Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию. Междукнижие (СИ)

— Бабка бушует... В комнате аврал, как перед генеральской проверкой. Дочка мечется, всех тормошит, переживает... Коля статуей стоит. Ждёт, чего прикажут... Старуха совсем свихнулась. Отказывается вещи снимать. Орёт, как пароходный гудок. Соседи уже забор облепили, представление смотрят... Соли много. Около пачки. Женщина её боится, мужа дёргает, чтобы вынес... Тебя вспоминали.
— Незлым, тихим словом?
— Непечатно. Очень.
— Жижина? — усмехнулся Иванов.
— Она... И, немного, Николай. Но он больше от вынесенных бабсоветом мозгов. Ему там горячо.
— Самочувствие у нашей потерпевшей как?
— После смены барахла взбодрилась, шпыняет родню с удвоенным энтузиазмом. Про «пять тыщ» расстраивается. Вопит, что нечего было домашним к тебе лезть без её на то соизволения. Чувствует себя обворованной.
— Пошла она...
Командный пункт инспекторы устроили у всё того же магазинчика с доброй продавщицей, согласной безвозмездно превращать пакетики с кофе и чаем в удобоваримую субстанцию. Склонный отвечать добром на добро, Сергей каждый раз оставлял, помимо платы за товар, немножко сверху, чем страшно смущал непривычную к городским обычаям женщину.
Она постоянно пыталась дать сдачу, а инспектор каждый раз этого не замечал.
***
Появление подруг ознаменовалось шумом, смешками, безобидными подколками, румяными лицами и запахом приличного рома. Последний обнаружился в литровом Серёгином термосе, разведённый с чаем в пропорции примерно один к одному. Лана так и сказала: «Чай с ромом. Или ром с чаем. Кому как».
Смесь выглядела сногсшибательной.
Однако держались дамы ровно, отвечали связно, с глупостями не лезли. Потому на этом моменте Иванов со Швецом решили не заостряться. Хотя напарник очень хотел немного попробовать того... из термоса. Ради запоминания рецепта.
Серёга не дал, оправдывая столь откровенное свинство служебной необходимостью.
Легкомысленно отпустив такси, подруги посокрушались об отсутствии в Рахматово ресторана или, на худой конец, кондитерской с горячими эклерами, но быстро успокоились и приступили к выполнению цели своего визита:
— Что ты знаешь о домовых? — издалека начала Маша, наставительно глядя снизу вверх.
— Домашняя нечисть, — попробовал кратко отмазаться инспектор, догадываясь, что изначально задел непростую тему, о которой ранее не слишком задумывался.
— Почти. Добрые, лубочные дедушки с котиками, пьющие чай из блюдечка; хранители очага, порядка, обожающие детишек и чистоту. Правда?
Удивлённо вскинув брови, Иванов промолчал, давая кицунэ продолжить.
— Любят покой, достаток, почёт и уважение. Чем больше их ценят, тем больше они наглеют и капризничают... Что-о?! — девушка рассерженно упёрла ручки в бока, заметив на физиономии Иванова полное, нет, вселенское согласие. — Я не такая!
Антон торопливо закивал.
— Как ты могла подумать, чтобы мы...
— Обижусь! Серёжа! Скажи!
— Что сказать? — отозвался парень.
— Что я не такая!
— Не такая.
— А какая?! — почти взбесилась домовая, подозревая, что наговорила лишнего и теперь ей надо как-то выпутываться из собственных словесных кружев.
— Хо-ро-шая! — по складам произнёс инспектор с абсолютно серьёзным лицом. — Другой такой на свете не бывает.
— То-то же! — вздёрнув носик, согласилась Машка. — Цени!
— Как ты там сказала, — вполголоса вмешался Швец. — Наглеют?
На дальнейшие прения терпения у девушки не хватило, и она перешла к действиям, пребольно пнув обидчика в щиколотку.
Увязавшаяся с ней Лана, успев изучить горячий нрав подруги, примирительно вмешалась:
— Маша, давай я. Тем более, затронутая тематика мне близка.
Фыркая и злясь, кицунэ позволила себя успокоить, показав Антону язык, а потом, сочтя жест недостаточным, продемонстрировала средний палец.
— Происхождение домовых окутано тайной, — игнорируя неподобающее поведение собутыльницы (или сотермосницы?), продолжила букинистка. — Кто-то считает их предком рода, кто-то обретшим плоть духом. Многие убеждены, что эти существа вообще сказка. Единой версии нет. Доподлинно известно лишь то, что они существовали ещё в дохристианские времена. Сами же домовые своей родословной интересуются мало и письменных хроник не ведут.
 
— А что ты думаешь? — Сергея увлекла начинающаяся лекция.
— Лично я? Евгеника. Искусственно выведенная ветвь человечества.
— Кем выведена? — обалдел призрак. Такой трактовки о происхождении вида ему слышать не доводилось.
— Не представляю, — Лана пожала плечами. — Слишком давно всё произошло. Но в подтверждение своей точки зрения я готова привести некоторые детали, лежащие на поверхности... Начнём с анатомических. Посмотрите на Машу, — все разом уставились на домохранительницу, заставив ту покраснеть от смущения. — При росте, принятом называться среди нас лилипутским, она крайне гармонично и пропорционально сложена. Нет искривлённых генной мутацией рук, ног и прочих частей тела. Маша — уменьшенная копия нормального человека. Дальше. У неё есть сердце, кровь, кожа, температура организма. В норме 36,6 по Цельсию. Ничего не напоминает?
— Человек, — согласился Иванов, по-новому глядя на кицунэ.
— Пока — да. И, вместе с тем, у неё гораздо более долгая продолжительность жизни, врождённые колдовские способности, усиливающиеся при проживании в доме, малая потребность в пище и необычайная выносливость. Добавьте к этому отсутствие необходимости в общении с себе подобными, скрытность, склонность к уединению и практически полностью мужское поголовье среди домовых.
— Сплошь мужичьё, — подтвердила кицунэ, воспользовавшись термосом и с удовольствием, чтобы побесить Швеца, облизнулась. — Я и в деревне среди дядек росла.
— Как же вы размножаетесь? — Антон, завидуя, предпочёл дистанцироваться от рома с чаем и тоже втянулся в процесс изучения Машкиных корней.
— Женщины-домовые существуют, — заверила букинистка, скрестив руки на груди, из-за чего стала донельзя похожей на модную даму-коуча. — Но они очень редки и информации по ним практически нет. В определённый период домовая сама выбирает себе пару, однако впоследствии уходит, оставляя ребёнка мужу.
— Кукушки? — предположил Сергей.
— Обычные матери, — обидевшись, отрезала кицунэ. — Мужики у нас очень нудные. Если домовицу где учуют — годами будут следом таскаться и надоедать. Причём им без разницы, в отношениях она или нет. Ревностью изведут и нервы в узел вывернут. Как среди людей говорят: «Проще дать, чем что-то объяснить». А у нас с моралью строго!.. Потом женщины навещают отпрысков, конечно. Чтобы мать, да совсем бросила, такого не бывает. И я их понимаю. Мне наши коротыши, с турбазы, тоже проходу не дают, когда ты не видишь. Намекают на всякое...
Узнав о попытках мужчин-домовых наладить отношения с Машкой, инспектор втайне им посочувствовал. Такое «счастье» выдержать не каждый сможет.
Инициативу вновь перехватила внештатница Спецотдела:
— Налицо искусственное регулирование рождаемости. Особей женского пола заметно меньше, чем мужского, — Лана покосилась на подругу, но та не оскорбилась. — И это не единственная странность. Вторая — паталогическая, прямо-таки болезненная тяга к человеческому жилью, причины которой объяснить не может никто. Казалось бы, для чего умудрённому долгой жизнью домовому стремиться в дом, где уже есть хозяева? Прятаться от них, обслуживать их мелкие причуды. Без зарплаты, без обязательств с людской стороны? Это ненормально.
— Полностью согласен, — поддакнул инспектор, давая букинистке перевести дух от долгого монолога. — За чистотой в доме круглосуточно следят. На пол не плюй, в занавеску не сморкайся.
— Ага, — не оценила юмора Машка, бледнея от ярости. — Пачкаешь, значит?!
Термос, во избежание некорректного обращения с переводом в раздел ударно-метательного, перекочевал к Лане.
— И наглеют! — колюче напомнил Антон, заранее становясь нематериальным.
Новый пинок прошёл сквозь него, как и кулачок, летящий вдогонку с крайне нежелательным для мужчины прицелом пониже пояса.