И солнце взойдет. Он

– Твоё дело только кровотечения. Поняла? – приглушённый маской голос звучал торопливо, но удивительно бодро. Ни следа привычной скуки.
– Да, сэр.
Дождавшись ответа, Ланг хотел уже было отвернуться, однако неожиданно как-то странно взглянул на Рене, и маска на его лице колыхнулась. Он будто принюхивался к чему-то, затем оглянулся проверить, заметили ли что-нибудь остальные, но персонал был занят своими делами. Нахмурившись, Ланг кивнул и отошёл, чтобы в последний раз свериться с качеством и расположением травм. Ну а Рене услышала:
– Всегда приятно, когда в операционной появляется новое лицо. – Повернув голову, она увидела первую за сегодня искреннюю улыбку, когда весёлые морщинки собрались около голубых глаз, а бледно-рыжие брови забавно дёрнулись. Маска могла скрывать половину лица, но этим Рене было не обмануть. – Доктор Фюрст. А вы, судя по записям, доктор Роше. Верно?
– Да, сэр.
– В ваших хирургических балахонах и родственников-то не узнаешь. Жаль, что приходится начинать профессиональное знакомство в такой сумбурной обстановке. Кстати, отличный выбор обуви.
Он махнул рукой на жёлтые тапочки, а затем повернулся к пациенту, чтобы проверить значения на манометрах. Неровно пищали сердечные ритмы, на мониторе рисовались дёрганые зубцы. Во рту пересохло от волнения, но Рене всё же тихо поблагодарила за простое человеческое участие:
– Спасибо.
– Ну же, пошевеливаемся. Иначе неудачник, в конце концов, отправится на небеса, а я пока ещё не давал на это своего согласия, – донёсся до них раздражённый голос доктора Ланга, и помещение на мгновение взорвалось хаотическим движением, а потом резко затихло.
За годы учёбы Рене видела много разных операций, работала с разными хирургами, в разных отделениях, и в каждом из них всегда были свои любимые особенности. Например, детские врачи продолжали разговаривать со своими маленькими пациентами даже во время наркоза, словно те могли слышать их мягкие успокаивающие голоса. Сосудистые хирурги вечно кричали, злились и ругались на качество шовного материала. Ортопеды пересказывали любимые хоккейные матчи, нейрохирурги – последнюю партию в гольф. Онкологи обсуждали скандалы симпозиума по микробиологии, а кардиологи новые винные бары. Здесь же, в этом гулком коробе с ярким светом бестеневых ламп, не было ничего. Ни шуток, ни смешков, даже команды отдавались шёпотом или попросту взглядом, потому что… Рене встала около пациента и посмотрела в глаза наставника. Потому что доктор Ланг, как оказалось, обладал удивительной особенностью к тренировке своего персонала. Почти дрессуре. Его окружала такая завеса уникальности и абсолютной власти, что каждый из присутствующих невольно пытался ему соответствовать. Никаких споров. Это уж точно.
Ланга боялись. Не так, как страшатся сильных мира сего, но для большинства его разочарование было даже похуже уголовного срока. Ибо работать в команде главы отделения считалось здесь вершиной если не карьеры, то способностей точно. Даже смелая в ординаторской Хелен теперь молчала и с неожиданной готовностью ловила каждый взгляд, вздох или намёк на жест, чтобы предугадать команду своего кумира. Ланг царил здесь подобно Господу Богу и с тем же упрямством, которое едва не граничило с гордыней, пускал в святая святых операционного театра только достойнейших. Рене достались кровотечения. Что же, очевидно, она пока не достойна. Кто-то сказал бы: «Как унизительно!» – Но она молча взялась за аспиратор и приготовилась очищать операционное поле. Разводить споры над телом больного – худшее, что можно придумать. И, похоже, Энтони Ланг прекрасно донёс до остальных эту истину, ибо никто из его команды даже не подумал открыть рот.
 
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком,  купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.