Настоящий американец – 2
– А ты? – ухмыляясь, задал он встречный вопрос.
– Еду в Реджо ди Калабрия по приглашению мэра, – ответил я и вкратце рассказал историю про прогулку на яхте и находку у берегов Италии древнегреческих статуй. Нужно же было заинтересовать своей неординарной личностью такого полезного для меня человека. Пусть знает, что со мной не только можно смело ввязаться в драку, но и о гонках поговорить и даже об археологии.
Шелби ожидаемо восхитился и моими приключениями, и плюшками, которые я получил.
– А я еду к своему напарнику по бывшей команде Полю, – пришла его очередь откровенничать. – Сам-то он бельгиец, но снял домик на юге Сицилии на пару месяцев и пригласил меня погостить недельку. Машина кстати его, он для меня её оставил в Риме.
– Неделя на Сицилии – это хорошо, но лучше две, а еще лучше три, – с видом знатока сказал я.
– Согласен, но надо готовиться к Себрингу, я там буду выступать на Ferrari в марте.
– Я тоже собирался на эту гонку, правда, как зритель, – я мысленно включил это мероприятие в свое расписание. – Может быть увидимся там.
– Было бы здорово! – отозвался на мое предложение Кэрролл. – После гонки обязательно пропустим по стаканчику!
Отлично. Значит зацепил я его. Теперь надо к марту придумать чем я смогу его заинтересовать, и дело в шляпе.
Разошлись по машинам мы с Шелби практически друзьями, и оба покатили в Реджо ди Калабрия, раз выяснилось, что нам в одну сторону. Только я останусь в городе, а Кэрролл на пароме переплывет на остров.
Дорога заняла два часа и в отель я заселился глубокой ночью. Вырубило меня сразу и тут сквозь сон я услышал противный звон.
– Синьор, Уилсон?! – настырная телефонная трель все же заставила меня протянуть руку к прикроватной тумбочке и снять трубку.
– Чего надо? – не особо дружелюбно ответил я разбудившему меня абоненту.
– Простите, что побеспокоил, – продолжил скороговоркой невидимый итальянец на плохом английском, – но вы неправильно припарковались и заблокировали машину одной из наших постоялиц. Вы не могли бы спуститься и отогнать ваш автомобиль? Или передайте ключи от него нашему сотруднику, и тогда он перепаркует.
– Нормально я припарковался. Сами понаставят свои ведра на колесах где ни попадя, а потом меня будят. Хреновый у вас отель, а не фешенебельный, – дал я выход своему раздражению.
– Еще раз прошу прощения, но дело очень срочное! – настойчиво-заискивающим тоном уговаривал меня портье.
– А сколько времени? – спросил я у него, так как сам его определить затруднялся – голова от подушки не отрывалась, а окна были плотно зашторены.
– Одиннадцать часов, десять минут, сеньор, – услужливо просветил меня итальянец.
– Сейчас спущусь, – пообещал я и положил трубку. С выполнением вышли сложности – тело желало спать. Мне даже показалось, что оно вышло из-под моего контроля и бразды правления перехватил, дождавшийся-таки своего шанса Фрэнк.
Резкий рывок и вот я уже сижу на кровати.
– Выкуси! – с облегчением позлорадствовал я.
Разумеется, сразу выходить из номера я не стал. Сперва открыл окно и впустил свежий морской воздух, зашел в санузел, долго отливал, затем умылся и почистил зубы, чтобы от меня не несло перегаром. Взъерошил рукой волосы и признал прическу приемлемой для утреннего променада. Вернувшись в комнату, натянул на себя штаны с носками. Рубашка провоняла потом, и я ее отбросил в сторону, порезаный вчерашним малолетним гопником пиджак скинул на пол. Залез в чемодан, который оставил при вселении прямо посреди прохода, и вытащил из него хлопковый джемпер. Затем пришел черед ботинок и куртки. И вот я уже для быстроты спускаюсь по лестнице с третьего этажа на первый.
Вдоль парковки вышагивала, туда-обратно, чем-то недовольная синьорина. Остановившись возле моего Альфа Ромео, она пнула его по колесу, сопровождая это действие итальянскими ругательствами. Была она, скорее, стройна, чем фигуриста, о таких говорят – изящная. Одета изыскано: светлый-голубой плащ, длиною до колена явно из последней коллекции, высокие сапожки, подчеркивали стройность ее ножек, в руках светлая сумочка.
– Синьорина, осторожнее, не сломайте себе ничего, – озаботился я целостностью этой хрупкой красоты.
На мой голос девушка резко развернулась.
– Так это ты?! – воскликнула она, в удивлении изогнув брови.
– Привет, тебе идет новая прическа, – похвалил я ее каре.
– То есть это из-за тебя я уже час тут слоняюсь?! – комплемент ее не смягчил.
– Почему час? Минут двадцать от силы, – поправил я Вайлетт, поскольку часы в холле показывали одиннадцать тридцать.
– Так это твое корыто? – она вновь попинала носком сапога по колесу, утратив интерес к теме времени.
– Ага, арендовал в Риме, – не стал я реагировать на оскорбление своего транспортного средства.
– А почему Альфа Ромео, а не Фиат?! – предъявила она мне.
– А почему нет?
– Потому что Аньелли – это Фиат!
– Так ты и ездишь на Фиате, – кивнул я на заблокированный мной ночью автомобиль Fiat V8 Vignale Cjupe цвета морской волны. – А я не Аньелли, я Уилсон. Фрэнк Брайн Уилсон третий, если ты забыла, поэтому езжу на чем хочу. Кстати, при первой нашей встрече ты, кажется, была на Феррари, – напомнил я ей наблаговидный эпизод ее биографии.
– Тогда я возвращалась домой, и могла это делать на чем угодно, хоть на поезде, хоть на рейсовом автобусе, это было мое личное дело. А сейчас мы приглашены на официальное мероприятие! Ты же на него сюда приехал?
– На него, – подтвердил я и не стал спорить на счет приемлемой марки автомобиля. Вместо этого, шагнул к девушке и заключил ее в свои объятья.
– Как я по тебе соскучился, – от моего признания Вайлетт сомлела, гневные искорки из глаз развеялись, губы приоткрылись. – Ты хоть и стерва, но такая понятная. – Зря я это, конечно, сказал вслух. Видимо, сказался стресс, который я совсем недавно пережил в Нью-Йорке, когда стал свидетелем превращения ангела в демона. К тому же не выспался.
– Стерва?! – меня грубо оттолкнули и попытались ударить дамской сумочкой. Еле увернулся. – Понятная?! – уход вправо. – Ты считаешь, что во мне, как в женщине нет загадки?! – уход влево.
– Вайлетт, ты меня не так поняла, я хотел сказать, что ты идеальна, – уверял я разъяренную девушку, маневрируя.
– Синьор! Синьорина! – нас бросились разнимать швейцар с портье. Первый за нашей бурной встречей наблюдал с самого начала, и когда началась горячая фаза, позвал своего патрона. – Стоит ли устраивать скандал из-за такой мелочи?
– Мелочи?! – Вайлетт едва не задохнулась от возмущения.
– Позвольте мы сами переставим ваши машины! – портье втиснулся между нами и оказался на линии огня вместо меня.
– Я сам отгоню, – воспользовался я случаем и нырнул в Джульетту.
– Стой! Мы еще не договорили! – брошенные мне вслед слова только подстегнули мой побег.
И опять я участвую в гонке. Но если вчера меня гнал по трассе азарт, то сегодня заставлял вилять по узким городским улицам инстинкт самосохранения.
Сразу вспомнилось, что из Реджо ди Калабрия курсирует паром до Сицилии и захотелось оказаться в порту. Но путаные улицы города вместо набережной завели меня в тупик.
Затормозив, я выскочил из машины и быстрым шагом, словно вот-вот от голода копыта отброшу, зашел в семейный ресторан, что удачно подвернулся мне в качестве места, где можно отсидеться.
– Сеньор, рад вас видеть! – подскочил ко мне, судя по немолодому возрасту и фартуку хозяин сего заведения. – Вы предпочитаете обедать в зале или на террасе? – Говорил он на итальянском, но понять его было несложно. – Alici, Maccarruni i’casa, Frittole, Maccarruni i’casa, – посыпались названия блюд, и я чуть слюной не захлебнулся.
– Дорогая, ты присоединишься? – заступил я за один из столов, использовав его как преграду, когда в зал ворвалась запыхавшаяся фурия.
Вайлетт явно хотела ответить мне чем-то запоминающимся, но ранние посетители, официант и сам хозяин ресторана, что взирали на девушку в наряде за десятки тысяч лир с восхищением, как на богиню, заскочившую по ошибке в средней паршивости храм, заставили ее улыбнуться.