Тайна старинных флаконов

Что-то тут не складывалось.
Из гостиной доносились пронзительные рулады – папа подпевал одной из своих любимых песен. Мама прислушалась и пошла на звук.
– Что это за кошмарный шум? – она возмущённо остановилась возле открытой двери в гостиную и посмотрела на папу. Тот, нацепив наушники, пел во весь голос.
– Извините! – крикнула ему мама. – Что это вы тут устроили?
– Это папа! – потянул её за руку Бенно. – Он же всегда так поёт.
– Это ваш отец? – она взглянула на нас, совершенно сбитая с толку. – А я всё думаю – что этот привлекательный мужчина делает у нас в гостиной? Но раз вы говорите, что это ваш отец – тогда ясно.
– Это Кристиан Альвенштейн, – медленно проговорила я, сдерживаясь изо всех сил. – Наш отец и ТВОЙ муж!
Мама испуганно обернулась к нам:
– Муж?!
Папа всё ещё лежал на диване в наушниках. Меня бросало то в жар, то в холод и одновременно тошнило. Казалось, желудок у меня в животе проворачивается вокруг своей оси.
– Папа! – воскликнул Бенно и подбежал к дивану. Я увидела, как у него по щеке скатилась слеза. В глазах его теплилась надежда, что папа сейчас всё исправит. Что всё это окажется лишь каким-то недоразумением или какой-то на редкость глупой и неудачной шуткой наших родителей.
– Мама всё забывает! Все сошли с ума!
Папа сдвинул с ушей наушники и взглянул сначала на меня, потом на маму, а потом на Бенно.
– Что, малыш? – наморщил он лоб и ласково погладил Бенно по щеке. – Что такое стряслось?
– Скажи, что всё в порядке! – всхлипывал Бенно. – Ну же! Скажи!
Папа принял сидячее положение и с упрёком взглянул на маму:
– Что здесь происходит? Почему вы не заботитесь о своём сыне? Он выглядит очень испуганным. А вы стоите и ничего не делаете!
В этот момент Бенно развернулся и бросился ко мне. Он обвил меня дрожащими ручонками и зарылся лицом в мой пуловер. Ошарашенная, я стала пятиться назад – и пятилась, пока не натолкнулась спиной на входную дверь. 
Я не могла дышать. Видеть пустые лица родителей было ужасно. Казалось, они просто потеряли память – окончательно и бесповоротно.
Нужно было срочно выяснить почему!
Нащупав за спиной дверную ручку, я выскочила из дома. Одной рукой я крепко прижала к себе Бенно, а другой толкнула и захлопнула дверь. Мы побежали так быстро, как только могли, и бежали, пока не оказались у входа в дом Матса.
  
Глава 18
 
В доме у Матса мир всё ещё был таким, каким мы его знали прежде. Казалось, царившее всюду забвение сюда не добралось. Леон с мамой сидели за обеденным столом в кухне и о чём-то серьёзно беседовали. Судя по хмурым выражениям их лиц, они недавно поссорились.
А может быть, с ними произошло примерно то же, что с нами. Вот только они-то друг друга ещё узнавали.
На этот раз Матс не стал спрашивать, почему я пришла. На лице у него читалась молчаливая догадка. Он погладил Бенно по голове, проводил нас к кухонному столу и достал кулёк со сладостями.
Раскрытый кулёк он поставил прямо перед нами с Бенно. 
– Снимает стресс! – только и сказал он.
Поблагодарив Матса кивком, я присела на стул рядом с его мамой и взяла Бенно на колени. Я коротко представилась и в ответ узнала, что маму Матса и Леона зовут Сьюзан. У неё были такие же тёмные глаза, как и у младшего сына: мягкие, тёплые и полные терпения.
Не тратя лишних слов, Сьюзан принесла пушистый шерстяной плед и накрыла мне плечи. Мы с Бенно завернулись в него и стали похожи на два рулета. Я почувствовала себя лучше. И тут до меня дошло, что мы с Бенно оба, оказывается, дрожали от нервного напряжения.
– Посмотрите на меня, – сказала Сьюзан и достала из нагрудного кармана какую-то продолговатую серебристую ручку. Но не шариковую. На конце её, там, где обычно торчит кончик стержня с пастой, была лампочка. Сьюзан посветила ею в глаза сначала Бенно, потом мне. Она коротко кивнула, словно с облегчением, и сунула «ручку» обратно в нагрудный карман.
– Так что же случилось? – спросил Матс. По голосу я поняла, что ему давно не терпелось задать этот вопрос.
 
– Наши родители... – Я сделала паузу, чтобы проглотить слёзы и не разрыдаться. – Они... мне кажется, они потеряли память.
– Папа нас больше не узнаёт, – еле слышно добавил Бенно.
Сьюзан изумлённо зажала рот руками:
– Боже мой! Это самое ужасное из того, что мне довелось сегодня услышать. А я за этот день услышала много плохого.
Она встала со стула, взяла из шкафа две чашки и налила нам горячего чая.
– Ну что? Теперь-то вы мне верите? – Матс гневно переводил взгляд то на маму, то на Леона. – С папой ведь тогда случилось почти то же самое!
Я уставилась на Матса. Так вот что Леон имел в виду, когда пару дней назад упомянул про «семейные проблемы»!
– Ну вот опять! – простонал Леон. – Это не то же самое! Забудь уже чокнутые теории заговора и хоть раз взгляни правде в глаза. Наш распрекрасный отец... – Леон осёкся. Слова будто пытались вырваться у него изо рта быстрее, чем он мог их выговорить. Он сжал губы и взглянул на маму. – Ну, ты знаешь.
– Мальчики, сейчас же прекратите ссориться! – упёрла руки в бока Сьюзан. – Сейчас у нас полно других проблем, ну правда.
Тут мне бросилось в глаза, что на ней была белая униформа, какие обычно носят медсёстры. Это объясняло и фонарик, с помощью которого она только что нас осматривала.
Сьюзан заметила мой взгляд и улыбнулась.
– У нас в больнице сегодня было сразу несколько подобных случаев. Доктора пока не знают, что происходит, – сказала она, потирая лоб. – К сожалению, мне нужно возвращаться на работу. Врачей и медсестёр на всех не хватает. В приёмном покое чёрт знает что творится. Я лишь ненадолго забежала проверить, всё ли в порядке с моими большими мальчиками. – С этими словами она встала и испытующе посмотрела на нас с Бенно. – Хм. Захвачу-ка я вас, пожалуй, с собой в больницу. Надо бы осмотреть вас как следует.
Я яростно замотала головой.
– Это ни к чему. Я просто немножко замёрзла, – сказала я. – Чай мне уже помог. И плед тоже. Спасибо ещё раз.
– Тогда хотя бы Бенно, – настаивала она.
Бенно не менее яростно замотал головой и крепко обхватил меня руками. Сьюзан снова улыбнулась:
– Ну хорошо, тогда оставайтесь здесь вместе. Но если вдруг почувствуете себя хуже – сразу звоните. Хорошо? Вы пережили серьёзный шок.
Прежде чем уйти, она усадила нас с Бенно на диван в гостиной и принесла нам бутылку лимонада, плитку шоколада и второй тёплый плед. Она сделала всё то же самое, что ещё вчера сделала бы и наша мама, если бы мы приболели и о нас нужно было позаботиться. Ну разве что вместо шоколада с лимонадом мы получили бы травяной чай и фруктовые дольки.
Когда Сьюзан захлопнула за собой дверь, я взяла стакан лимонада и взглянула на Матса и Леона, усевшихся перед нами в кресла.
– А что ты имел в виду, когда сказал, что с вашим папой случилось то же самое? – сразу же вырвался у меня вопрос.
Больше никаких тайн, решила я. Пора Матсу наконец рассказать нам правду!
Он медлил с ответом – видимо, подыскивал слова для объяснения.
– Это случилось довольно давно, – медленно начал он.
Леон снова застонал:
– Матс так горячо интересуется виллой «Эви» именно из-за нашего отца. Так и знай.
– Что?! – я выпрямилась. – Но... Как это?
Матс смущённо опустил глаза и принялся разглядывать свои ноги.
– Отец ушёл от нас четыре года назад. Да, я знаю, это бывает, в других семьях тоже такое случается... – Он бросил взгляд на Леона, но тот лишь скрестил руки на груди.
Я переводила взгляд с одного брата на другого и обратно:
– Но какое отношение это имеет к вилле «Эви»?
– Да просто наш отец частенько помогал Ханне с мелким ремонтом в доме. У него были золотые руки. Однажды чердак на вилле стало заливать дождём, и он пошёл туда, чтобы починить крышу и залатать брешь. Именно после того раза – я хорошо это помню – всё и началось.