Чужие интересы
Делать было нечего, и надев новые сапоги, я отправился в сторону лавки Марвы, так как свою одежду, до сели скрытую под плащом, также нужно было заменить на местную. Хозяйка лавки оказалась в меру упитанной женщиной, способной заболтать кого угодно. Выдаваемая информация чередовалась с неудобными вопросами, от которых я пытался всячески увиливать. А между делом она расторопно снимала с меня мерки какой-то лентой с мелкими узелками и прикладывала ко мне разную одежду, предлагая оценить фасон. Мы сошлись на простых удобных штанах из плотной ткани и паре рубах, одеваемых через голову. Также договорились, что из моего укороченного шерстяного плаща она сделает что-то наподобие куртки-накидки, что было крайне актуально. На улице было прохладно, а новая куртка стоила для меня непозволительно дорого. В итоге мы сошлись на 60 монетах за все, включая работу. Напоследок, обозвав меня худородным, Марва сказала, что вещи нужно ушивать, и забрать их можно будет завтра.
Я же направился в трактир. День клонился к вечеру, и нужно было позаботится о ночлеге. Трактир был одним из немногих двухэтажных домов в Заречной. Над дверью была прибита вывеска в виде старого видавшего виды деревянного щита с нарисованным по центру белым свиным пятачком. За порогом меня ждала простая обстановка. Крепкие дощатые столы и лавки, незажжённый камин, стойка трактирщика и лестница на второй этаж. В оконных рамах красовалось хоть и мутноватое, но стекло. Из трех окон, одно было открыто, и свежий воздух с улицы проникал в помещение. Все чисто и аккуратно, и по сравнению с тем, что рисовало мое воображение на тему деревенского трактира, впечатление производило, прямо сказать, неожиданно приятное. За столами было несколько человек, а за стойкой расположился трактирщик, который был уж больно похож на ранее встреченного мной мельника, разве что веснушек было поменьше.
– Добра тебе путник! – приветствовал он меня. – Поесть или налить чего?
– И тебе добра хозяин. Хмар, если я не ошибаюсь?
– Он и есть. Чем обязан?
– Я проездом в Заречной, планирую остановиться здесь на 2 дня, – я решил придерживаться своей легенды. – Мне нужно место переночевать. Мельник Скар посоветовал обратиться к тебе.
– Ясно. Скар заходил, про сына рассказал. От меня спасибо тоже прими, Провар племянником мне приходится. Поэтому за ночлег плату не возьму, – сказал он, выложив на стойку массивный ключ. – Дальняя дверь на втором этаже. В остальном же цены для тебя будут как для всех. Если поесть или выпить захочешь, я имею ввиду, или там лошадь на постой оставить или почистить ее нужно будет. Труд моих людей оплачивать нужно.
– Спасибо, Хмар. Лошади нет, а вот поесть я бы был не прочь. Что сегодня на ужин и в какую цену мне это обойдется?
– Рагу из кролика с овощами, хлеб свежий. Если без пива, то за всё 4 монеты. Подавать будем как темнеть начнет.
– Идет, – я выложил 4 монеты на стол и забрал ключ. – Спущусь к ужину.
Крайняя комната оказалась очень маленькой. Подозреваю, что самой маленькой из всех пяти на этаже. Тут была кровать с набитым чем-то матрасом, которая занимала три четверти пространства. Но мне было все равно, вещей у меня не было, а кроме возможности поесть горячей еды и нормально выспаться меня сейчас мало что интересовало.
На закате я спустился в зал. В таверне прибавилось людей, но она по-прежнему была полупустой. На барной стойке появилась зажженная стеклянная лампа, а на занятых посетителями столах горели несколько свеч. Романтическую обстановку портило отсутствие женщин и гогот местных работяг, которые пришли пропустить пару кружек пива перед сном. Тем более завтра ярморочный день, а значит выходной, можно и поболеть чуток с похмелья. Это я узнал от бородатого мужика по имени Громар, работающего в поле, который со своим другом лесорубом Тибаром, как раз и обсуждали сколько кружек можно себе позволить. Ведь им еще нужно оставить денег на ярмарку, а то быть беде. По рассказу Тибара жена его друга была крайне опасна и применяла, прямо сказать, радикальные меры в части воспитания мужа. Вплоть до того, что, обидевшись, могла запретить лазить к ней под подол аж до следующей ярмарки!
Ужин еще не подали, и я решил, что эти ребята – отличная возможность пособирать информацию. В зале был приглушенный свет, благодаря чему моя одежда не так сильно бросалась в глаза. А мои новые знакомые, выпив пива, имели не такой уж цепкий взгляд. Кружка пива стоила 2 монеты, и я, «войдя в положение Громара», решил угостить ребят и себе взял за компанию. На вкус местное пиво было не самым лучшим, и думаю, что много такого продукта мой желудок, привыкший к фильтрованным напиткам, не выдержит. Но отхлебнув, я важно покивал и похвалил, конечно. И вот, осторожно потягивая пенное, я выуживал полезные сведения.
– И как земля тут? Урожай хороший собираете?
– А то! Тут хоть и предгорье, но долина-то наша всего в двух днях пути от Солнечной Заставы. Погода у нас хорошая, погожих дней много. А зима хоть и снежная, но мягкая и короткая. Не то что за хребтом, вон, в Греше, говорят, зима по полгода! Как они умудряются выживать в таких условиях, уму не постижимо.
– А если такой урожай хороший, то продаете кому или сами съедаете все?
– Ну что после княжеского налога остается, продаем, конечно. В тот же Греш, например, как перевал в конце лета открывается, несколько караванов идет. Но купцы-караванщики со всей округи урожай скупают. А староста наш каждый раз жалуется, что цену они смешную дают, а сами потом северянам втридорога продают. И князь им ничего не делает, оттого что купцы эти с ним хорошо делятся.
– Ты это тише, давай, про князя то, – перебил своего друга лесоруб. – Князь у нас хороший, а вот кто плохо говорит про него…
– А я разве против?! Князя нашего благодарить нужно, что жизнь сытая и спокойная. Это верно. Не то что в Приозерье. Там говорят, что ни год, то или голод, или междоусобица очередная.
– Так первое там происходит из второго. Ежели на земле война постоянно, то кто урожай растить-то будет?
– Это да, а единой власти там уже с лет двадцать нету, как последний король помер.
– Да не помер он, а убили его. Племянник его во сне заколол.
– Да не племянник, а младший брат жены, и не заколол, а отравил.
– А я слышал племянник…
– Да бог с ними, с этими Приозёрцами, – в конце концов Громар прервал вялый спор с другом. – Скажи, Максим, имя у тебя чудное такое, ты сам-то откуда? Из вольных городов что ли?
– А что? Чем вам вольные города не угодили, – прямо отвечать не хотелось, легенда требовала доработки и проверки.
– Да ничем особо. Слышал просто, что там тех, кто на земле работает людьми второго сорта считают. Мол не почетно это, – в голосе Громара слышалась неподдельная обида за всех работников села.
– Да врут, еда всегда нужна, – поддержал я его настрой. – Сам же сказал, как худо, когда народ голодает.
– Верно, и я про то же. Это же основа всего, самое важное!
– А я значит ерундой занимаюсь! Моя работа не важна, получается?! – вдруг решил обидеться захмелевший Тибар.
– Ну почему же, и твоя работа нужна, куда же мы без тебя…
Так за нехитрой беседой, периодически сменяющейся дружеской перепалкой, прошло еще полчаса, и я наконец дождался своего ужина. Еще неделю назад, я бы сказал, что рагу было пресным, а овощей в нем было куда большей чем мяса. Но прямо сейчас мой организм воспринимал горячую еду с большой благодарностью, и после всех моих лишений отсутствие привычных специй нивелировалось еще оставшимся голодом и потребностью в горячей легко усвояемой пище. Пока ел, пришлось заказать еще по кружке моим информаторам, так как те уже собирались отчаливать до дому, ссылаясь все на ту же жену Громара, мол не поздоровится ему. Но от халявной выпивки отказаться они не смогли.
– А слышали, что охотники говорят, мол вчера за рекой гром среди ясного неба грянул. И что видели свет со стороны забытого храма, – решил поделиться слухами Тибар. – Я вчера там не работал, так как целый день бревнами занимался, и потому сам не видел.