Хм… верно, — согласился Лестрейд. — И что вы об этом думаете?
— Это говорит об очень хорошо организованной ярости, не так ли? А это что такое?.. — Холмс протянул руку, и мы с Лестрейдом увидели что-то небольшое розоватого цвета.
— Это лепесток розы, — произнёс я.
— Да, Уотсон, так и есть. Лепесток розы. Он находился под тканью, как раз там, где её разорвали.
— И что из того? — снова поинтересовался Лестрейд. — На похоронах лорда были цветы, скорее всего розы.
— Да, пожалуй… — Холмс положил лепесток в карман пальто.
Он подошёл к крышке гроба и присел на корточки, чтобы внимательно её рассмотреть.
— На более длинной нижней части вырезано слово «Кромвель», — произнёс он. — Думаю, это сделали маленьким ножом. Слово, точнее, нацарапано, чем вырезано. — Он рассматривал крышку ещё некоторое время, а потом поднялся: — Что ж, здесь я закончил. Вижу, что траурный поезд вот-вот отправится на кладбище. Давайте доберёмся на нём до того места, где нашли гроб и тело.
* * *Это были похороны третьего разряда, поэтому участники похорон ехали все вместе. Мы с Холмсом и инспектором безо всяких церемоний запрыгнули в вагон, и уже через десять минут двинулись в сторону кладбища Бруквуд. Поезд немного попыхтел, медленно тронулся, набрал скорость и понёсся вперёд.
— Мы будем на месте уже через несколько минут, — предупредил Лестрейд, глядя в окно. — Это как раз там, где поезд делает большой поворот и замедляет ход. Мы легко сможем спрыгнуть.
— У вас уже есть какие-то идеи по поводу того, кто это сделал, Лестрейд? — спросил Холмс.
Инспектор пожал плечами:
— Если не оппозиция, то кто это может быть? Мы с пристрастием допросили нескольких смутьянов, но либо они не знают их имён, либо держат рот на замке.
— И что из этого более вероятно?
— Думаю, ничего не знают. Как я уже сказал, мы очень строго вели допрос, даже запугивали. Вы же знаете, что за это преступление могут приговорить к смертной казни. Нам удалось внушить им страх. Они боялись, как бы мы не решили, что они замешаны в этом деле. Уверен, они повинились бы, если бы хоть как-то были причастны. Скорее всего, это совершенно новая группировка, никак не связанная с теми, кого знает полиция. Наверное, её организовали специально для того, чтобы осквернить гроб лорда Беркшира.
— Хм… а вы не думаете, что могут быть и другие мотивы преступления, не связанные с политикой?
— Не связанные с политикой?.. Но надпись на крышке гроба совершенно явно говорит о политическом мотиве, — возразил Лестрейд, на секунду переведя взгляд на Холмса.