Мы, Мигель Мартинес. Война (СИ)
По приезду в ратушу Кенигсберга Вилли понял, что ни на кого давить не придётся. Правительство провинции было в полном составе и проголосовало за поддержку правительства Веймарской республики. Леов тогда сразу же отправился в консульство Советского Союза, где его уже ждали советские дипломаты. Новость о вторжении польского панства дошла и до них. Вилли ознакомил советского представителя с назначением его командующим обороны провинции и высказал просьбу об оказании помощи со стороны СССР в противостоянии с агрессией Польши. Присутствующий Военный атташе, оказавшийся на месте, сообщил, что немедленно СССР предпримет все необходимые меры. А Вилли отправился в штаб обороны, куда собирались все те, кто был способен организовать и возглавить сопротивление вторгнувшемуся противнику. Надо сказать, что тот небольшой отряд пограничной стражи, который занимал позиции на границе свой долг выполнил до конца: пограничники оказали агрессору сопротивление, на несколько часов задержав колонны польских войск и сумев предупредить правительство о начале нападения.
И вот тут оказалось, что Леов как раз находится на своем месте. Он с невиданной энергией приступил к формированию сил самообороны. В первую очередь, были посланы отряды в Алленштейн и Лётзен, туда отправили смешанные части — из отрядов гарнизона и полицейского спецназа. В самом городе начали раздавать оружие рабочим дружинам, которые должны были обеспечить порядок в Кёнисберге. Одним из важнейших дел было привлечение работников на оборонные предприятия и начало выпуска боеприпасов и оружия, так необходимого 6-й армии, командующим которой стал Вилли Леов. Отряды прикрытия получили из арсеналов припрятанные в катакомбах Кенигсберга противотанковые ружья Mauser T-gewehr (Tankgewehr M1918). Фактически, это было первое в мире специализированное крупнокалиберное ружьё, предназначенное для борьбы с танками и бронированной техникой. Оно было создано в то время, когда английские танки стали диктовать условия боя в ходе Мировой войны. Своеобразный дешевый противовес, не лишенный ряда недостатков. Но армия Польши имела большое количество бронеавтомобилей и даже несколько десятков легких танков Рено. В армии Нарев был включен бронетанковый батальон, в составе двух рот танков Renault FT-17/18как пушечных, так и пулеметных, а также роты Renault NC27/28[1] (пошли в небольшую серию с новой башней с двумя пулеметами). Кроме этого у поляков было множество бронеавтомобилей, как польского, так и французского производства. К сожалению, им ничего аналогичного армия Веймарской республики физически противопоставить не могла. Но какое-то количество противотанковых ружей имелось. На них Леов и сделал вынужденную ставку.
(Mauser T-gewehr (Tankgewehr M1918)).
(танк Renault FT-17 /18)
(танк Renault NC 27 — пушечный)
Вечером Вилли выехал на завод Штайнфур, где проходило собрание рабочих. Фирма уволила больше половины работников и выживала только за счет производства новых товарных вагонов. Леов выступил перед собравшимися, сделав особенный акцент на том, что поляки ненавидят немцев и будут мстить им независимо от того, каких взглядов они придерживаются. Напомнил о полонизации территорий, попавших панскому государству по итогам Мировой войны, попросил их сосредоточиться на производстве бронеавтомобилей, для которых имелись несколько десятков орудий и достаточное количество пулеметов. С инженерами обсудили возможность создания бронепоезда, для которого планировали снять несколько орудий с фортов Кенигсберга. Орудия были времен Империалистической, но в приличном состоянии. Рабочие с энтузиазмом принялись за строительство бронепоезда. При этом кто-то из инженеров предложил использовать не котельное железо для блиндирования вагонов, а какую-то «слойку», которая при меньшем весе давала более качественную защиту экипажу бронепоезда.
После завода Вилли помчался в порт, где находилось несколько миноносцев и вспомогательных кораблей рейхсмарине. Корабли проходили ремонт на верфи «Унион», которую в прошлом году выкупила фирма «Шихау». Сюда сослали самые ненадежные экипажи, таким образом, среди матросов большую часть составляли сторонники анархистов и коммунистов. Понимая, что в море выводить некого, Леов предложил морякам составить бригаду морской пехоты. Это предложение матросами было горячо поддержано. На удивление, офицерский состав тоже полностью поддержал предложение правительства и возглавил отряды формирующегося соединения. На радость Вилли, на складах «Униона» нашелся и разоруженный бронепоезд «Кайзер Вильгельм Первый». Его переименовали в «Кенигсберг», а установить снятые орудия, которые числились за морским ведомством и хранились на складах того же «Униона» оказалось делом одного дня! 6-я армия обзаводилась собственными кусачими зубами!
Ранним утром семнадцатого бригада морской пехоты отправилась в район боевых действий. Восемнадцатого, преодолев сопротивление пограничных заслонов и небольших гарнизонов южных городков, клинья наступающего Войска Польского сошлись в боях с немецким заслоном из полицейских и военных гарнизона Кёнигсберга у Алленштайна и Лётзена. В авангарде наступающей армии шли кавалерийские части, наткнувшиеся на подготовленную оборону с пулеметными гнездами и линиями окопов. Правда, колючей проволоки не хватило, чтобы опутать всю линию обороны, но и то, что оказалось в наличии, создало нападающим море проблем. По какой-то удивительной причине, поляки не ожидали встретить сопротивление буквально на второй день войны. Разведку, в том числе воздушную, они не проводили. Польские генералы были уверены, что хоть какое-то сопротивление встретят на фортах Кенигсберга, когда всё уже будет решено. Первый кавалерийские полки были выкошены точным пулеметным огнем, а что же вы хотели? В окопах сидели ветераны войны, которые били англичан и французов, а тут какие-то самоуверенные пшеки!
Правда, самоуверенность польских генералов сбили довольно быстро, и они взялись за дело всерьез. Провели разведку, подтянули отставшую артиллерию, подогнали бронетехнику и начали наступление по всем правилам военного искусства. Правда, почему-то польские военные на этом направлении практически не использовали авиацию, только несколько легких самолетов произвели разведку более-менее замаскированных позиций немецких частей. Девятнадцатого утром после шестой атаки польской пехоты немецкие отряды, весьма поредевшие, начали отход к Алленштайну. Было принято решение зацепиться за окраины города и принять бой там. Жители организовано покинули этот немаленький город, их железнодорожными путями вывозили в Кенигсберг. Из-за забитых поездами с беженцами путей подмога чуть не опоздала. Но когда все-таки подошел бронепоезд «Берлин», вооруженный 2-мя 105-мм гаубицами 10.5 cm Feldhaubitze 98/09 и 4-мя 75 мм горными пушками 7,5 см GebK 15 (в девичестве Skoda 7,5 см Gebirgskanone M. 15), всё резко изменилось. Гаубица была чисто немецкой разработкой, точнее, глубокой модификацией полевой гаубицы 1898 года, довольно удачной. В своё время ее установили в поворотные башни, по одной такой гаубице стояло в носовой и кормовой частях бронепоезда. На двух бронированных платформах располагались четыре полевых пушки, вот они были австрийского (точнее, чешского) производства, но это орудие получилось настолько удачным, что активно применялось союзниками (Германией, Австро-Венгрией и Турцией) в ходе Мировой войны. Появление этой подвижной батареи (как и эшелона с двумя батальонами морской пехоты оказалось большим сюрпризом для панства: шквальный артиллерийский огонь плюс контратака матросов, пошедших сразу в рукопашную оказалось той соломинкой, которую гордые поляки не смогли переварить, мужественно панство бросилось наутёк. И только отсутствие кавалерии не позволило немцам полностью вырезать польскую пехотную дивизию, нацеленную на Алленштайн. Командир дивизии, полковник Зигмунт Богуш-Шишко был ранен и попал в плен. Временно на этом участке фронта насупило затишье.