Покоривший СТЕНУ 9: Далахан (СИ)

— Человеческий век короток, да, — согласился старик. — Хотя те же ариане бы с тобой поспорили. Но что есть, то есть. На самом деле, причина банальна. Я проснулся здесь уже таким. А собрать на что-то получше у меня просто не было денег. Подходящие расы ближе к нижним этажам. Думал перейти в расу гоблинов, но они, оказывается, живут ещё меньше людей…
— Ладно, можешь не объяснять. Если ты готов, я могу прямо сейчас предложить тебе возможности дендроморфа, каким являюсь я сам.
— Значит, я получу те же силы, что и у тебя?
— Скорее, свойства, — покачал я головой. — Способности привязаны к классу. А вот свойства — да. Что до навыков, то тут добро пожаловать в терминалы. Как только будем проходить мимо — обязательно поможем.
— Тогда… что я должен делать, Арк?
— Для начала — нужно пройти через мой терминал. Поставить ключевые моды для нового вида. Затем прогуляемся к Серой до корректора.
— Да… — потянул Тумор. — Один вопрос, Арк. Только честно. Что значит быть этим твоим морфом-дендром? Я имею в виду, что меняется в голове?
— Ты верно меня плохо слушал, старик, — я ободряюще улыбнулся. — Я создавал эту расу сам специально так, чтобы мыслить как человек.
— Но в чём заключается это твоё мышление? Разве оно не определяется биохимией мозга? — выдал неожиданно глубокую мысль Тумор. — Взять ту же Чёрную. Нормальная ведь баба. Была. А потом стала этой тари и не может совладать со своими чувствами.
— Плохой пример. Она перешла неизвестно во что. А я сам создавал этот вид, — ответил я со всё той же ободряющей усмешкой. — Я всё понимаю и знаю, какие части были улучшены. Мозг и ключевые органы у нас мало отличаются. Чуть усилены разве что. Если хочешь, можешь поговорить с Хельхе.
— Да вот как раз говорил… иначе бы решился гораздо раньше. В вашей с ним теории полно дыр.
— Говоришь так, будто хорошо разбираешься в генетике и создании цепей, — нахмурился я.
— Мне ведь не просто так дала система класс гаруспика. Ты же знаешь, она оценивает действия каждого. Гаруспик — это учёный. Каким был я в одной из очень-очень давних забытых жизней.
— Ты что-нибудь знаешь о Стене? — у меня сразу же загорелись глаза.
— Нет, — он чуть усмехнулся. — Твоё любопытство тебя погубит, Арктур. Но… я такой же. Был таким же. Сейчас я уже просто старик, оказавшийся не в том месте и не в то время.
— Нет, Тумор. Ты как раз именно там, где нужно и в самое подходящее время. И у тебя будет очень важная роль в отряде. А что до твоих сомнений… я не буду с тобой спорить относительно того, что именно считать человеческим мышлением. Но те же тари, согласись, точно не были людьми и не мыслили, как люди. Как и всякие эльфы с орками и прочие рептилоиды, хах! Но что бы ты мне сказал, если бы я вот прямо сейчас выложил бы тебе сет фрагментов на эволюцию в вечного эльфа или тари?
— Согласился бы без раздумий, конечно, — рассмеялся старик. — Попасть под проклятие тари ещё постараться нужно, а эльфы вообще почти как мы, только уши длинные, да кровожадности чуть меньше. Я понял, к чему ты, да…
— В таком случае, идём к терминалу?
Копьё Летаргии мерно плавало в воздухе в созданном у корней древа внутри убежища саркофаге. На расстоянии магия никак не взаимодействовала с радиацией, потому Кель смог зачаровать под рядом. Извлечь из куска омертвевшего дерева тоже было не сложно с помощью магии огня. Но оставлять его в убежище было нельзя. Как и фрагмент убитого монстра.
Сайна утверждала, что радиация от этой дряни медленно выходила наружу, и поэтому долго держать в убежище его не выйдетего было нельзя.
Впрочем, уходить пока что отсюда я не собирался. Дерево-исполин ходить не могло, потому оставалось лишь распространяться по тоннелям и проращивать себе обходные пути вниз.
Тело элементаля распада удалось тоже поместить в такой же и выпнуть в соседнюю локацию под пересбор. Пускай Стена сама разбирается, где этой дряни место. Его фрагмент теперь сейчас находился чуть поодаль от корней, но оплетённый кольцом по контуру, чтобы его не поглотил пересбор.
 
Вообще, радиация оказалась пока что самой неприятной штуковиной, из встреченных в Стене. Вершина тёмной магии, абсолютное зло и прочие эпитеты, мёртвая магия пустоты — хрень в сравнении с этим. Хотя она тоже сложно экранируется, а весь лут с проклятых — что те же радиоактивные отходы.
И по словам Белой, такого дерьма внизу становится только больше…
А что до копья…
Его нужно будет обязательно вернуть в строй как можно скорее.
Древесный лифт привёз нас под свет закатного солнца, отражающегося крохотными искорками на белом покрывале идеально белого снега.
Сегодня очень немногие проходчики рискнут сделать шаг по Стене. Ивент всё же. Хотя ребята у генератора, должно быть, трудятся сейчас в поте лица. Вот кто настоящие герои — без них все первые этажи бы вымерзли, а прятаться на нижних в Гон — верное самоубийство.
Что такое сектор без рабочего источника тепла мы уже видели в двадцать первом.
Новенькая мантия оказалась с непрописанным в системе свойством хамелеона и приобрела белёсый окрас. Вблизи бледные поганки, растущие у меня из спины в снежную вьюгу, казались странными, но вдали плащ и правда мог меня маскировать.
Не знаю как, но я понял, что артефакту нравится это место куда меньше, чем влажные катакомбы Стены. Я ощутил, как текущая в нём сила ослабла. Но что удивительно, я почувствовал себя крепче, а холод отступил. Похоже, артефакт сам решил, как меня усилить для этих условий и сосредоточился на тепле и придал мне немного сил.
Полезное свойство. Но на легу всё ещё не тянет. Пока что слабенький эпик — не больше. В чём же твой секрет, плащ лешего?
Протаптывая дорожку в свежем снегу, мы побрели в сторону шпиля генератора.
Помнится, в первый день мы вышли на Стену тоже в такую метель. Навевает воспоминания…
— О, охотники на Ивент, — приветствовал нас уже знакомый парень у титанического обогревателя для города. — Опять решили выйти на прогулку?
— Ага, соскучились по солнышку, — хмыкнул я. — А вы уже с утра пораньше при деле?
— А как же? Сегодня на Стену сами видишь, что двинулось, — он скосил взгляд вверх, указывая на непогоду.
— Снегопад?
— Нет, — улыбнулся проходчик. — В снегопад наоборот чуть теплеет. Я про тучи. Такие чёрно-серые несут вьюгу. Может, даже ураган. Тогда температура упадёт ещё ниже. Как бы генератор вообще не потух.
— Любопытно. И что будет тогда? Конец?
— Нет, конечно. Запустим снова. Только первые этажи вымерзнут. Так уже бывало в двух циклах. Тогда многие погибли между холодом и Гоном, — помрачнел парень. — Я правда, сам такого не видел. Серая рассказывала. Но как-то так и будет, это точно.
— Серая… она всё ещё в Обсерватории?
— Конечно. Она никогда её не покидает. Монстры ведь не охотятся на смотрителей. Разве что летуны, эти вообще отбитые…
— Спасибо. Тогда удачи!
— И тебе, охотник на Ивент.
Странный разговор. Я каждый раз говорил с ним совершенно серьёзно. Парень же упорно называл меня с сарказмомом «охотником», даже не подозревая, что абсолютно прав, и я не солгал ему, когда сказал, чем здесь занимаюсь.
Мы свернули на широкую улочку, ведущую к Обсерватории.
Знакомая короткая улочка расстилалась перед нами белым полотном. Обычно здесь снег таял, но видимо, терминал работал в пол силы. Сказывалс я простой в ночную смену.
У Обсерватории мы застали странную картину. Девушка стояла у края нависавшей над Стеной площадки. Она смотрела вдаль, в серо-чёрное небо, через которое ещё пробивались лучи закатного солнца.
— Смотритель Арктур, — сказала Серая, не оборачиваясь, стоило нам подойти чуть ближе.
— М?
— Я чувствую скорбь Всадников. Стене не нравятся твои действия.
— А кто это сейчас говорит, проходчик Кирейрай, смотритель Серая, или часть системы?
— Часть системы, — равнодушно отозвалась девушка и обернулась. В руках у неё дымилась чашка какого-то горячего напитка. — Мне нет дела до их боли. Я лишь фиксирую действительность. Мне нужен твой рассказ о существе, которое ты уничтожил.