Все наши разницы

За ней тотчас подхватил Ярмилов:
– Да! Анна Андреевна, сколько? Вдруг я потом решу не в отцовский банк идти, а в универе остаться! Полмиллиона или меньше? Хоть намекните, чтобы я определился!
Ну как же без скрытых издевательств? Я медленно вдохнула. Сейчас надо спокойно отрезать, что это не их дело, но неожиданно голос вновь подал Жуковский:
– Завалитесь уже, мешаете мне узнавать про фьючерсы. Так и помру с пострадавшей самооценкой, потому что мне телефон добрый папа купил.
Очевидно, что его просто раздражал шум, но после такого смешного заявления все действительно предпочли притихнуть. Тяжелый человек был сложен не только для моего восприятия, он на всех оказывал парализующее воздействие. Если «Димону» сейчас не прет веселиться – значит, никто веселиться не будет.
Зато отстрелялась! Теперь могу наслаждаться жизнью до самого четверга.
А вечером я потела на тренажере под присмотром Мишани, но между подходами не забывала ругаться:
– Козлодои, блин! А у этого реально отчество Юрьевич, то есть тот самый мужик и есть его папаша. Хотела бы я посмотреть в глаза людям, воспитавшим такое чмо!
Мишаня сразу попытался направить мою энергию в правильное русло:
– Давай, Анютка, подкачаем тебя, чтобы потом ему одним ударом челюсть снесла! Благое дело для всего человечества!
Лежавшая под штангой Ася зачем-то начала анализировать:
– Они сами не понимают, как выглядят со стороны. Ты воспринимаешь их выпады на свой счет, но дело вовсе не в тебе.
– Так я о том и говорю! – возмутилась я. – Любой преподаватель для них пустое место. Они берут наши знания и тут же о нас забывают, как какие-нибудь машины по переработке пластика. Удивляюсь, что некоторые из них хотя бы мое имя-отчество запомнили. А этот жук меня бесит просто до дрожи! Такое ощущение, что если подойду и воткну ему ручку в глаз, он выдаст что-нибудь типа: «Сказали бы сразу, что вас мой глаз раздражал, я бы сегодня пришел без него».
– Работай над собой, а не над ними, – посоветовала подруга. – Это с твоей самооценкой что-то не так, раз ты об этих хамах думаешь чаще, чем они о тебе. Жуковский забывает про тебя сразу, как только покидает аудиторию, а ты с ним круглосуточно живешь! Думаешь, прямо сейчас он своим друзьям так же взахлеб пересказывает новости о какой-то Анне Андреевне? Нет, тебя для него не существует, а ты с ним ешь, спишь и вон даже потеешь на тренажерах!
Какая примитивная в своей очевидности мысль, но почему-то мое внимание никто до сих пор на этом не заострял. Ведь как точно сказано! Я зациклилась на них, и тем самым только подчеркиваю свою ничтожность. А бетонная самооценка сомнений не оставляет. Таких людей не зацепить, потому что у них нет крючков, а провалы они констатируют с той же легкостью, с какой и победы. Это его «зачет» было брошено как признание поражения, но с такой высоты, что меня чуть не пришибло. Так чего я ною, когда следовало перенять модель поведения существа, которое охреневает от самого себя?
Эти чертовы финансисты – подарок судьбы, настоящий тренажер не хуже Мишиных! Два следующих занятия у четверокурсников прошли идеально, я просто одергивала себя, когда ощущала, что в груди снова что-то напрягается. Перебивали глупыми вопросами или пытались увести от темы – спокойно отвечала, что в семь часов по четвергам у меня консультации. Милости прошу, как говорится, хотя на личные вопросы я не буду отвечать и там. Тот, кто во время лекции отвлекался на посторонние дела, моим елейным голосом получал самый сложный доклад на ближайший семинар. Справятся, конечно, потому что дураков среди них нет – заодно причинно-следственные связи выстроят. Ясно, что не всегда будет так легко, пока везло с общим замешательством – студенты не понимали, что на меня нашло. Чуть позже этот зверинец адаптируется и подкинет мне еще кучу проверок на стрессоустойчивость. Но, кажется, я могу научить их меньшему, чем они меня. Если повезет на этом пути, то поймаю тот же дзен, что и Дмитрий Жуковский, об которого когти не поточишь. А уж после финансистов я даже сумею преспокойно общаться с родителями об отсутствии мужа.
  
Глава 4
 
В начале ноября рабочая нагрузка заметно возрастает. Уже и на консультации приходит все больше студентов: кто хочет побыстрее закончить и защитить курсовую, кто спешит пересдать проваленную тему, чтобы в итоге вытянуть мой предмет на автомат. На парах тоже снижать темп недопустимо, дабы остальные учащиеся вспомнили о грядущей сессии. Но Мишане во время тренировок мои стенания по барабану – он превратился в машину по созданию идеалов, даже меня жирдяйкой начал обзывать, хотя по всем параметрам я скорее ненормально тощая. Вероятно, с другими клиентками он строит общение в более мягких тонах, иначе всеобщую женскую любовь к нему не объяснить. Мы же с Асей – не способ заработать, а настоящие друзья, поэтому не видать нам спуску и не слыхать тактичных слов.
Уже после звонка, идя к нужной аудитории, я остановилась в пустом коридоре, огляделась и наклонилась, чтобы потереть ноющие после вчерашних зверств икры. Сейчас отдала бы что угодно за удобные кеды. Еще в самом начале работы, будучи новым ассистентом кафедры, я внимательно приглядывалась к более опытным коллегам и пыталась не слишком выбиваться из общего стиля в одежде. Если даже пожилая Мария Игнатьевна носила туфли на каблуках, то молодым подобное вовсе не должно быть в тягость. Строгие блузки, узкие юбки-карандаши и приталенные пиджаки добавляют образу необходимой официальности. И мне всегда нравилось, как я выгляжу. Не будь в моей жизни тренера Мишани, сейчас и в голову бы не пришли фантазии о растянутых трениках и удобной обуви, а каблуки не показались бы орудием пытки. Прикосновение к ноге вызвало тихий стон от секундного облегчения, но расслабиться я себе не позволила. Выпрямилась, провела пальцами по волосам и убедилась, что ни одна прядь не выбилась. Но до того как сделать следующий шаг, по непонятной причине вновь обернулась и сильно вздрогнула. Жуковский, похоже, свернул от лестничного пролета, а потом застыл метрах в пяти и ожидал, когда я приму более приличную позу. Судя по слегка растянутым в улыбке губам, вид моей пятой точки парень не воспринял болезненным ударом по своей незрелой психике.
– Опоздал, простите, здрасьте, – бросил он и продолжил путь. Мог бы на этом и закончить, но после короткой паузы зачем-то добавил: – Вижу, вы тоже не спешите. Ни в чем себе не отказывайте, Анна Андреевна, я никому не скажу.
Я сжала челюсти так, что аж зубы заныли. Да, сама виновата, не сдержалась, едва ли не раком тут загнулась. Но я ведь тоже человек! Чего стыдиться? У каждого в жизни может попасться жестокий друг с его кошмарными тренажерами! Однако раздражение выплеснулось на другого виновного:
– Дмитрий, студенты должны быть в аудитории до прихода преподавателя!
Он обернулся и с усмешкой ответил через плечо:
– Форс-мажор. Какой-то мудак поцарапал на парковке мою тачку. Если это были не вы, то к вам у меня нет вопросов.
От возмущения на мгновение потеряла дар речи. Я ему кто? Подружка, чтобы таким лексиконом сыпать?! Он ничего не перепутал? Но Жуковского моя реакция не интересовала – он уже распахнул дверь и проявил издевательскую галантность:
– Прошу, Анна Андреевна. Или вас на ручках донести?
Подождал немного, но поскольку я не ринулась принимать предложенную помощь, коротко пожал плечами и прошел первым. Отомстить я смогла только тем, что и на его пятую точку бросила взгляд! Конечно, в таких комфортных джинсах и явно удобных брендовых кроссовках легко рассуждать. Я ведь его шаги даже не услышала, настолько мягкая у обуви подошва. Интересно, а если бы я спятила и согласилась поддержать шутку, то донес бы? Скорее всего – и бровью бы не повел от реакции одногруппников.
Вдох и выдох, пора начинать следующий этап. Мой уверенный голос ничем не выдавал недавний всплеск эмоций:
– Доброе утро! Сегодня начнем с обещанной самостоятельной работы по последнему разделу, а потом перейдем к докладам. Да-да, Богдан, я помню о вашей просьбе – лаборант чуть позже принесет оборудование для презентации.