А отличники сдохли первыми – 3: снова в школу (СИ)
— А теперь направо? — Луч света повернул в узкий проход между башнями из контейнеров, ведущий куда-то в сторону смятого носа судна. Туда, куда указывала стрелка рядом с рисунком.
Насколько хватало взгляда, этот проход тоже был пуст. И уже скоро стало понятно, что он ведёт прямо к той самой «рогатой» белой вышке с рулевой рубкой и помещениями для экипажа. Из трюма наверх вдоль неё вели пролёты узких стальных лестниц. А пожарный щит, как выяснилось, располагался как раз у их подножья.
— Топора-то и нет… — Шепнула Белла, разглядывая полупустой щит вместе с нами. На ярко-красном стенде висели только пара конических вёдер, свёрнутый рукав для брандспойта и штыковая лопата.
— Может, ещё найдём. — Я глянул наверх вдоль лестницы. Если по ним недавно кто-то и ходил, то не принёс с собой на подошвах глину, как мы. — Последний рывок?
— Крайний! — Буркнула девчонка. Она тоже стояла, задрав голову, и считала пролёты ножиком.
В ответ моя память немедленно выдала кучу анекдотов про то, что ещё бывает «крайним». Но среди этого обилия бесполезной информации всё-таки успело промелькнуть и упоминание о лексических традициях русскоязычных подводников.
Наш «крайний» рывок оказался чуть ли не сложнее всего предыдущего пути. Накопившаяся за день усталость дала себя знать уже после десятой крутой ступеньки. Хорошо, хоть, перила есть, можно и руками подтягиваться…
…И уже после десятой ступеньки у меня сложилось впечатление, что раньше я занимался чем-то подобным годами. Перехватываясь друг за дружкой, руки сами понесли меня вперёд и вверх.
Коротко оглянувшись во время прыжка на следующий пролёт, я заметил, что и девчонка неплохо справляется с подъёмом, точно так же ловко помогая себе цепкими руками. И правде ведь — Белка, ни дать ни взять…
— Фух… Погодите… — А вот на юного маэстро было жалко смотреть. — Куда вы так почесали… Фух… Я не могу так быстро…
— Привал? — Я встретился с раскрасневшейся Белкой лицом к лицу. Всё-таки тоже запыхалась. — Хотя б минут на десять. Я пока у него гитару возьму.
— Ага… Фух… — Присев на ступеньку, девчонка пропустила меня обратно вниз.
— Скидывай! — Быстро спустившись на одних только руках, я потянулся за гитарой через плечо взопревшего Рикардо. — Не переживай, наверху отдам.
— Ага… Ща! — Развернувшись, он скинул одну лямку чехла и направил фонарик вниз.
Отшатнувшись, паренёк вдруг судорожно вскрикнул на вдохе. Не дав ему упасть, я заглянул Рикардо через плечо.
В небольшом пятнышке света на нас снизу вверх смотрели вполне человеческие глаза. А вот всё остальное вокруг них издавало довольно причудливое сочетание из бульканья, ударов и тихого поскрипывания…
Глава 18
Крайний рывок
— О-О-ОЙОУЙОУЙОУЙОУЙОУЙОУ!!!
Воспринимать испуганный вопль мулата как-то иначе я, почему-то, никак не мог. Скользя подошвами кроссовок по узким крутым ступенькам, Рикардо чуть не рухнул обратно в трюм. К счастью, его кожанка оказалась натуральной и выдержала вес паникующего музыканта, когда я ухватил его свободной рукой за шиворот.
Свет от фонарика заметался из стороны в сторону, когда тот выпал из чёрной ладони и заболтался на продетом в шнурок запястье. И внутри мечущегося по трюму пятнышка слабого света стало заметно то, чего именно здесь можно было действительно не на шутку испугаться.
С разных сторон к подножью лестницы сползались странные приземистые тени, манерой передвижения напоминавшие не столько крабов, сколько крокодилов. Изгибаясь и выбрасывая конечности вперёд в каком-то странном дёрганом темпе, существа замирали каждый раз, когда луч света пролетал рядом с ними. Именно в такие моменты можно было разглядеть немного больше: позади изгибающихся тел по днищу волоклись какие-то толстые змеевидные отростки, а под грустными человеческими взглядами из беззубых ртов тянулось множество тонких ножек и усиков. Складывалось впечатление, что мутировавший от заразы и радиации морской паразит использует тела несчастных жор так же, как какой-нибудь рак-отшельник использует чужие ракушки. То есть, в качестве чего-то среднего между доспехами и транспортом.
Этот живой «транспорт» сам по себе воспроизводил только глухое шлёпанье босыми ногами и руками по голому полу. Источником щелчков и скрипов были те самые отростки — как спереди, так и сзади.
А когда чернокожий паренёк начал вопить от ужаса, парочка самых ближних к лестнице тварей мелко затряслась. Но эта трясучка не была похожа на приступ боли, как у «крабов», живущих возле маяка. И, в отличие от своих вонючих сородичей, эти твари вовсе не стремились как можно быстрее убежать от источника раздражения. Скорее наоборот — дрожь, возникавшая при звуках необычного голоса пацана, больше напоминала растущую внутри этих уродов лютую злобу, нежели страх.
— Чего орёте⁈ — Судя по не менее злобному шипению, долетевшему до нас ещё и с верхнего пролёта, Белла пока ничего из этого не разглядела. — Щас со всего залива крабы сбегутся!
— Уже! — Накинув лямку чехла на шею, я подтянулся свободной рукой за перила и вытянул Рикардо на ближайшую горизонтальную площадку между пролётами. — Дальше давай сам!
— Ага… — Кажется, растерянному пареньку стало немного стыдно за свою панику. Но он не стал спорить или геройствовать. И послушно принялся карабкаться наверх, навстречу девчонке.
И, когда один из уродов под нами вдруг натужно раскашлялся, выбрасывая изо рта кучки какой-то рыжеватой дряни, лишних вопросов сверху тоже не последовало. Лишь коротко глянув вниз, девчонка тут же поспешила на помощь спотыкающемуся об узкие ступеньки пареньку.
— По-ом… По-о-о-м… — Ближайшая к лестнице тварь подняла на меня печальный взор своих опухших глаз и с хрипом распахнула все ножки и крючки, торчащие изо рта. — По-мо-ги-и-и-и…
Схватив уродца за остатки волос на макушке, я грохнул его подбородком о стальную ступеньку. И на неё тут же вывалились те крючки и ножки, которые краб откусил себе сам. Дёргающиеся мелкие конечности сразу принялись самостоятельно расползаться в разные стороны. А один из «хвостов» морского жоры вдруг резко выпрямился над спиной и хлестанул меня прямо в лицо.
Полоса жгучей боли протянулась наискосок, от брови до шеи. И мои рефлексы тут же дали телу команду к отступлению.
— М… М… Мо-мо-гхи-и-и… — Разлепив рот, морской жора выпустил наружу целый пучок новых мелких отростков. И, вместе с булькающими просьбами о помощи, они все тоже потянулись следом за моими ботинками.
— Поори на них ещё! — Послышался сверху голос Беллы. — Пусть свалят!
— Я уже орал! — Выпалил где-то там паренёк. И луч его фонарика опустился на меня, осветив чехол с инструментом. — Без гитары не работает!
Утерев с лица остатки едкой дряни, я взглянул наверх и подтянулся ещё на несколько ступеней:
— Щас не до концертов… — Ещё один отросток взмыл вверх и достал до штанины. Но влажный след на грязной джинсе оставило не само щупальце, а полупрозрачная нить, выстрелившая из небольшого отверстия на самом конце длинной мерзости. Обвив ногу несколько раз, липкая нить легко отделилась от «краба», когда я машинально отдёрнул ногу и забрался ещё выше.
— Помоги-и-и… — По спине первой твари уже шарили руки двух других. Неуклюже ухватившись за решётчатые перила, дрожащие уродцы пытались затащить свои тела следом за мной. Но в итоге лишь мешали друг другу. Их искалеченные паразитом и радиацией тела явно не были приспособлены к перемещению по таким крутым подъёмам. И здесь они проявляли ту же самую крокодилью грацию, что и на полу.
— Рик⁈ — После вопросительного крика сверху послышалась какая-то возня. И фонарик снова осветил то место, где я карабкался наверх от заползающих следом за мной тварей. — Ты как?
— Peachy…
— Чего⁈
— Не останавливайтесь! — Остатки дряни на лице жгли всё сильнее и уже немного портили настроение. К тому же сквозь джинсы тоже начало ощутимо припекать. Но тем легче было преодолевать одно подтягивание за другим. Хоть руки устали и ослабли, но похудевшее туловище было явно легче того веса, к которому я привык, упражняясь когда-то на турнике или брусьях. Даже с гитарой на шее я сейчас карабкался вверх, словно какой-то бездомный Тарзан. И пока что мне удавалось ускользать со ступенек как раз в тот момент, когда по ним хлестали всё новые и новые живые полупрозрачные плётки, вылетающие из задниц человекообразных «крокодилов».