Соседская вечеринка
Брук посмеялась над самоуничижением Алекс.
– Да ладно тебе. Ты совершенно великолепна, у тебя отличная фигура, и Ник знает, как ему повезло, что ты у него есть. – Брук поднесла бокал к губам и отпила. – Не уверена, что мы можем сказать то же самое о Кене и Эмили.
– О чем ты? Тебе известно нечто, что я должна знать? Я имею в виду – больше, чем то, что у Кена есть твои фотографии.
В голове Алекс возник нескончаемый поток вопросов. Было ли что-то между Кеном и Брук? Неужели Брук заметила что-то между Кеном и Мэнди?
Прежде чем у нее появилась возможность продолжить расспросы, на кухонном столе завибрировал мобильный телефон Брук с входящим сообщением. При взгляде на дисплей лицо Брук помрачнело.
– Кажется, мы не одни, – объявила она.
– Что это значит? – напряглась Алекс. Брук показала ей сообщение. «Кто это с тобой в доме?»
У Алекс кровь застыла в жилах. Повернувшись лицом к ряду высоких панорамных окон, она вгляделась в непроницаемую тьму за ними.
– Это… это… – Она не смогла договорить остальное.
– Да, и еще раз да, – сказала Брук без всякого испуга. – Мой преследователь.
– О боже мой, – выдохнула Алекс, вскакивая со стула. – Он здесь. Снаружи? Брук, нам нужно позвонить в полицию.
Брук едва отреагировала:
– Я уже привыкла. Я говорила тебе, он безобиден.
Хотя голос Брук звучал уверенно, Алекс на это не купилась.
– Как ты можешь быть настолько уверена? Он наблюдает за нами. Прямо сейчас!
Сердце Алекс подскочило к горлу. Ее ноги подкашивались. Насколько близко он был? Прямо за окном? Шок и страх прокатились по Алекс подобно волнам электрического тока.
– Если тебе так будет спокойнее, я провожу тебя домой. Это не первый раз, когда он появляется в нашем районе, и не последний. Ему есть дело только до меня. Никто другой не имеет для него значения. Он одержим мной, по какой бы то ни было причине…
– Спасибо за предложение, но ты же потом пойдешь домой одна. Я попрошу Ника заехать за мной.
– Поступай так, как будет удобно, – согласилась Брук. – Но тебе не о чем беспокоиться. Я уже некоторое время имею дело с этим подонком. Он такой же, как все мужчины в моей теперешней жизни. Он может смотреть, но не может прикоснуться.
Глава 22. Летти
Я не звонила в дверь Райли со средней школы, когда мне хотелось свернуть ей шею. Десять минут назад она отправила мне сообщение. Я не предполагала, что у нее все еще есть мой номер телефона. И вдруг она пишет смс с просьбой поговорить о чем-то «важном». Я могу догадаться, какая тема у нее на уме.
Пока жду, когда кто-нибудь подойдет к входной двери, гадаю, чем, по мнению Райли, я могу помочь. Пытаюсь поставить себя на ее место – представляю, каково было бы так поздно узнать, что мой отец не был моим отцом. Ну, полагаю, это немного несправедливо. Он вырастил меня и все такое, так что я не думаю, что ДНК должна сводить на нет годы усилий, достойные благодарности. Но все же я понимаю, что человеку тяжело жить без знания о том, откуда он родом. Это лишает его чувства некой идентичности.
Мне неизвестна вся история о том, как Райли выяснила правду. В тот момент, когда она изливала мне душу, прозвенел звонок, и нас грубо прервали толпы учеников, заполнивших холл. С тех пор мне было любопытно узнать больше, но не настолько, чтобы связаться с ней.
Теперь, когда я у нее дома, у меня возникает мысль, что мы вытащим Барби, как в старые добрые времена, и используем их для того, чтобы разыграть по ролям надвигающийся конфликт между Райли и ее родителями.
Эван, не-биологический-папа, открывает дверь. Его синяя джинсовая рубашка, идеально сочетающаяся с черными джинсами, расстегнута, и, на мой взгляд, я вижу слишком много Эвана Томпсона. Его глаза покраснели и налились кровью. Клочковатая щетина не может скрыть бледности лица. В целом он выглядит красивым, как всегда, но немного взвинченным, прямо как парень, которому следовало уйти из ночного клуба несколько часов назад.
Он держит стеклянный стакан, на четверть наполненный чем-то коричневым и пахнущим, как жидкость для зажигалок. Я мимолетом подумала о том, что у Эвана в доме есть запас наркотиков, которые помогают подпитывать привычку Райли. Я бы обсудила свою догадку с Джеем, если бы мы только разговаривали или переписывались. Мы не общались с момента нашего последнего странного обмена репликами.
«Я плохой парень. Я не хочу причинять тебе боль. Не заставляй меня показывать, на что я способен».
Я до сих пор не знаю, что он имел в виду. Была ли это угроза в мой адрес или он причинил бы боль кому-то, кто мне дорог, чтобы доказать свою правоту? В любом случае, ни это заявление, ни он не отталкивают меня полностью, и я полагаю, что это еще одна проблема, с которой предстоит разобраться моему будущему психотерапевту.
– Летти. – Эван, явно удивлен моим присутствием. Он не дает мне достаточно места, чтобы проскользнуть внутрь, не приближаясь к нему близко, и я чувствую запах алкоголя в его дыхании. К сожалению, этот запах заставляет меня думать о моей матери. – Райли в своей спальне, – сообщает он. Несмотря на то, что прошли годы, он знает, что я могу найти дорогу. – Как у тебя дела?
– Хорошо, – отвечаю я, надеясь, что на этом наш разговор закончится.
Мне всегда нравился Эван, или, по крайней мере, он всегда был добр ко мне, и отчасти поэтому я чувствую себя особенно неуютно, зная этот секрет.
Взбегаю по лестнице. Дверь спальни Райли закрыта. Я вхожу внутрь без стука.
– Спасибо, что оставила меня наедине со своим отцом, – говорю я саркастически. – Это к слову о неловкости.
Комната выглядит совсем не так, как я ее помню. Раньше она была розовой и полной пушистых штучек. Теперь она голубая, и зеркал стало намного больше.
– Извини за это, – говорит она мне со своего места за столом в углу комнаты, где когда-то находилась гора мягких игрушек. Ее конский хвост колеблется влево-вправо, когда она порывисто встает со стула, но не для того, чтобы обнять меня, а чтобы закрыть дверь.
– Я хотела встретить тебя внизу, но я избегаю своего отца, и он добрался до двери первым.
– Как ты думаешь, он в курсе, что ты знаешь? Он сам вообще знает? – Я уверена, что могла бы быть более деликатной в формулировке своих вопросов, но на самом деле мы здесь не для того, чтобы мило беседовать за игрой в куклы.
– Нет и нет, – качает головой Райли. – Но скоро узнает.
– Как?
– Мама собирается сказать ему.
Я плюхаюсь в бирюзовое кресло-мешок, которое проваливается под моим весом, в то время как Райли присаживается на край своей кровати.
– Почему? – интересуюсь я.
Мой взгляд мечется по комнате. Не могу не задаваться вопросами о том, что в ней происходит: занимаются ли Райли и Дилан сексом в ее постели, не припрятаны ли у нее таблетки в ящике стола или, может быть, любовные записки от поклонника, хотя подозреваю, что они в основном приходят по смс.
– Они теперь все время ссорятся, – отвечает она.
– Они разводятся, – уточняю я. – Может быть, это не так уж здорово, что они все еще живут в одном доме?
– Да, думаешь? – с нажимом спрашивает Райли.
Она выглядит глубоко печальной, и я сочувствую ей так, как никогда раньше. Что я могу сказать? Эмоции сбивают с толку.
С одной стороны, мне хочется осудить ее, но, увидев ее уязвимость, я обнаруживаю, что смягчаюсь. Конечно, она задира с привлекательной внешностью чирлидерши и вызывающей зависть популярностью, но я думаю, что всего один секрет может каждого заставить ощутить себя аутсайдером.
– Мне нужна твоя помощь, но перед этим я должна кое в чем признаться. – Райли прочищает горло, как будто собирается сделать объявление. – Это я… я опознала в тебе школьного вандала. Я – причина, по которой тебя отстранили от занятий в прошлом году.
В голосе Райли слышно раскаяние, но однажды я видела ее игру в школьном спектакле, и она оказалась довольно хорошей актрисой. Тем не менее я все еще выгляжу удивленной, но это потому, что она действительно призналась в содеянном.