Настоящий американец
– Спасибо Роуз, – поблагодарил он жену. – Золотце, приготовь нам с Фрэнком кофе, можно чего покрепче, виски, например и твои бисквиты, как он любит. – Адвокат улыбнулся мне, отчего стал еще более неприятным. – Фрэнк, пойдём в мой кабинет. И Роза, скажи своей дочери, чтобы она больше не брала мои вещи. Я, кажется, уже говорил, что не люблю этого.
В доме было довольно уютно, сразу видно, хозяева любят комфорт. Хотя нет – впечатление портил холод. По идее старый человек должен ценить тепло, но термометр висевший в кабинете хозяина дома показывал шестьдесят два градуса, после секундного ступора я понял что это по Фаренгейту. Как там? Если грубо, минус тридцать и разделить на два. Примерно шестнадцать по Цельсию, на самом деле больше, но адвокат все-равно скряга, экономит на отоплении и жене.
– Итак, Фрэнк, – начал он, когда мы расположились в его кабинете, – хорошо, что ты приехал. Прими мои соболезнования насчет отца и сожаление по поводу потери им собственности. Ситуация, конечно, неприятная.
– Спасибо, мистер Циперович, но давайте пропустим часть, где вы мне сочувствуете, и сразу перейдём к делу, – очень неприятный старик, не хочу слушать его фальшивое участие. Хотя чего это я таким привередливым стал? В той своей жизни с какими только мерзавцами не приходилось иметь дело. Значит это настоящий Фрэнк свои чувства проявляет.
– Сразу к делу? Хорошо, давай так, – а вот теперь нотки удивления, наверное, не привык, чтобы Фрэнк так говорил, ну ничего, если карты лягут как надо я еще не раз тут всех удивлю. – Как адвокату вашей семьи мне было поручено огласить завещание твоего отца, когда в этом возникнет необходимость. Давай сначала обсудим то что случилось с вашим имуществом, а потом приступим к завещанию. Идёт?
– Как вам удобно.
– Хорошо, тогда пока пригласим свидетелей. Ты не возражаешь если ими будут мистер Шапиро и два моих младших партнёра?
– Конечно, – тем более что сейчас завещание простая формальность, я так понимаю, что у меня ничего нет. Так, значит, мистер Шапиро тоже будет здесь? Отлично, все пауки в одной банке. Циперович кивнул и сделал несколько звонков, я терпеливо ждал и курил, развалившись в кресле.
Зашла миссис Циперович. На серебряном подносе я увидел всё, что просил адвокат. Он кивнул жене, разлил виски на два пальца и щипцами кинул по паре кубиков льда.
– То, что я сейчас скажу, стало неприятным сюрпризом для меня. Уверен, ты воспримешь это также. Твой отец, Фрэнк, сам спалил вашу пивоварню, и сделал это, чтобы получить страховку.
– Вы уверены? – что-то не верилось мне в его слова. Какая-то нереальная хрень.
– Дело в том, что у твоего отца возникли финансовые проблемы, но он почему-то не стал мне об этом рассказывать, просить совета, и не придумал ничего лучше, кроме как устроить пожар.
– Я могу посмотреть бумаги? Раз вы наш адвокат, они должны быть у вас.
– Да конечно, – Циперович подошёл к сейфу в углу кабинета, открыл его и достал оттуда бумаги, краем глаза я следил за ним и заметил, что там были не только бумаги, а еще и деньги. Несколько толстых таких пачек.
– Спасибо, – взяв документы, я погрузился в чтение.
Эх, мистер Фрэнк Брайан Уилсон Второй. Что же вы натворили? Отец Фрэнка за последний год проиграл более восьмидесяти тысяч долларов в покер, вон, сколько расписок в папке Циперовича. Интересно, а папаша Билли Спаркса приложил руку к случившемуся? Хотя нет, Билли говорил, что тот умер. Да и вообще, большинство расписок от двух человек. Знать бы кто это. Но я не буду об этом спрашивать Циперовича, вдруг это мои бывшие соседи, или известные на весь город люди. Будет странно если я их не знаю. А вот имена запомню.
Согласно бумагам от страховой отец Фрэнка страховал пивоварню дважды. Сначала в пятидесятом, а второй раз буквально три месяца назад и на более крупную сумму. Как раз пару недель назад он проиграл десять тысяч, видимо, это и стало последней каплей.
Дальше были уже документы по расследованию. Как показала экспертиза причиной пожара оказался поджог, и какой-то ищейка, пожарный инспектор Барнс докопался до самой сути и установил виновника. Итог понятен, странно что не посадили помимо денежной компенсации. А нет, пытались, но суд отпустил под залог, и в тот же день отец разбился в аварии. Притом из бумаг понятно, что это было самоубийство, он сам направил машину под шестнадцатиколесник на хайвее. Не выдержал позора, значит. Понятно, угробил семейный бизнес с полувековой историей и себя заодно. А о сыне подумать? Никогда бы так с Костей не поступил. Ладно, сейчас не до воспоминаний.
– Где предсмертная записка? – спросил я у смиренно ожидающего, когда я закончу, адвоката.
– Мистер Уилсон её не оставил, – прозвучал не устраивающий меня ответ.
Но я лишь промолчал.
Пока я читал, появились свидетели оглашения завещания. Сначала мистер Шапиро, высокий худой как палка мужик в идеально сидящем костюме. Меня он удостоил только презрительного взгляда и кивка головы, видать совсем меня за человека не считает, ну-ну.
Младшие партнёры Циперовича оказались практически одинаковыми ребятами лет по тридцать. Наверное, они всё и тащат в бизнесе, Эйб не производил впечатление акулы-адвоката, но может быть я ошибаюсь, кто знает.
– Итак, господа, – начал старик, – спасибо, что приехали так быстро. Теперь, когда все в сборе я могу приступить к оглашению последней воли мистера Фрэнка Брайна Уилсона Второго.
Циперович прочистил горло, отпил чая и нацепив на нос круглые очки начал:
– «Я, Фрэнк Брайан Уилсон Второй, проживающий по адресу 130 Хайленд Авеню, Мидлатун Нью-Йорк. Находясь в здравом уме и твёрдой памяти заявляю, что это моя воля, и я отменяю все и все завещания и дополнения, которые я сделал ранее.
Я поручаю своим душеприказчикам: мистеру Абрахаму Аарону Циперовичу и Майклу Соломону Шапиро оплатить мои подлежащие взысканию необеспеченные долги и расходы на похороны и расходы на управление моим имуществом.
Я отдаю все свое материальное всё личное имущество, включая мой дом по адресу 130 Хайленд Авеню, Мидлатун Нью-Йорк, пивоварню по адресу 79 Индастриал Плейс, Мидлтаун Нью-Йорк, а также все полисы и страховые выплаты, покрывающие это имущество, а также все наличные деньги и содержимое всех моих банковских счетов и банковских ячеек, моему сыну Фрэнку Брайану Уилсону Третьему.
Если он не переживет меня, я отдаю это имущество моему младшему брату Брайану Тревису Уилсону, если и он не переживёт меня я передаю всё мое личное имущество попечительскому совету Общественного колледжа округа Ориндж, штат Нью-Йорк. Мои душеприказчики могут оплатить из моего имущества расходы по доставке материального личного имущества бенефициарам.
Я поручаю своим душеприказчикам, без распределения в отношении какого-либо бенефициара или другого лица, уплатить все налоги на имущество, наследство и правопреемство включая любые проценты и штрафы по ним, подлежащие уплате в связи с моей смертью.
Фрэнк Брайан Уилсон Второй. Десятое Января тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года».
Затем Циперович подал мне еще один лист бумаги и добавил:
– Мистер Уилсон, ваш отец также просил передать вам это после оглашения завещания.
«Дорогой Фрэнк. Пока ты во Флориде я решил изменить моё завещание, можешь не переживать, с твоим дядей Брайаном мы всё обсудили. Скажу больше именно мой брат настоял на том, чтобы я изменил завещание. Я передаю всё тебе, так как знаю, что ты любишь своего дядю, даже несмотря на все его сумасбродства и всяческие выходки. Я уверен, ты позаботишься о том, чтобы твой дядя ни в чём не нуждался. Ты неоднократно говорил мне, что мой брат самый выдающийся член нашей семьи и именно он прославит нашу фамилию.
С любовью папа».
Ну отлично, у меня есть дядя, и судя по письму он какой-то сумасброд, но выдающийся. Почему-то мне сразу вспомнился доктор Эмметт Браун из «Назад в Будущее», аналогия показалась мне уместной, я тоже в некотором роде путешественник во времени.