(не)ваша девочка (СИ)

— Не с той ноги встал?
Илья фыркает, скрывается на кухне и вздыхает:
— А ты тут что делаешь?
— Сижу и веду интеллектуальные беседы, — скучающе отвечает Рома. 
— В который раз, да?
Заглядываю в кухню. Илья склонился над Андреем, который яростной гусеницей пытается отползти к батарее.
— Увозим? — поднимает взгляд на Рому, который отпивает чай из фарфоровой чашки.
— Я бы увез.
— Куда? — тихо спрашиваю я.
— В лес, — Илья оборачивается через плечо. — На перевоспитание. 
— В смысле? — я ничего не понимаю. — Какой лес?
— Сосновый, — спокойно отвечает Илья. 
— В центр реабилитации наркозависимых, — Рома отставляет чашку. 
— В частный и закрытый центр, — Илья ласково улыбается мне, а глаза холодные и спокойные. — Совершеннолетний?
— Нет, — сжимаю вспотевшие ладони в слабые кулаки.
— А вы ему кто?
— Сестра.
— А родители где?
— Дохрена вопросов, Илюх, — Тимур садится за стол. — Мать на блядках, отец самоустранился, а этот, — кивает на рычащего Андрея, — из-за недостатка внимания и воспитания пошел вразнос. 
— Знакомая ситуация, не так ли? — Илья переводит взгляд на него. 
— А это к делу не относится, — Тимур смотрит на него исподлобья. 
— Как у тебя дела? — ласково и тихо спрашивает Илья. — Давно ты мне не звонил. 
— Раз не звонил, то все хорошо.
— Это радует, — Илья одобрительно кивает и смотрит на меня. — Увозим?
— Может, вы с ним побеседуете? — растерянно спрашиваю я.
Так. Короткая и любезная беседа между Тимуром и Ильей меня напрягла. Неужели…
— Вряд ли сейчас с ним возможен разговор, — Илья вздыхает, вырывая меня из нехороших подозрений. — И разговоры — это, конечно, здорово, но они не возымеют нужного эффекта.
— А что возымеет? — сглатываю я.
— Долгий процесс реабилитации под надзором врачей и психиатров, — Илья обнажает зубы в улыбке. — И если подтвердится то, что ваш брат сидит на синтетических веществах, то…
— Все плохо, да? — я перебиваю его и всхлипываю.
— Руки проверяли? — Илья оглядывается на Рому.
— Вены чистые.
Андрей бьется затылком о пол. Один раз, второй, третий, четвертый, пятый…
— Увозим, Илюх, — Тимур решительно встает. 
— Но… — в испуге попискиваю я. 
— Никаких но, Анечка, — закатывает рукава рубашки. — В лес ему надо. Свежим воздухом подышать.
— И ты поедешь? — Илья удивленно вскидывает бровь. — Неожиданно. Помнится…
— Не помнится, — шипит Тимур. — Пацану нужна помощь. Ага?
— Ага, — кивает Илья и щурится на него. — Любопытно.
— Да хорош, — Тимур рычит в его лицо. — И раз у нас тут про воспоминания речь зашла, то кто-то мне говорил, что я больше не пациент, а друг. Так?
— Так.
— Тогда потащили эту куколку будущего человека к тебе в лесное царство несчастных и непонятых.
Я в ужасе смотрю на Рому, а тот печеньем похрустывает, будто ничего особенного не происходит. Тимур бывший торчок, а он даже бровью не повел. Тимур хватает Андрея за ноги и волочет к проходу:
— Ты мне поможешь, нет?
— Нет, — Илья отходит в сторону и переводит взгляд на Рому, который цокает и откладывает надкусанное печенье.
— Понял, — поднимается на ноги. — Стоило с санитарами приехать, — сбрасывает пиджак и язвительно добавляет, — Илья Константинович.
— У меня правила, Ром, — Илья накидывает капюшон на голову, — избегать физического взаимодействия с пациентами. 
— Почему? — Рома расстегивает манжеты.
— Это дицсиплинирует.
— Как именно? — закатывает рукава. — И кажется, с одним пациентом у тебя был физический контакт до сломанной ноги.
— Не было перелома, — Илья перекатывается с пяток на носки. — Трещина была, но Тимур любил преувеличивать. 
— Да чтоб тебя! — рявкает Тимур и поднимает яростный взгляд. — Я в гипсе ходил!
— При трещинах тоже накладывают гипс, — невозмутимо отвечает Илья. — И бегать ты перестал.
— Да охренительно побегаешь в гипсе, — цедит сквозь зубы Тимур.
— А, может, и трещины не было, — Илья ехидно улыбается. 
— В каком смысле?! — Тимур отпускает ноги брыкающегося Андрея, и те с глухим стуком падают на пол. 
 
— Да ты его тащи давай, — Илья ухмыляется. — Вы мое время тратите. 
— Вот сука… — охает Тимур и почему-то смотрит на меня, словно ищет поддержки, а я и слова вымолвить от шока не могу. Стушевавшись под моим испуганным взглядом, вновь хватает Андрея за щиколотки. — Проехали.
— Выдохни, Анют, — Рома поднимает мычащего Андрея за подмышки. — Жизнь она такая, полна сюрпризов и неприятных моментов.
— Но через любой неприятный момент можно и нужно перешагнуть, — Илья клонит голову набок, вглядываясь в мое лицо. — Анна, все будет хорошо. И это здорово, что ваш брат пришел и попросил помощи.
— Он хотел меня убить…
— Это одно и то же, — Илья следует за Тимуром и Ромы, — ложитесь спать. Сон очень важен для организма. 
  
Глава 42. Неприличная дочь
 
Рома прислал мне фотографию спящего Андрея. Палата напоминает небольшую комнату в хорошем отеле. Все такое беленькое, чистенькое и новенькое. Я ожидала, что Андрея ждет четыре обшарпанные стены, койка с панцирной сеткой, а тут все красиво и сдержанно. Только решетки на окнах пугают, но и они витиеватые и изысканные.
— Завтра Илья проведет с ним беседу, — говорит мне аудиосообщение сонным голосом Ромы. — Он в надежных руках, Анюта.
Откладываю телефон. Так. Рома и Тимур притащили Андрея явно в дорогую частную клинику, которую я не смогу себе позволить. Реабилитация наркоманов и алкоголиков — недешевое удовольствие. Звуковой сигнал отвлекает меня от невеселых мыслей.
Чернов: Ложись спать.
Быстро перебираю пальцами по экрану. Стираю сообщение и вновь набираю. И опять стираю. Как уточнить вопрос, что меня теперь ждет? Я ныряю в долги перед двумя бывшими одноклассниками все глубже и глубже.
Чернов: Очень надеюсь, что ты мне в любви признаешься.
У меня сердце пропускает удар от предположения Ромы. И отправляю короткое “нет”.
Чернов: Неужели Тимуру?
Через несколько секунд приходит сообщения от Тимура.
Уваров: Я жду.
Мне кажется, что экран вибрирует смехом Тимуры и Ромы. Таким легким и беззаботным, а у меня брат — наркоман. Мне не до веселья. Я в ужасе, поэтому печатаю “спокойной ночи” и прячу телефон под подушку. Завтра я серьезно переговорю с ними и выясню, чего они ждут от меня взамен. Звуковой сигнал. Выдыхаю и лезу за телефоном.
Уваров: Сладких снов. И чмок в лобик.
Мурашки бегут по плечам, а в груди теплеет. Откидываю телефон и кутаюсь в одеяло. Нехорошо. Что это еще за смущение? Я не должна его чувствовать. Благодарность, возможно, но девичий трепет и волнение. Накрываю лицо подушкой и делаю медленный выдох. С меня еще спросят за услугу по полной программе. так, об этом завтра… Завтра…
Завтра…
— Где он?! — крик мамы вырывает меня из сновидений. — Аня!
Стоит у кровати с круглыми глазами и кулаки сжимает.
— Где он?
— В лесу, — сажусь и промаргиваюсь. Закрываю ладонью зевающий рот. — Привет, ма.
— В каком лесу?!
Поднимаю взгляд и вздыхаю:
— Припозднилась ты что-то, — касаюсь смартфона. — Почти полдень, — вновь смотрю на маму. — Я тебя ждала ночью.
— Я не могла… — она краснеет и шипит. — Где Андрюша?
— Ма, у Андрюши все плохо, — слабо улыбаюсь и спокойно продолжаю. — Наркоман наш Андрюша.
Озадаченно хлопает ресницами, и я рассказываю, что произошло. Мама едва заметно кривится и сипит:
— Куда его увезли?