Мы, Мигель Мартинес. Война (СИ)
Вот только вторжение Польши заставило эти резервы у него отобрать — фронт в Силезии поглощал человеческие ресурсы со страшной силой! И если демонстрацию, которую проводила армия «Познань» удалось быстро купировать, продвижение пшеков получилось не более 5–6 километров вглубь от границы, то ситуация в Силезии была очень сложной: армия Краков — самая мощная уверенно прорвала оборону в приграничье и шла к Опельну, захватив крупный город Глевиц. Армия Лодзь двигалась на Бреслау, но была остановлена при помощи срочно переброшенных резервов. А вот оборона Опельна становилась важнейшим пунктом противостояния в Силезии. И туда направился с последними резервами полковник Макс Качински (он же Рокоссовский). Одна из основных проблем республиканской армии была в том, что почти что весь офицерский корпус Германии был на стороне Гинденбурга и Геринга. Должности командиров занимали командированные «военспецы» из СССР и сотрудники Коминтерна, имеющие военную подготовку (таких там было более чем достаточно). Но они не были немцами и особого доверия у ополченцев не вызывали. Сложилась ситуация, напоминающая Гражданскую войну в СССР, когда военные специалисты из царских офицеров и генералов не вызывали доверия со стороны красноармейцев. Поэтому тут, в Веймарской республике, по инициативе коммунистов, введен институт военных комиссаров-представителей правительства, которые находились в частях для идеологической работы с войсками. И всё равно — дефицит кадров оказался самым что ни на есть существенным фактором, который очевидно мешал республиканской армии одерживать победы. Если обороняться еще как-то получалось, то проводить наступательные операции — не выходило от слова совсем. А войну в обороне не выиграть, тем более гражданскую.
В конце февраля Лина начала поправляться, хотя была еще очень слаба. В это время врач сообщил мне, что после проведенной операции она уже не сможет иметь детей. Меня это расстроило, Лину — тем более. Но для неё общественное было намного важнее личного. Я это знал. Конечно же, переживал. Просто какой-то злой рок висел над Михаилом Кольцовым — он не оставил после себя детей в ТОЙ моей реальности, видимо, не судьба было ему обзавестись потомством и в этой реальности. Не захотело время прогибаться передо мной настолько, чтобы смог оставить след на земле. Оставался только выход взять и усыновить кого-нибудь, вот только не дай Бог, чтобы этот мальчик повторил судьбу Губерта Лосте, которого в МОЕЙ реальности привезли в СССР Кольцов и Остен. Михаил ребенком не слишком-то занимался, он стал героем документальной книги Марии Остен «Губерт в стране чудес», а после ареста Кольцова (а позже и его жены) судьбой мальчика очень аккуратно опекался Борис Ефимов, младший брат Кольцова. Но в ЭТОЙ реальности Мария Остен уже погибла, а я не собирался ломать жизнь какого-то ребенка ради политического пиара. Только тогда, когда буду уверен в своём будущем, подниму с Линой этот вопрос. Моя любимая несколько раз пыталась объяснить мне, что нам надо расстаться, но понимания в этом вопросе не встретила. «Мы с тобой до конца наших дней» — сообщил я ей, может быть несколько пафосно, но это уж как есть. Как ни странно, но она меня поняла и больше ни разу в нашей жизни этот вопрос не поднимался.
В тоже время мне пришлось выезжать в конце февраля в Прагу. Вернулся я в самом начале марта, удалось добиться понимания, что агрессия Польши угрожает и существованию Чехословакии, поэтому заработал транспортный коридор через Румынию с конечной точкой в Хусте, оттуда вооружение и небольшое количество военспецов потекло в Веймарскую республику и позволило на какое-то время стабилизировать польский фронт, особенно благодаря поставкам артиллерии, в первую очередь, полевых трёхдюймовых орудий с большим запасом снарядов к ним. Я позже узнал, чем было вызвано это решение: его истоки были в Мировой войне. Российскую империю поразил снарядный голод. Производства пороха и боеприпасов было абсолютно недостаточным и не учитывало потребности фронта с германцами. Был создан специальный чрезвычайный комитет во главе с известным военным химиком Ипатьевым (брат инженера, в доме которого был расстрелян Николай Второй с семейством). За короткое время наладили производство более-менее достаточного количества порохов и построили заводы по производству и сборке снарядов. При этом Российская императорская армия катастрофически отставала от других воюющих государств в плане использования артиллерии большого калибра. В угоду союзникам-французам местные стратеги приняли на вооружение теорию единого калибра для армейской артиллерии, таким образом трехдюймовки стали основной пушкой императорской армии. И именно к ней стали выпускать и собирать патроны. И этого добра на складах РККА оказалось с избытком. В тоже время военные давно подняли вопрос о применении орудий большего калибра в качестве полковой и дивизионной артиллерии из-за недостаточной мощи фугасного воздействия снарядов образца Мировой войны. И было принято решение трехдюймовки в максимальном количестве передать правительству Веймарской республики вместе с запасом снарядов, которые стали собирать на построенных еще в Империалистическую сборочных цехах.
В начале марта ситуация в Силезии стабилизировалась. Во многом благодаря тому, что отряды республиканцев, вооруженные противотанковыми ружьями и получившие в свое распоряжение достаточное количество артиллерии, смогли выбить все танки и порядка восьмидесяти процентов бронеавтомобилей Войска польского. А несколькими контратаками полковник Качински заставил поляков перейти к обороне, поскольку сумел вбить клин между армиями «Лодзь» и «Краков». С нарушенным взаимодействием пшеки не рискнули продолжать наступление, выбрав перегруппировку и стали подтягивать мобильные резервы.
11 марта Рыдз-Смиглы выкатил правительству Чехословакии ультиматум, с требованием прекратить военные поставки оружия в Веймарскую республику, поскольку они этим нарушали решение Лиги наций. Более того, стало известно, что СССР отказали от вступления в эту организацию, опять-таки, обосновав отказ прямым участием Советов в войне Германии с Польшей. Англичане, которые фактически доминировали в Société des Nations, в лице генерального секретаря Джеймса Эрика Драммонда призвало к санкциям и изоляции молодого советского государства. 12 марта аналогичный ультиматум был предъявлен правительству Литвы. И уже тринадцатого, как только истёк срок ультиматума, польские войска (из состава армий «Нарев» и «Вильно») вступили на территорию Литвы. Но там уже находились две стрелковые дивизии РККА и бронетанковый батальон плюс кавалерийская бригада из состава Западного (Белорусского) военного округа. 15 марта Советский Союз выкатил ответный ультиматум Польше с требованием прекратить агрессию против Веймарской республики и провести демобилизацию Войска Польского. Британия потребовала от СССР не вмешиваться в этот конфликт. Все только-только начавшие налаживаться связи с островной империей оказались снова разорванными. В том числе были высланы из Лондона советские дипломаты. Многолетняя работа дипломатов и разведки страны большевиков оказалась брошенной коту под хвост, но ставки в этой партии были слишком уж высоки.
Пятнадцатого рано утром войска армии «Карпаты» вступили в Чехословакию, в направлении на Мукачево и Ужгород, отрезая Хуст от связи со страной. Чехословацкие части, в том числе пограничная стража откатывались в сторону Кошице и Преслава, не вступая в бои с армией захватчиков. Послы Великобритании и Франции оказывали давление на правительство республики, в который раз предав её. Они настаивали на передачу Тешинской области под контроль Войска Польского и начала переговоров о дальнейшей судьбе этого края, в котором кроме венгров и русинов проживало множество поляков. По мнению Лондона это было достаточным основанием, чтобы, как минимум, ввести там двойное правление или же передать эту область Польше. По мнению британских и заокеанских стратегов, получение Варшавой этой промышленно развитой области резко усилит усилить военный потенциал молодого агрессора и позволит ему в обозримом будущем начать полномасштабное вторжение уже на Восток — в СССР. Было удивительным тот факт, что правительство Франции пошло в фарватере политики лимонников. Правда, правительственный кризис в Париже еще не привёл к отставке кабинета министров, точнее, он продолжало выполнять свою функцию до внеочередных выборов, назначенных на двадцать третье марта этого года.