Не время почивать на лаврах (СИ)

- На следующий рассвет, я жду вашего ответа, - согласился я, ведь выигрывал почти сутки. А это много. - Подайте сигнал рогом. Поднимите белый флаг. И я приду.
Мрачный Кавохай повернулся вполоборота и одарил меня испуганным взглядом. Таким, будто в его глазах я сейчас выглядел ещё большим ужасом, чем сам Белый Великан.
- И дам тебе совет, Кавохай, сын Амланда, - я решил вбить ещё один гвоздь. - Не стоит резать глотки в ночи. Не стоит пытаться сбежать или идти на прорыв. Подумай о собственной шкуре, а не о барышах. Барышей будет лишь столько, сколько ты унесёшь на своём горбу. Так что лучше с пользой потрать время и доверху набей походную сумку.
Оставив за собой последнее слово, я принялся пятиться, как рак. Ни на секунду я не задумывался о том, чтобы повернуться к этим тварям спиной. И лишь выйдя за радиус прицельного поражения арбалетными болтами, развернулся и облегчённо выдохнул.
Беседа, как по мне, прошла результативно. К собственному удивлению, я вёл в ней главную партию. Не выпускал вожжи из рук и уверенно правил. И это несмотря на то, что совсем не дипломат. Уверен, с таким беспринципным и безжалостным выродком, как Кавохай, не каждый переговорщик справится. Я практически с террористом разговаривал. Но, кажется, мне удалось сделать предложение, от которого он не сможет отказаться. По крайней мере я на его месте крепко бы задумался. Смерть или жизнь? Как-то глупо выбирать первое, когда ближе, чем на горизонте, маячит второе. Он не может быть столь глуп, чтобы отказаться.
  
Часть 6. Глава 15.
 
Линия лучников пропустила меня, а затем прикрыла отступление в наш собственный небольшой лагерь. Там меня окружили абсолютно все.
- Как успехи? - первым задал вопрос Сималион.
- Пока не уверен, - ответил я. - Мне кажется, я выиграл сутки... Рассвет, я имею в виду. Я предложил им свободу и возможность уйти в обмен на пленников.
- Что??? - принц Трифин едва челюсть не выронил. Он смотрел на меня, как на того, кто совершил невероятную глупость.
- Там, как минимум, двадцать детей, - тяжко вздохнул я. - Есть старики и женщины. Надо постараться их спасти...
- Да кому какое дело до стариков и баб!? И те, и те - бесполезны в масштабе государства, - Трифин продолжал выражать возмущение. - Может быть, давай просто выкупим детей? Я запросто напишу долговую расписку, дам обещание или поклянусь жизнью матери. Я - принц. Мне поверят. А когда нам передадут детей, мы нападём. Нельзя позволить, чтобы они просто ушли. Это же позор! Что о нас потом при дворе скажут?
Трифин говорил весьма прямолинейно. Я не мог согласиться с ним, но мог понять. И немножко поморщился от перспектив, если бы не я, а он имел право отдавать приказы. С таким командиром количество трупов увеличивалось бы в арифметической прогрессии.
- Мы так поступать не будем. Я дал их предводителю слово. И если они примут моё предложение, мы их отпустим. Мы сбережём не только важные жизни, но и все остальные. Крестьянские, солдатские... Даже, возможно, вашу, Ваше Высочество. Не забывайте, чему вы обучались в Сторожевом Лагере: "если победа достигнута без кровавого столкновения - это великая победа...".
Трифин со мной не согласился, но в этот раз промолчал. Ибо аргументов у него просто не было.
Сималион перехватил инициативу и потребовал подробностей. Я рассказал, как всё прошло, и добавил, что всё же не верю Кавохаю ни на грамм. Поэтому весь день и всю ночь мы будем бодрствовать. Придётся прокопать небольшой ров до самой опушки, заполнить его маслом и облить этим же маслом пару стволов, чтобы возможным пожаром предотвратить потенциальный прорыв по правому флангу. Заготовить множество факелов и установить их практически повсюду, чтобы яркий свет горел всю ночь. Ни на секунду не расслабляться и быть готовыми ко всему. Даже к тому, что эти уроды действительно погонят на нас заложников.
- Но всё же я надеюсь на лучшее, - сказал я напоследок.
До самых сумерек шла непонятная игра: и в нашем, и во вражеском лагере продолжали копать и укрепляться. Я чуть себе правый глаз не стёр, практически весь день не отрываясь от окуляра. Сам не работал, но докладывал, что вижу, и даже на дерево однажды залез, чтобы собрать больше информации. И по мере понимания, что враг действительно укрепляется, что предпочёл готовиться к худшему, усиливались мои опасения.
 
Я нервничал, бегал туда-сюда и злился, не понимая, почему медлит Вилибальд. По идее, он уже должен быть тут. Он же всё-таки конницей руководит, а не пехотой. Где он? Почему задерживается? Почему зов его рога не проносится над вершинами деревьев?
К сожалению, все сиреи были задействованы. Я не мог ни получить обновлённой информации, ни отправить за новой. К тому же Иберик засомневался, что в этом был бы какой-то смысл: он сказал, что вражеские лучники несомненно наблюдают за небом. И по-любому попытаются сбить посланца, как ранее проделали мы.
Так прошёл весь день. Потом вечер. В лагере Кавохая разожгли костры. Оттуда раздавались странные крики, смех и ругань. Как, в принципе, в нашем лагере. Только в нашем лишь ругались, в большинстве считая, что надо нападать глубокой ночью, когда самый сон. Часть заложников бы мы потеряли, но точно нивелировали бы преимущество врага в живой силе.
Всю ночь на нашей стороне горели множественные факелы. Весь мост был освещён. Пространство метров на сто вперёд тоже. Никто из нас не сомкнул глаз, потому что каждый не раз зачерпнул спасительный отвар из общего котла. Еды практически не осталось, но кипячёной воды было хоть отбавляй.
Ранним-ранним утром, заставив меня вздрогнуть, раздался звук темиспарского рога. Враг призывал на очередные переговоры.
Нервы мои были напряжены, как струна. Я искренне желал, чтобы Кавохай согласился. Я очень хотел защитить и спасти тех бедолаг, кого равнодушная судьба привела к этому мосту.
- Всем быть готовыми! - скомандовал я солдатам. - Момент истины. Если пойдут на прорыв, рубить всех!
В этот раз к телегам направился не только я, но и мои друзья. Только их я предусмотрительно остановил на значительном расстоянии.
- Кавохай, сын Амланда! - закричал я. - Я жду твоего ответа!
Две телеги опять разъехались. Только делегация в этот раз состояла лишь из одного человека.
Кавохай шёл, шатаясь. На мгновение меня посетило предположение, что он ранен. Что подельники низложили бывшего командира при помощи острого кинжала.
Но всё оказалось гораздо прозаичнее - Кавохай хорошенько поддал. Когда он приблизится, от него разило на километр.
- Ты что пьян? - удивлению моему не было предела.
- В горах не принято обсуждать с ватагой судьбоносные вопросы без чарки доброй браги, - он стоял на ногах некрепко, но говорил вполне уверенно. - Если ты неспособен доказать, что лучший во всём, тебя не станут слушать. Меня стали...
- И к чему вы пришли? - подобный подход мне был непонятен, ведь эти балбесы, напившись, рисковали абсолютно всем. А вдруг мы сейчас ворвёмся и начнём убивать без разбору? У этих бородатых дикарей чувство самосохранения есть вообще? Или атрофировано?
- Ватага согласна на твоё предложение, аниран, - в этот раз Кавохай удивил меня, потому что без лишних движений прикоснулся к груди и поклонился, как положено поступать в Астризии. - Ночь выдалась непростой, но к рассвету мы решили. Твоя взяла.
Я едва сдержался, чтобы через нос не начать стравливать пар, как настоящий паровоз. Облегчению моему не было предела.
- Весьма разумное решение, - я пытался говорить с определённой долей равнодушия. Так, будто и не сомневался, что дикари поступят как цивилизованные люди. - В смерти нет величия. Величие - жить дальше и сражаться за жизнь.
Пафосная фраза заставила Кавохая неопределённо хмыкнуть.
- Признаюсь, аниран, ты меня удивил. Я знаю другого анирана. Шального, грубого, неуправляемого. А о силе его в горах слагают легенды. На твоём месте он бы не испытывал сомнений. Тракт бы уже был залит кровью. Чужой, своей... Но ты почему-то принял решение поступить именно так. Причины ускользают от меня...