Бэтмен возвращается

Птицечеловек споткнулся, но снова пошёл вперёд к последним остаткам льда на краю рва с водой.
— Я перегрелся, всё… — выдохнул Пингвин. — Я тотчас же убью тебя… — Он ухватился за воротник и рывком распахнул ворот. — Но сначала… глоток холодной…
Он сделал заключительный шаг и шлёпнулся на брюхо всего в нескольких дюймах от последней глыбы сверкающего льда, покачивающейся на воде с краю.
— …ледяной воды… — прошептал он и потянулся плавником ко льду, но расстояние было слишком велико.
Плавник упал.
Пингвин лежал без движений.
Бэтмэн отшвырнул смертоносный зонтик. Он остановился как вкопанный и уставился на четырёх пингвинов, появившихся из теней. Они были больше своих собратьев по размеру и, как догадался Бэтмэн, назывались императорскими. Они окружили упавшего птицечеловека. С единой целеустремлённостью они наклонились и ухватили Пингвина клювами. Все четверо задрали головы, поднимая Пингвина, словно несли гроб на похоронах, а затем повернулись и понесли его прочь, обратно в темноту.
Бэтмэн не смог бы никому рассказать об этом. Никто никогда бы ему не поверил.
И он даже не был уверен, поверил ли в это сам.
* * *
По всему Готем-Сити горели огни.
Рождественская ёлка весело мигала, и Бэтсигнал снова вспыхнул в небе.
Христославы пели рождественские гимны. Дети смеялись: Рождество почти наступило.
Комиссар Гордон вздохнул и посмотрел на мэра и его свиту. Он указал на вспыхнувшую в небе эмблему летучей мыши.
— Думаете, он когда-нибудь простит нас?
Мэр передёрнул плечами:
— Вероятно, нет. Но он всегда будет помогать нам.
Комиссар Гордон надеялся на это. Ради спасения всех, он надеялся на это.
  
Эпилог
 
Альфред приехал за ним. Побитый и израненный Брюс Уэйк сидел на заднем сиденье «ролс-ройса». На мгновение он задумчиво посмотрел в окно, когда машина проезжала по Готем-Плаза, мимо счастливых семей, окруживших рождественскую ёлку. Но он не ощущал ни боли ран, ни окружавшего его рождественского веселья.
— Я… — сказал он после длительного молчания, — я не нашёл её тела. Может быть…
— Да, — ответил Альфред, — может быть.
Брюс посмотрел на своего дворецкого, на своего старого друга. Он знал, на самом деле Альфред не верил, что Селина выжила; просто он проявлял доброту к огорчённому хозяину. Брюс знал Альфреда слишком давно, чтобы тот мог его одурачить. Но всё же, был признателен ему за эту попытку.
Альфред нахмурился, когда гуляющие запрудили впереди дорогу. Он свернул ка боковую аллею, рассчитывая по кратчайшему пути объехать толпы.
— Что ж, — продолжал Альфред. — Пришло то, что должно было прийти. Весёлого Рождества, мистер Уэйн!
— Верно, — ответил Брюс, пытаясь как-нибудь ответить на добрые пожелания дворецкого. — Конечно. И на Земле Мир и человекам благоволение…
Что это было?
Ему показалось, что он услышал громкое «мяу».
Он обернулся, чтобы посмотреть в заднее стекло салона. И как раз вовремя, чтобы заметить, как с улицы на аллею промелькнула чья-то тень. Брюс выпрыгнул на ходу из машины и растворился в темноте аллеи. Он разыскал прятавшуюся среди консервных банок чёрную как смоль кошку.
— О, Мисс Китти, — подумал он, — что ты здесь делаешь так поздно? — Он бережно укрыл кошку у себя на руках и вернулся к «ролс-ройсу» и Альфреду.
Брюс вздрогнул, захлопывая за собой дверцу кабины. Как он там сказал: «и человекам благоволение»?
— И женщинам, — добавил он.
Альфред вёл машину в тишине.
Уже поздняя Рождественская ночь, а может быть, очень раннее Рождественское утро.
Высоко над домами, раскинувшись на облаках, полыхает маяк — ярко-жёлтый овал с тёмным силуэтом летучей мыши посредине.
Он заполнил собой всё ночное небо, а потом исчез.
Добро пожаловать в Готем-Сити!