Темная Империя. Книга 2

Вампирша покраснела. В теории, вампиры относились к хладнокровным существам и краснеть были неспособны в принципе, но сейчас девушка отчетливо ощутила прилив крови к щекам. Было стыдно, весьма.
— Краснеешь — значит стыдно, — категорично заметил Эллохар. — А вот встретилось бы тебе пара целителей по циничнее, и за столь корявую иллюзию было бы не только стыдно, но и обидно до крайности.
Адептка Смерти опустила голову еще ниже. О том, что разнос только начинается, она не просто догадывалась — четко знала, будучи как и все выпускники в курсе, на счет зловредного характера магистра.
Но обидных слов более не последовало. Вампирша еще несколько минут стояла, ожидая продолжения неприятного разговора, но директор молчал. Осторожно скосив взгляд на демона, адептка поняла причину — Принц Хаоса неотрывно следил за спустившейся в зал целительницей, следуя взглядом за ее легкими шагами, и улыбаясь все шире. Ему не потребовалось долгих размышлений, чтобы прийти к вполне определенным выводам по поводу улыбки, уже не покидавшей бледное лицо магианны Сайрен, ведь в том, что послание было открыто и прочитано, магистр не сомневался — обоняние отчетливо ощущало запах керонской бумаги на тонких пальцах целительницы. Как впрочем, и то, что конверт Найрина разместила в кармане платья, то есть носила с собой.
И в сердце закрался первый лучик уже обоснованной надежды.
— Магистр, вы хотели что-то мне сказать? — надеясь на неадекватность директора, напомнила вампирша.
— О да, — не отрывая взгляда от леди Сайрен, протянул магистр Эллохар, — хотел…
Адептка мысленно нарисовала знак удачи, надеясь что, несомненно проявивший чувства к целительнице, темный лорд сейчас не в состоянии распекать ее и далее.
Но просчиталась.
— Хотел, — задумчиво повторил принц Хаоса, — но смысла не вижу, так что, драгоценная моя, пахать тебе в драконьем питомнике, пока ты не впаришь чешуйчатым стог сена.
— Но, магистр, вы же знаете — драконы не питаются сеном! — возмущенно воскликнула девушка.
— И что? — меланхолично поинтересовался лорд Эллохар. — Я это знаю, ты это знаешь, и даже, я так думаю, драконы в курсе своих кровожадных наклонностей. Но пока, прелесть моя, ты не научишься создавать настолько достоверные иллюзии, что и сено сумеешь обратить в кусок свежего мяса, ни о каком выпуске речи быть не может.
Адептка сникла.
Темный лорд бросил на нее насмешливый взгляд, издевательски подмигнул, и вновь повернулся к порхающей по зале целительнице. Черты его лица мгновенно смягчились, глаза слегка затуманились, улыбка заиграла на тонких губах. Вампирша, уязвленная перспективой не менее года проторчать среди заносчивого племени драконов, ядовито выпалила:
— К чему все эти сложности, и так ясно чем все закончится!
— Чем же? — не отрывая взгляда от Сайрен, полюбопытствовал магистр.
Умом адептка Варнаи понимала, что лучше не развивать тему, но остановиться уже не могла:
— Вас, мужчин, все равно ничего кроме постели не интересует!
Эллохар улыбнулся, откинувшись на спинку стула, сделал глоток чая, и лишь после этого наставительно произнес, даже не глядя на вампиршу:
— Девочка моя, искренне жаль, что ты еще никого не любила.
Вампирша нахмурилась и даже попыталась возразить, но была остановлена жестким:
— Вот только избавь меня от подробного рассказа о своей бурной интимной жизни, поверь, я и так в курсе.
Оторопевшая девушка потрясенно выдохнула:
— Насколько в курсе?
Искоса взглянув на нее, магистр Смерти лишь многозначительно улыбнулся. А после, вновь уделив все внимание Найрине, задумчиво произнес:
— Мы темные, Хеарин, мы неутомимы в страсти, но нежность просыпается лишь в любви, и только в любви мир открывает новые грани. Попробуй, разница между страстью и любовью примерно как между тролльей сивухой и изысканным эльфийским вином. По сути, опьянение ощущаешь и в первом и во втором случае, но на этом сходство и заканчивается.
Незабываемый дразнящий вкус эльфийского вина вампирша знала, и потому едва слышно поинтересовалась:
— Значит, сейчас вы наслаждаетесь вкусом любви?
— Скорее предвкушаю, — с усмешкой ответил Эллохар. — Опасаясь раньше времени открыть бутылку и сделать глоток.
Несколько минут девушка молчала, а затем спросила о том, о чем адепты в школе Смерти только шептались:
— Потому что дважды были несчастны в любви… — она запнулась, и торопливо вернулась к аллегории, — то есть вино не оправдало ожиданий?
Улыбка магистра стала горькой, но ответил он неожиданно честно:
— Вино было превосходно, Хеарин, но я задушил на корню желание совершить хотя бы глоток.
Вампирша потрясенно выдохнула, но спросить что-либо еще уже не решилась, магистр и так был необыкновенно откровенен, не сведя в своей излюбленной манере все вопросы в нескрываемое издевательство над собеседником. Разговор был окончен, и темный лорд отчетливо продемонстрировал это, поднявшись и приказав:
— Глаз с нее не спускать.
— Да я уже поняла, — адептка тяжело вздохнула, — у девушки редкая склонность к поведению, не способствующему выживанию.
— Что есть, то есть, — невесело усмехнулся Эллохар.
Вспыхнуло синее пламя, невидимое ни единому находящемуся в чайной человеку, и только вампирша привычно погасила тепловую волну, замаскировав ее под порыв воздуха из распахнутого окна.
И в этот момент девушка ощутила магию. Близкую, человеческую. Хеарин бросила стремительный взгляд на стоящего у двери оборотня, и подняла два пальца. Ааран мгновенно наложил щиты на собственную иллюзию, вампирша прикрыла и себя и гнома, и, отступив к стене, напряженно уставилась на вход — интуиция вопила об опасности.
Оборотень ощутил угрозу на миг позже — он не обладал способностями одного из самых опасных вампирских кланов, но звериное чутье отчетливо различило запах подземелий и в том, откуда явился гость, парень уже не сомневался. В отличие от Хеарин — вампирша лишь благодаря веками отточенной интуиции клана Росхан, почувствовала опасность в невысоком пожилом человеке, небрежно остановившемся на пороге чайной. Но уже в следующее мгновение, адептка отчетливо увидела сканирующее заклятие неизвестного двадцатого уровня и мысленно возблагодарила взбалмошного директора школы Смерти, приучившего адептов мгновенно мимикрировать под окружающее пространство, а потому вошедший заметил присутствие лишь людей, одного нечистокровного гнома и собственно лишенной магии магианны Сайрен.
Но если бы вошедший был оборотнем, а не человеческим магом, он почувствовал бы запах крови, использованной вампиршей для мгновенного вызова магистра.
Подземелья. Западное королевство
Резиденция шестого жреца великой Тьмы
Золотой жрец с нежной, почти любящей улыбкой смотрел на молодого мага, с неизменным наслаждением вдыхая запах крови, в кортом совершенно отсутствовала примесь страха.
— Похвальное упорство, — растягивая слова, произнес Таэлран, — весьма похвальное.
Молодой маг мрачно сплюнул кровь, и, вскинув голову, направил полный ненависти взгляд на дроу. Но жест дался ему нелегко — пытки продолжались четвертые сутки, ввергая пленника в пучины боли разнообразной степени силы и продолжительности, и заставляя терять все больше и больше крови. Сколько он еще продержится, Ниран не знал, но отчетливо понимал главное — убивать его дроу не станет, уордена нет собственных некромантов, а возможности обратиться в седьмое королевство великая Судьба им не предоставит — главный министр своих держит крепко, не то что… пытки продолжатся!
Парень сплюнул повторно, уже не столько от ненависти к мучителю, сколько от досады. Досады на себя, свою наивность и веру, ту безграничную веру, которую он испытывал к ордену.
— Злишься, — безошибочно догадался Золотой жрец.
Маг не ответил, у него не осталось сил что-либо говорить, но юноша был искренне рад этому. Молчать, молчать и только молчать.