Правила Барби (СИ)
– И ты с ним встречалась?
Я задумалась на секунду.
Надо же, Барбара, сама себя дискредитировала.
– Пять лет назад он был другим. Ослепительно красив, не то, что сейчас.
– Но волосы.
– Облысел.
– Вес, – заикнулась подруга, но я и тут опередила ее.
– Потолстел.
– Но как же? А рост…
– Стоптался, Джоанна, хватит задавать мне столько вопросов.
Пять лет назад он был чертовым Мистером Вселенная, а сейчас не было такого конкурса, в котором он мог бы поучаствовать, ведь остальные парни планеты ему в подметки не годились.
– Интересный апгрейд за пять лет.
– Время не щадит никого.
– Послушай, я понимаю, что возможно это не мое дело, но если тебе потребуется моя помощь, ты всегда можешь сказать об этом. Если захочешь вернуться в Нью-Йорк, в любой момент моя пустующая квартира станет твоей. Я готова дать тебе столько денег, сколько потребуется, и ты вернешь их тогда, когда будешь готова.
– Смеешься? И остаться без наследства? Нетушки! Это дело принципа, я не готова расстаться с тем, что принадлежит мне, кроме того у меня уже готова многоступенчатая стратегия убийства…, – я запнулась, – в общем у меня все под контролем.
– Барбара…
– Этот вопрос закрыт.
Джоанна замолчала всего на секунду, а затем я услышала ее смешок.
– У тебя есть план, не так ли?
– Есть целая упаковка планов.
– Я не сомневалась. А ты собираешься пригласить меня на свадьбу?
– Не будет никакой свадьбы! Все будет тихо и без свидетелей, по-деловому, – фыркнула я. – А теперь я хочу знать, что нового у тебя.
Видите? О чем я и говорила, еще час мы разговаривали с подругой о ее делах, а не о моих. А дела у моей дорогой Джоанны были как нельзя лучше, фамильная империя, которой она и ее заносчивый брат – Конрад теперь владели, жизнь в дождливом Лондоне и частые уикенды, проведенные на элитных европейских курортах. Ах да, еще моя подруга обзавелась собакой. Ужасно вредная псина по кличке Блейк.
Ладно, если уж быть совсем откровенной, то собаку Джоанны зовут Лесси, и она настоящая милашка, что является редким феноменом для собак породы фокстерьер. А вот Блейк это всего лишь ее парень или, как говорит сама Джоанна, любовь всей ее жизни. Он высокомерен, надменен и настойчив прямо как куриная кость в горле.
Я терпеть не могу Блейка, ведь ранее он спутался с моей кузиной Саванной, а затем, по словам той, разбил ее сердце. Кому из них верить, я не знала, но я верила Джоанне, а моя подруга говорила, что счастлива с этим представителем из семейства орангутангов, поэтому на каждую милую мелочь о ней и о Блейке я отвечала с натянутой улыбкой и искренней радостью, что моя подруга счастлива. Но в глубине души чувствовала удушливое ощущение, будто и мне хотелось такого счастья, поэтому, чтобы не давить себя еще сильнее, я прервала разговор.
Вообще я не очень была рада звонку Джоанны, ведь теперь она знала обо мне все то, что я скрывала. И наверняка в ее глазах я выглядела неудачницей. Я ничего не достигла и была вынуждена унижаться перед мужчиной из-за своего наследства. Может что-то быть хуже?
Вот уже неделю я пропадала в доме Фостера. Каждый день вставала с рассветом и шла в конюшню. Ладно, если честно, я вставала к обеду и шла в конюшню. К этому моменту большая часть денников уже была вычищена Джудом и Бо, мне оставалось привести в порядок лошадей, убраться в амуничнике и иногда еще покормить подопечных. Во многом удавалось отлынивать от своих обязанностей, но стоило мне присесть, чтобы отдохнуть, появлялся Джуд, который пугал меня одной своей сальной улыбкой, поэтому я вставала и направлялась в леваду, где проводила психотерапию лошадям. Вернее это они были моей терапией, ведь терпеливо выслушивали обо всех моих проблемах и о том, как я ненавижу Джефри Фостера.
После обеда я возвращалась домой, выбирала момент, когда никого нет на кухне, ужинала и отправлялась в свою комнату. Пару раз я выбиралась в город, однажды даже встретилась с Эрни. Дворецкий рассказал, что после увольнения весь персонал поместья Эвансов получил хорошие компенсации. Отец предусмотрел это. Эрни собирался уехать из города, и мне стало грустно от этого. Я теряла то, что когда-то давало мне чувство спокойствия и стабильности, но с другой стороны бывший дворецкий собирался отправиться в Канзас, он хотел наладить отношения со своим сыном, несмотря на то, что между ними была пропасть из десятков лет недомолвок и обид. Мы попрощались, и я пожелала ему хорошей дороги и удачи.
Мне не хотелось видеть Джефри, и к счастью, живя в одном доме, нам удавалось не сталкиваться. Избегать Челси было проще всего, ведь она пропала, будто кто-то выгнал ее из особняка. Но я понимала, что зло не уходит просто так, она еще обязательно даст о себе знать. А вот с Мейсоном происходило нечто странное. Большую часть времени он вел себя как самая настоящая шлюха, постоянно водил в этот дом подружек, но и с ним мы смогли найти точки соприкосновения. По крайней мере, он смирился с моим присутствием и больше не смотрел на меня этим ты-обидела-меня взглядом.
В один из дней мне удалось узнать немного больше о Джемме. После смерти Дэниела особняк, доля в компании и часть денег отошли Джефри, Мейсон и Джемма тоже не были обделены, большая часть финансов Дэниела и некоторая недвижимость отошли им. Потеряв мужа, Джемма никак не могла смириться с горем и приняла решение покинуть Солт-Лейк-Сити, сейчас она проживала и работала в Чикаго.
Каждый день у своей двери я находила конверт с наличкой – деньги, заработанные за день. Там всегда было больше, чем изначально говорил Джефри. Но объяснить это было крайне просто – у Фостера столько денег, что он их даже не считал, не глядя клал в конверт. Но пока они вообще были, и Фостер не приближался ко мне, я не собиралась жаловаться.
Я искала в своем положении и плюсы, и огромным плюсом были лошади. После выполнения всей работы я брала Герцогиню и вместе мы уходили к озеру. Я садилась на старый пирс, и смотрела на воду, но больше не рисовала. Я решила отложить свою мечту до момента, пока у меня не появятся деньги. Возможно, я выгорела, а может быть, просто отчаялась.
В начале второй недели моего пребывания в поместье Фостеров, когда после работы я как раз готовилась к прогулке с Герцогиней по округе, в конюшне появился Фостер. Я пыталась игнорировать его, даже взгляда в его сторону не бросила, но он остановился в нескольких шагах от меня, привалился мускулистым плечом к дверце денника и принялся молчаливо пялиться на меня. Нечто странное кольнуло мои виски, ведь краем глаза я заметила, что Джефри одет в простые джинсы, футболку и спортивный жакет. С момента моего появления в городе, я еще не видела его в чем-то кроме строгих брюк и рубашек. И сейчас его внешний вид был виновником болезненной ностальгии захватившей мою грудь.
Перестань, Барбара.
Прошлое было ложью, Джефри в которого я когда-то влюбилась, не существовало, он был лишь фантазией.
Все то время, что я пыталась закрепить седло на лошади, он наблюдал, и это смущало меня. Отпечаток Эффекта Фостера никогда и не покидал меня.
– Как тебе работа? – спросил он, приближаясь ко мне и оказываясь позади меня как раз тогда, когда я затягивала подпругу. Я не ответила на этот издевательский вопрос и продолжила поправлять седло. Спазм сковал мои легкие, пока спиной я ощущала его присутствие, его тело было таким большим и сильным, что наверняка имело собственную орбиту, и эта орбита вторгалась в мое личное пространство.
Его крупные ладони вдруг скользнули мимо моей талии и накрыли мои руки. Его пальцы были длиннее, поэтому пока я держалась за ремешки на седле, Фостер затянул подпругу, а затем, когда я дернула головой, его губы случайно коснулись моего уха. Почему случайно? Потому что он отстранился от меня так быстро, словно на моем ухе росли острые шипы. Я замерла, чувствуя, как от этого маленького касания тысячи мурашек атакуют мою кожу, а в груди зарождается вихрь.