Преследуемая (ЛП)

Я чуть не теряю сознание от вкуса. Она жидкая конфета, сладость настолько сильная, что я могу в ней утонуть.
Я медленно ласкаю ее, нахожу клитор и касаюсь его кончиком языка. Я легко читаю признаки ее тела, нахожу устойчивый ритм, который заставляет ее стонать от удовольствия.
Такое чувство, что я делал это тысячу раз.
— Альфа, Альфа, — выдыхает она, и я прижимаюсь своей щетиной к ее чувствительным бедрам. Я прикусываю кремовый внутренний уголок, затем предлагаю ей свою правду.
— Калум, — бормочу я, целуя ее влагалище. — Ты можешь называть меня Калум.
— Калум, — выдыхает она, и мой член болезненно пульсирует, когда я облизываю ее. Мой Альфа полностью захватил власть, и я растягиваю ее пальцем, проникая так глубоко, как костяшка пальца.
Она дико сопротивляется мне, и я вставляю еще один. Я работаю с ней, безжалостно долбя ее киску, пока говорю с ней.
— Правильно, Омега, — бормочу я. — Будь хорошей девочкой и кончи для меня.
Я отправлюсь за это в Ад.
Но мои слова доводят ее до крайности, и она кричит, утопая в волне своего сладкого блеска.
Я закрываю глаза и вдыхаю, пожирая ее, как умирающий от голода мужчина.
Это рай. Это идеально.
Но это не она.
Она придвигается ближе ко мне, вслепую тянется к моей груди, ее пальцы опускаются, чтобы коснуться моего члена.
Она более чем готова взять меня сейчас. Ее запах ослепляет меня, отвлекает, и мой Альфа готов погрузиться в нее.
Но я останавливаюсь.
Собрав все силы, которые у меня остались, с моим членом, вытекающим из штанов, я уклоняюсь от нее. Она задыхается, ее ноги все еще нетерпеливо раздвинуты.
— Одевайся, — рявкаю я. — Мы уходим.
Я поднимаю ее одежду и бросаю ее на кровать. Она в замешательстве открывает глаза и моргает, глядя на меня.
Ее лицо краснеет от смущения, и я игнорирую чувство вины, которое угрожает выплеснуться из меня.
— Но я думала… — ее голос замолкает, и она в ужасе смотрит на меня.
— Это было сделано для того, чтобы заставить тебя заткнуться, — рычу я, и она отшатывается. Эмоции играют на ее лице, как будто она наконец осознала, что натворила.
Что я с ней сделал.
Она прекрасна, когда смотрит на меня снизу вверх мокрыми от слез глазами, и я забиваю последний гвоздь в крышку гроба.
— Тебе нужно идти к Альфе, — огрызаюсь я. — Ты действительно думала, что я собираюсь позаботиться о тебе? Что, по-твоему, это было?
Ее рот открывается от шока, и она резко поджимает ноги. Она хватается за свою одежду, когда я выхожу из комнаты, направляясь в ванную, чтобы смыть ее вкус со своего рта.
Я смываю то, что я сделал, и тех, кого я предал.
ГЛАВА 15
АРИЯ
Это кошмар.
Калум вернул меня к реальности своим ртом и пронзительным взглядом, но я жалею, что не осталась под водой.
Чары рассеяны, пусть и ненадолго. Оргазм удержит меня, но я не знаю, надолго ли.
Я хватаюсь за свою одежду, стыд и ужас пробирают меня до костей.
В тот момент я не была ни Арией, ни Ребеккой.
Я была всего лишь Омегой, уступающей своей похоти и одиночеству, и я бы сделала все, что он попросил. Я бы взяла его узел и позволила ему раздуваться внутри меня, наполняя меня своим семенем. Он мог бы связать меня, и я бы приняла это с блаженной улыбкой на лице.
В тот момент, когда я спустилась с высоты, я увидела, что его стены восстановились, щиты, которые я разрушила, снова прикрывали его глаза.
Он был Коллекционером, и никем более.
Как ты думаешь, что это было?
Калум прикоснулся ко мне из жалости. Он доставил мне удовольствие, чтобы вывести меня из ступора, вызванного течкой.
О Боже мой.
Но слез, которых я ожидаю, не приходит. Стыд превращает меня в лед, онемение начинается в моем сердце и распространяется по всему телу.
Я вытираюсь полотенцем, изо всех сил стараясь не обращать внимания на запах, который он оставил на мне. Я медленно одеваюсь, мои руки дрожат, когда я пытаюсь натянуть брюки, мое тело все еще болит и жаждет.
Я смотрю на дверь, и мои глаза расширяются. Медленно направляясь к ней, я с удивлением понимаю, что она закрыта не до конца.
 
Он забыл запереть ее.
Она не издает ни звука, когда я открываю ее, и я оглядываюсь по сторонам, когда на цыпочках выхожу наружу.
Дом на самом деле прекрасный, резко контрастирующий с тем местом, где меня держали. Пол из гладкого темного дерева; стены кремового цвета, а из огромного окна в передней комнате открывается вид на дождливую погоду на улице.
Дальше по коридору налево находится спальня, дверь приоткрыта, и я вижу роскошную кровать.
Запах Калума витает в коридоре, щекоча мои чувства. У меня сводит живот, и я закусываю губу, чтобы не застонать.
Мне нужно совершить побег.
Я на цыпочках крадусь по коридору, направляясь в большую гостиную. Входная дверь всего в нескольких шагах, и я затаиваю дыхание. Мое тело кричит на меня, борясь с моей головой о том, как лучше поступить.
Я, вероятно, замерзну там, в окружении леса и дождя.
Но если мое будущее вот-вот будет решаться группой Альф, более чудовищных, чем Калум, я никогда не смогу простить себе, если не попытаюсь сбежать.
Сделай это ради Клары.
Лицо моей сестры мелькает у меня в голове, и чувство вины пронзает мою грудь.
Я вообще не думала о ней с тех пор, как язык Калума оказался у меня между ног, слишком отвлеченная моим стыдом и возбуждением.
Тихими шагами я замечаю черную спортивную сумку, лежащую на кожаном диване. Я тихо расстегиваю ее, надеясь найти что-нибудь полезное, что помогло бы мне в моем путешествии по лесу.
Я натягиваю черную толстовку, которая пахнет им, и плаваю в ткани, нащупывая оружие.
Я расстегиваю молнию на кармане, и мои пальцы натыкаются на маленькую бархатную коробочку. Мне любопытно, я открываю ее, и мои глаза расширяются.
Это мое кольцо. Маленький бриллиант сияет на моей ладони, металл прохладный в моей руке.
Этого не может быть на самом деле.
Но это мое, камень отполирован и сверкает, как новенький.
Я смотрю на гравировку, простую Ребекку на внутренней стороне ремешка.
Нет. Нет. Нет.
Мир вращается, и я чуть не теряю равновесие, когда моя рука дрожит.
Откуда у него это? Предполагалось, что оно должно было быть на дне реки, прикрепленное к трупу с моим именем.
Ребекка Грин, 18 лет.
Я подавляю рыдание, мой крик эхом разносится по комнате. Он врывается через коридор, затем останавливается, когда видит меня, его глаза расширяются от удивления. Выражение его лица мрачнеет, как только он замечает, что я держу в руках.
— Омега, — рычит он. — Положи это.
Но я могу только дрожать, откидываясь на спинку дивана и не сводя глаз с кольца.
— Вы не могли получить его, — говорю я дрожащим голосом. — Оно должно быть на дне реки.
Он застывает.
— Нет, нет, оно не должно быть у тебя, — повторяю я, качая головой. Мое дыхание вырывается судорожными вздохами, и я изо всех сил пытаюсь говорить. — Это мое.
Я оглядываюсь на него, и его рот приоткрывается от удивления.
И его запах меняется.
Вкус более крепкий, острый, с ноткой сладости.
Его потребность, желание и отчаяние слились в один ужасно привлекательный аромат.
Он делает неуверенный шаг ближе, его глаза затравлены, рот приоткрыт.
— Ребекка?
Он шепчет мое имя сдавленным голосом.
Я открываю дверь и убегаю.
ГЛАВА 16
КАЛУМ
Ее рыдания эхом разносятся по всему дому, это звук ужаса и агонии.
Я оставил ее дверь открытой.
Мои Альфа-инстинкты срабатывают, и я бегу на звук, но останавливаюсь, когда вижу ее.
Она держит кольцо в руке, глядя на него с ужасом в глазах.
Во мне вспыхивает гнев. Она не имеет права прикасаться к нему. Это мое, мое тайное напоминание, мой единственный остаток утраченного будущего.